Лицом на ветер
Шрифт:
И она бросилась на него, стараясь вцепиться с лицо. Но центурион успел поймать её за запястья обеих рук и держал на расстоянии.
— Пусти! Пусти, ты… Убери свои руки!
Марк оттолкнул её от себя. Атия шумно дышала, зло кривя лицо. Она не казалась уже такой красивой, как казалась когда-то.
— Ты… ты… Как ты смеешь?
— Ты приехала сюда за разводом, и ты его получишь. Подавись. Я не хочу от тебя ничего. Забирай всё! Можешь продать мой дом и купить себе ещё одну лавку. Плевать! К Плутону всё! Я не хочу тебя больше видеть, твою ложь и враньё. Живи там со своим Авлом и его сыном… Чем скорее ты уедешь, тем лучше. Сегодня же пойдём к судье и потребуем
Атия долго молчала после его слов, потом позвала рабыню и ушла, громко хлопнув дверью. Только после этого ушла и Рианн.
Весь следующий день он был где-то в городе, Рианн отвлекалась работой, что уж он делал и где, она не знала. Доработала до поздней ночи и легла, не гася света, уже засыпая, слышала, что пришёл и центурион. Ходил по комнатам, наверное, раздевался с улицы, а потом, к великому её изумлению, забрался к ней на ложе и под одеяло. Рианн сонно запротестовала, когда мужские ладони принялись ласкать её тело.
— Нет… Не надо… Пожалуйста…
— Почему? — Он искренне удивился и глядел в лицо с вопросом.
— Здесь ваша жена, совсем рядом… Это неправильно. Так нельзя… Так не должно быть… — Она уже окончательно проснулась и отталкивала от себя ладони хозяина.
— Жена? Да ну её… Надоела за день…
Рианн нахмурилась, а центурион через её сопротивление ладонью ласкал её живот, грудь, потянулся ниже до бёдер.
— Не надо…
— Мы были у судьи сегодня, нас разведут, судья принял мою сторону, как мужик, думаю, ей за распутство ещё и штраф выпишут… — Усмехнулся и протолкнул ладонь между ног Рианн, как раз под коленями, где ноги не смыкались плотно. — Она ни в чём и не запиралась, дура, во всём призналась… Что жила с другим, что ребёнок его… — Опять усмехнулся. — Да ей этот штраф — раз плюнуть! Заплатит и не заметит… Она так развода хочет, что на всё согласна, даже на этот штраф…
— И вы радуетесь? — выдохнула Рианн, чувствуя, как ладонь центуриона поднимается всё выше и выше, раздвигая ноги.
Все попытки не пропустить его ни к чему не приводили. Она задохнулась от ощущений, когда пальцы центуриона коснулись её там, ей показалось, что она в миг стала мокрой и даже чуть выгнулась ему навстречу. Умом понимала, что всё это неправильно, а тело её не хотело, чтобы он останавливался.
— А что мне, плакать, что ли? — Снова усмехнулась. — Пусть делает, что хочет и убирается… Не хочу её видеть… К Плутону!
Он подтянулся, чтобы поцеловать в губы, но Рианн отвернулась, избегая поцелуя, чувствовала, что губы центуриона пахнут вином. Где-то в кабаке засиделся до ночи, пил, пока она тут работала, а теперь жаждет плотских удовольствий? Только пришёл и сразу к ней и сразу прилип, как муха на смолу. Не оторвать!
Его левая рука не останавливалась, он ласкал её кончиками пальцев, чувствуя, как от прикосновений германка вздрагивает всем телом. Он догадывался, что она сейчас переживает и улыбался, видя её реакцию. Она уже не пыталась останавливать его, не сжимала ног, а наоборот развела шире дрожащие колени, ладонь её легла на мужское запястье и чувствовала теперь каждое движение его руки. Между стиснутых губ вырвался еле различимый стон. Он добился, чего хотел, теперь она вряд ли будет стараться остановить его, она будет желать продолжения, она и сейчас уже готова принять его. И он это сделал.
Вошёл
В памяти вставало лицо жены, злое, раздражённое, как же она бесила его, сколько же она его терпения потребовала только за сегодняшний день. Он не мог выместить всё это ей, под рукой была только эта рабыня, и терпеть теперь придётся ей. Хотя она, собственно-то, не причём и наказывать ему её не за что, но так получается, видно, это её судьба. Ему не помогло вино, так, может, хоть эта свенка поможет?
Видно, предварительные ласки сделали своё дело, а может, всему виной было то, что в последний раз они вместе были уже давно, но свенка как бы то ни было смогла кончить под ним, раз за разом сжимала его в глубине лона, и последние толчки центуриона теперь шли с усилием, с сопротивлением. И от этого он тоже быстро кончил, хрипло выдохнул со стоном и упал на грудь рабыни, шумно дыша, слушал, как шумит кровь в ушах. Да, это самое яркое в жизни, самое ошеломляющее.
Он обнял рабыню, просовывая ладони ей под спину, чувствуя лопатки и спутанные пряди волос, пальцы мягко тонули в них, хотелось прижать девушку к себе, к самой груди, почувствовать рядом живое существо, что ты не один — понять это. Шепнул в ухо:
— Спасибо… Извини, если сделал больно… Я не мог остановиться… Как безумие навалилось… Мне надо было…
— М-м-м, — неопределённо ответила она ему.
Он отпустил её и лёг просто рядом, хрипло дышал в щеку своим запахом вина, и Рианн тихо лежала на спине, чувствуя прикосновения мужского тела к своему. Он давно уже не приходил к ней вот так вот, что-то останавливало его или были мысли заняты другим. Поэтому она сама невольно хотела этого и, наверное, даже вынесла бы боль и большую. Она готова была к его вторжению, он сам заранее приготовил её, так что…
— Я сегодня ходил в крепость, разговаривал с Нарцием… Завтра выхожу… Не могу ждать… Он мне четыре дня дал, пока она тут, а я не могу с ней… Завтра выйду, пусть посылают, куда хотят — плевать! Судья уже всё решил, осталось только документы все доделать… Пусть делают без меня…
Рианн не знала, что на это говорить, радоваться ей или огорчаться, на службу он всегда не рвался, а тут сам попросился. Неужели так от жены захотелось сбежать?
— И что дальше? — спросила.
— Дальше? Она уедет, хвала Юпитеру… А я останусь, пока не переведут на другое место или не убьют тут…
Рианн невольно нахмурилась при этих словах его. Зачем он говорит об этом? Зачем навлекать беду на себя?
— Она рассказала мне, что умерли мои родители, и мать, и отец… Я теперь сирота… И возвращаться мне некуда.
— Давно?
— Отец в прошлом году летом, а мать зимой, всё за полгода, а я и не знал…
Рианн поджала губы, да, родителей терять тяжело в любом возрасте. Спросила:
— А братья, сёстры?
— У меня никого нет, я один…
— Я тоже одна.
С этими её словами он вдруг притиснул её к себе ещё сильнее и шепнул в висок беззвучно: