Лицо порока
Шрифт:
— Я ведь готовлю ужин… Смешно ходить голой.
— Смешно? Кому? — я хватаю Аню за талию и притягиваю к себе. Она визжит, вырывается, но не так, чтобы уж очень активно.
Я снимаю с нее передник, кофточку, юбку и все остальное. Потом раздеваюсь сам. С минуту мы смотрим друг на друга, и заливаемся громким смехом.
— Если бы сейчас нас кто-то увидел, — жена стыдливо прикрывает руками полные бедра, — сказал бы, что мы сошли с ума.
Я пристально разглядываю Аню — деталь за деталью. Да, она у меня еще хороша и пригожа, у любого
— Давай-ка, красавица, отложим пока ужин, — предлагаю я, поглаживая розовые, тугие ягодицы жены.
Она смущенно смеется:
— Так ты, оказывается, кобель!
— О, еще какой! — горделиво выпячиваю я грудь и принимаюсь целовать Анину шею. Рука перемещается с ягодиц в низ живота. — Ты чудо, малышка!
— Полегче, парень, полегче!
Но полегче не получается. Руки вышли из-под контроля и делают, что хотят помимо моей воли.
Глава третья
Пятница. Середина дня. Сославшись на какие-то дела, я ускользнул из редакции. Захотелось наведаться в «Оксамит» и посидеть там с полчасика.
В баре людей было мало, еще не настало время коротать вечер за рюмкой. Володя с сигаретой в зубах сосредоточенно протирал стаканы. Я поздоровался и показал ему три пальца. Он знает, что это значит сто пятьдесят граммов.
— Та дамочка, о которой ты просил справиться, после того ни разу не появлялась. — Володя поставил на стойку стакан с моей порцией водки. — Не заходила…
На его крупных губах блуждала дежурная полуулыбка, а в глазах таилась тревога. Раньше я ее никогда не замечал…
— У тебя все в порядке?
— Как тебе сказать, в общем… — он запнулся. — От жены ушел…
— Почему? Что-то серьезное?
Володя поморщился. Было видно, что ему нелегко говорить.
— Гуляет! — коротко бросил он. И из той же бутылки, из которой только что наливал мне, плеснул в другой стакан. — Пожалуй, выпью…
— Это тебе сейчас не помешает.
Бармен выпил, шумно задышал. Я обратил внимание на его руку, сжимающую стакан. Она мелко дрожала.
— Не думай, я не расклеюсь, — переведя дух и закурив, заверил Володя.
Он облокотился об стойку, какое-то время отрешенно смотрел в зал. Затем откинулся, неловко поворотился и зацепил рукой початую бутылку «Кагора». Она шлепнулась на пол.
— Вот черт! — выругался бармен. — Ну, хрен с ней… Тебе еще налить?
Только теперь я понял, что он изрядно пьян. Но я прекрасно знал, что этот крупный и вежливый мужчина будет держаться до упора и отработает, как положено. Уважаю крепких мужиков! Сколько бы ни выпили — свое дело знают и лицом в грязь не ударят.
Я уходил из бара, пожав на прощанье Володину волосатую руку. У двери оглянулся. Он стоял, задумчиво пыхтя сигаретой. Опущенные шторы его глаз подергивались, а на широком лице ярилась привычная полуулыбка. Он называет ее оскалом сервиса…
Так,
Рвануть, что ли, к Оленьке? Ее благоверный сейчас, кажись, на работе парится. Давненько я у нее не был. А она такая, что любого мужика запросто с ума сведет. Насытиться ею просто невозможно: сколько не употребляй — все равно хочется.
Я запрыгнул в троллейбус и проехал две остановки. Ольга живет у музыкально-драматического театра.
Ее шестилетний пацаненок гулял на улице со сверстниками. А мы лежали на широкой кровати в хорошо обставленной двухкомнатной квартире.
— Скажи, что ты хочешь, и я все сделаю! — страстно шептала мне Ольга.
Я молча — губы были заняты — целовал ее бедра с внутренней стороны.
Потом мы отдыхали, лежа плечом к плечу, и улыбались друг другу.
— Я счастлива! — Ольга не переставая, гладила мой живот. — То, что я испытываю с тобой, с Олегом никогда не приходилось испытывать. Раньше я даже не догадывалась, что так может быть. Пока не повстречала тебя.
— Не вспоминай, пожалуйста, Олега! — мне было стыдно перед ним даже заочно. За то, что совратил его жену. Мы же с ним давно знакомы и поддерживаем приятельские отношения.
Собственно, только поэтому я и мог заваливаться в эту квартиру вот так безбоязненно — Олег, окажись он дома, нисколько не удивился бы моему приходу.
— Что со мной, а? — Ольга потерлась щекой о мою грудь, как котенок о подол хозяйкиной юбки.
— Обычный оргазм, наверно, — я потрогал низ ее живота. — Бурный.
Ольга опять начала заводиться. Навалившись на меня своим монументальным бюстом, осыпала поцелуями все лицо. Ее руки порывисто зашарили по моему телу.
— Да, ты самочка в охоте! — констатировал я, переворачивая Ольгу на спину.
Она тут же затащила меня на себя и забросила свои длинные ноги мне на плечи.
Час бешеного галопа ее утомил. Взмыленная, растрепанная, она задремала, оставив, наконец, мое тело в покое. Я тихо лежал рядом, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить ее сон. Ах, бедная моя женщина! Получается, что ты в свои тридцать лет еще не видела настоящего счастья. Я сделаю все, чтобы ты сполна прочувствовала его. Тебе нужны нежность и ласка? Уж это я тебе дам обязательно, небом клянусь! Их у меня в запасе полная душа.
Пока Ольга дремала, разметав по подушкам каштановые волосы, я на цыпочках прокрался к окну и, присев на стул, покуривал и наблюдал за ее сынишкой. Мальчик шлепал по лужицам, весёлый и беззаботный, гонялся за девочкой, катающейся на велосипеде.
Вскоре я намеренно громко закашлял, и Ольга открыла глаза. Мы оделись, позвали малыша и сели перекусить. Я выложил с пакета конфеты, торт и коньяк, которые купил в гастрономе, располагающимся на первом этаже Ольгиного дома. Она поставила на стол тарелки со спагетти и полную миску кусочков жареной свинины. Мальчик уписывал их за обе щеки. Я — тоже. Ольга смотрела на нас с умилением.