Лицо для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
Колизей и впрямь оказался самым монументальным зданием в городе, хотя его впечатляющий фасад немного портил огромный пролом в стене, позволявший видеть обветшалые внутренности сего развлекательного сооружения. Но к пролому я и близко не подошла. Не обращая внимания на ободранные коленки и ловко перепрыгивая через сугробы, я подобралась к некоему подобию входа, украшенному поднятой решеткой, ощущая бодрость во всем теле и мысленно поздравляя себя с отличной физической формой. Как я и ожидала, при отсутствии доброго куска стены функцию официального входа давно упразднили за ненадобностью и напрочь позабыли, чего такого особенного можно, если очень постараться, найти в неохраняемом арсенале столь специфического сооружения. На это я и надеялась. Я осторожно вступила в темный проход, бдительно посматривая по сторонам. Правда, мое острое зрение позволяло не опасаться вероятности расшибиться в полумраке, случайно налетев
Пустые заботы: твари и здесь проявили недопустимую халатность, не выставив часовых и в полном составе собравшись на трибунах амфитеатра, откуда веяло поистине кошмарной волной магии и пронизывающего холода. То, что мне и требовалось, оказалось во множестве рассеяно прямо на скользком каменном полу, провалявшись там бог знает сколько времени, но сохранившись в весьма и весьма приличном состоянии. Оружие! Клинки всех форм и любого веса, кинжалы и щиты, копья и боевые топоры – по пути к арене я обнаружила целый арсенал, небрежно разбросанный и давно никому не нужный. Отлично, я сама позавидовала столь невероятному везению.
Еще по дороге к арене я обдумывала родившийся в голове план, даже не смея надеяться, что без труда найду все необходимое. Мне требовалось то, чего не хватало в моем личном боекомплекте. Как мне помнится, принц располагал потрясающим клинком и неплохим набором метательных кинжалов, которые он гоблин знает каким загадочным образом умудрялся скрывать в своем более чем скудном одеянии. Я же, еще в подростковом возрасте начитавшаяся знаменитых эльфийских трактатов по тактике и стратегии ведения военных действий, в качестве метательного оружия предпочитала не легкие кинжалы, а куда более экзотические звездочки, намного лучше сбалансированные, компактные и позволявшие бросать их практически из любого, даже самого неудобного положения. Первые образцы подобного непривычного для людей оружия отковал под моим чутким руководством еще кузнец замка Брен, и результат его работы превзошел мои самые дерзкие ожидания. Позднее мне удалось купить эти удивительные вещицы в одной жутко дорогой лавке, торговавшей качественным эльфийским товаром. Итак, мечи и кинжалы у нас были, включая волшебную дагу Рануэль Алатора и изящный стилет, подаренный мне когда-то Раймоном де Ризо. Если исходить из моих соображений и смутных предположений относительно того, что нас ожидает на арене, мне срочно требовались копье и хотя бы один щит. Лук и стрелы я отмела сразу, потому что сама не являлась увлеченным стрелком и к тому же вполне обоснованно полагала, что в замкнутом и ограниченном пространстве лук или арбалет себя не оправдают. Почти на самом входе мне попалось неплохое копье с широким листовидным наконечником из отличной закаленной стали и стройным древком примерно в мой рост. Я взвесила оружие в руке – отменный баланс, не тяжелое и, кажется, давно успело побывать в бою: прочная древесина отполирована рукой неизвестного воина. А чуть поодаль я набрела на целую россыпь щитов всевозможных форм и размеров. Я остановила свой выбор на ровном, большом миндалевидном деревянном каркасе, обтянутом прочной кожей неведомого животного. Нижний край щита, окантованный железом, немного вытягивался и заострялся, а в центре находился стальной шипастый умбон [2] величиной с кулак. Я довольно прищурила глаза, усмехаясь и заранее сочувствуя тому, кто необдуманно рискнет встать на моем пути или же попытается причинить вред белокурому принцу. Теперь вооружение у меня что надо – как говорится, именно то, что лекарь прописал! Посмотрим, так ли неуязвима окажется магия Ледяного бога, если ей будут противостоять надежная сталь, железная воля и настоящая любовь! Я подхватила копье и щит, пробежала по наклонному мраморному пандусу, оборудованному желобами для стока крови, и выскочила на усыпанное мелким песком преддверие гладиаторской арены.
2
Умбон – вставка в центре щита, чаще круглая или овальная.
