Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
– Лидия! – за закричал – взревел! – папуля.
– Ладно-ладно, не кипятись, – я миролюбиво выставила перед собой ладони и добила: – Я же не знала, что у тебя такое отношение к контрацептивам. Так бы и сказал, что скорее хочешь стать дедушкой...
И тут я поняла, что папуля триста раз хорошенько подумает, прежде чем возвращать меня в родные пенаты. Или, что вероятнее, заберёт меня домой прямо сейчас, из этой вот кареты, не дав мне даже собрать вещи.
Глава 14. Прощание с печальными
Лидия
Наша с папой баталия длилась ещё долго.
Если коротко, то я пообещала, что, как только меня переведут на домашнее обучение, я тут же выйду замуж... за Брендана! И – да-да! – возьму его фамилию: де Грийе. А дальше – выводок детей, один за другим, – в качестве заменителя моей безжалостно загубленной карьеры.
Вот после этого моего заявления папу бомбануло так, что он кулаком снёс дверцу арендованного экипажа. Дверца с жалобным «кхыть!» сорвалась с обеих петель и пробрякала по мостовой, теряя элементы декора в виде золотистых завитушек на углах. Тут же нас резко тряхнуло, потому что экипаж остановился.
Пришлось отвлечься на выплату штрафа вознице и извиниться, а то он отказался везти нас, бессовестных вандалов, дальше и пригрозился вызвать жандармов.
В общем, до академии мы топали пешком. Так сказать, остывали.
Папа возводил очи к тёмному небу и ворчал себе под нос что-то из разряда «где я так согрешил?», «это выше моих сил...» и «за что мне такое наказание?».
Нет, конечно, ни замужество, ни дети меня не прельщают, да и ни в чью постель я не рвусь. Вот ещё! Я и дети – вещи несовместимые. Ну и, вынуждена признать, мне бы не хотелось такого ребёнка, каким была я.
Мои учителя прозвали меня девочка-монстр. И это, увы, правда.
Раз за разом наставники и наставницы, собрав чемоданы, торопливо покидали наш замок, словно рвались из ада обратно в мир живых.
Про себя я слышала эпитеты «шальная», «без тормозов», «никакого уважения к старшим» и коронное «из неё злого духа изгонять надо!».
Самое обидное, что меня так прозвали за невинные шалости типа подмешивания в стакан с водой лёгкого галлюциногенного вещества, которое делает мир... чуточку прозрачнее. Точнее, мозг человека в обязательном порядке начинает додумывать, как стол смотрится без скатерти, а герцог без...
Да-да, я проделала этот трюк со всеми своими учителями! Очень уж живая была реакция, и все они сбегали, растерянно прикрывая глаза и краснея, так ничего и не объяснив моим родителям.
В общем, я то ещё разочарование.
Папа продержался дольше всех, вопреки всему называя меня своей маленькой непоседливой принцессой, но сегодня, думаю, и он пожалел о содеянном восемнадцать лет назад. И если бы мог родить меня обратно, непременно сделал бы это – так я его достала.
Извини, папуля, но за свою свободу я буду биться самыми подлыми способами. Даже в шутку скажу Брендану «да» и прикуплю свадебное платье.
После долгой и мучительной перепалки я добилась
Засада, да.
Но! К примеру, зелье против тьмы, которое я успешно доработала и теперь варю по памяти, не заглядывая в рецепт, тоже считается внутренним заказом. По сути, все внешние заказы у меня тоже внутренние, так как получаю я их и варю, не покидая стен заведения.
Вообще не понятно, на что рассчитывал папа. Или он думал, что я хожу по улицам и предлагаю случайным прохожим готовый товар?
Я так и представила себя орущей на торговой площади: «Налетай, не скупись, покупай средство для потенции! Не надо? Как это не надо?! Сегодня не надо – завтра уже сдох червячок! А ну купил быстро, кому сказала!»
Нет! Мои гениальные зелья в рекламе не нуждаются. Клиенты находят меня сами.
Тот же Дэниэл де Мортенсон, мой извечный оптовик и пиарщик, берёт у меня заказы прямо в столовой за обедом, а толкает их потом повсюду.
Так что я понуро кивала на папины условия, упражняясь в актёрском мастерстве. На самом же деле радовалась, что у меня теперь есть два с половиной месяца форы. И за это время я стопудово что-нибудь придумаю.
В своей победе я была уверена. Любимая профессор де Грасс не даст моему таланту кануть в небытие или бесконечном декрете.
Аргументы про брак с Бренди – это чисто для папы, чтобы тот проникся и передумал возвращать меня домой. Кому хочется отдавать единственную дочь за сына бывшего жениха своей жены? Там была такая драма, что каждое упоминание об Амане де Грийе для папы как ножом по сердцу. Брендан ведь копия своего столь ненавистного папочки.
Расстались мы у ворот академии. Папа был настолько зол, что отказался открыть мне портал в комнату.
Ну и ладно. Обойдёмся без объятий и поцелуев.
Напоследок я мило улыбнулась родителю и ультимативно потребовала:
– Ни слова маме!
Папуля прожёг меня напоследок взглядом, полным ярости, и исчез в портале.
Ну, а я...
«Время готовить залётное зелье!»
***
Днём после пар я нарушила папин запрет не покидать стены академии и навестила Ромери в госпитале.
Ну, а что такого? Надо же предотвратить расползание слухов. Личный разговор гораздо лучше записок-магвестников.
Как только я увидела полный душевной боли щенячий взгляд бывшего, тут же пожалела, что пришла.
– Привет. Как ты? – спросила дежурное, ибо ответ уже знала.
– Завтра выпустят, – тихо, безжизненным голосом ответил он, и откуда-то я знала, что это не притворство и не попытка надавить на жалость.
Чёрт!
Где же тот обаятельный и уверенный в своей неотразимости Ромери? Это не он! Это его серая тень.
– Значит, оклемаешься до практики, – максимально вежливо поддержала я подобие беседы. – Крови, конечно, из тебя вытекло море.