Моему взору предстала круглая, опоясанная высокой стеной площадка, с трех сторон которой возвышались расположенные амфитеатром скамейки. Часть из них сейчас оказалась занята мутно-серыми сгустками полупрозрачной субстанции, образующей туши ледяных ярлов. Кольцо магии сжалось до предела, почти физически давя на плечи и мешая дышать. В середине арены непоколебимо стоял мой белокурый принц, сжимая в руке обнаженный меч и широко расставив ноги, а к его коленям скрюченно прижалась испуганно трясущаяся мелкой дрожью Гельда. Ее некромантический посох валялся поблизости, отчаянно отброшенный, будто бесполезная палка. Остатки изорванной рубашки принца куда-то бесследно пропали, и его обнаженный мускулистый торс предстал на всеобщее обозрение, сплошь покрытый многочисленными ссадинами и царапинами. Под правым
– Ну что же ты за мужчина драчливый, а? – громко приветствовала я любимого, выходя на арену из маскирующей тени мраморного портика. – Только оставь тебя на полчаса без присмотра, как ты тут же норовишь драку затеять!
Лицо принца засияло так, что мне показалось, будто солнечные зайчики, испускаемые его удивительными золотистыми глазами, забегали по каменным стенам, освещая их намного лучше естественного светила. «Ты жива, слава Истинным богам!» – безмолвно сказал мне его оживший взгляд. «Неужели ты думал, что сможешь легко и быстро от меня отделаться, любимый!» – также одной многозначительной улыбкой ответила я. Кажется, он понял, потому что его совершенные губы исказила обычная ехидная ухмылочка.
– Не виноватый я, – снисходительно сообщил принц, плавно меняя позу из собранно-напряженной на изящно-расслабленную, – они сами пришли! А ты, амазонка моя, что здесь делаешь?
– Да так, ерундой страдаю – мужчину одного ищу, – как можно более небрежно повела я плечами.
– Мужчину… – сердито протянул красавец. – Всего-то лишь мужчину? А я думал – принца…
– Принца, понимаешь ли, можно всю жизнь искать, а мужчина – он женщине каждый день нужен, – насмешливо парировала я.
Любимый смущенно кашлянул, а потом галантно отставил ногу и изобразил элегантный поклон:
– Ну поздравляю тебя, любимая, я и есть тот самый искомый экземпляр, да еще в придачу на белом жеребце!
– Здорово, – с энтузиазмом откликнулась я, – Жеребца вижу! А где же принц?
Глаза принца весело округлились.
– Язва, неисправимая язва! – восторженно хохотнул он. – Вот так всегда и получается, что с женщиной, без которой невозможно жить, жить попросту невозможно из-за ее невозможного характера!
Он шагнул ко мне навстречу, горя желанием обнять и поцеловать. Его нежные вишневые губы призывно приоткрылись. Ледяные твари, видимо, совершенно обалдевшие от нашей наглости, тихонько сидели на скамейках амфитеатра. Мне так и хотелось ляпнуть что-нибудь насчет того, что гнетущую тишину нарушало только всеобщее молчание. И вдруг затянувшуюся паузу прервал резкий, грубый свист. Мы обернулись…
В проломе стены появились четыре колесницы, каждая запряжена тройкой черных как смоль лошадей. Скакунами уверенно правили смуглые рослые орки, разительно напоминающие моего дорогого Огвура. Рядом с возницами замерли с оружием в руках лучники или копейщики, прикрытые прочными латами. Воины взирали на арену холодными, мертвыми глазами, видимо, полностью находясь во власти разрушительной магии Ледяного бога. Колесницы неслись прямо на нас.
– Ульрика, – закричал принц, – готовься, сейчас они нанесут первый удар!
– Вижу, – сквозь зубы процедила я, прыгая вперед и по наитию прикрывая большим щитом и любимого, и себя, и свернувшуюся комком Гельду.
И в этот же самый миг стрелы, выпущенные орками, взвились в небо и устремились к нам. Твари на трибунах оглушительно взвыли мерзкими пронзительными голосами.
Тонкий солнечный луч, случайно прорвавшийся сквозь рыхлую серую вату облаков, высветил черный мрачный шпиль башни, казалось, достающий до самого неба. Увидев монументальное детище неизвестных зодчих, Генрих громко присвистнул, Марвин неприлично выругался, а дракон насмешливо выпустил густую струю дыма, полностью разделяя безрадостный вердикт друзей. Башня выглядела удручающе. От нее так и веяло горем, разочарованием и чьей-то искореженной судьбой.
– Башня отчаяния! – красноречиво прокомментировал Эткин.
– М-да, – глубокомысленно высказался некромант, – человек, назвавший ее так точно, явно мыслил глобально!
– А ты уверен, что это был человек? – недоверчиво пробормотал барон. – По-моему, людьми в этих краях и не пахнет. К тому же тварь, построившая и давшая название этому кошмарному архитектурному извращению, явно оказалась начисто лишена чувства юмора…
– Ну, – немедленно откликнулся страсть как любивший пофилософствовать дракон, – если человек лишен чувства юмора, значит, есть за что! Хотя, думаю, ты не прав. Мышление местных строителей вполне под стать всей окружающей атмосфере.