Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
Ага, по харе вижу, что зельевар. И варит он химию, то есть яды, отбеливатели, растворители и прочую хрень. Это самая низшая ступень в зельеварении.
Как я это определила? По запаху, если аммиачно-мышьяковую, смешанную с чем-то кисло-горьким, вонь можно так назвать.
На такую работу идут только те, кого матушка-природа обделила магией.
Лицо у шкафа минимально одухотворённое. Совсем минимально. То есть морда кирпичом, челюсть вперёд, плешь на башке блестит.
Этот точно не поведёт меня в туалет. Скорее, прибьёт
– Сударь, а что я тут делаю? – изобразила я вежливость.
– Лежишь и помалкиваешь, иначе вырежу твой язык! – прорычал шкаф и сделал ложный выпад в мою сторону, чтобы припугнуть.
Мог и не стараться. Мне и так страшно.
Думай, Лидия, думай скорее!
– Я заметила, у вас алопеция. Могу приготовить зелье, которое раз и навсегда излечит эту болезнь. Бомбический эффект! Гарантирую! Снова будете хвастаться густой шевелюрой.
Мужик зарычал.
Блин, ему, что, по барабану на лысину? Ладно, что там ещё может быть надо мужику? Вон, у него брюхо какое отъедено. Наверняка проблемы с эрекцией.
– Слышали про моё средство для потенции с феромонами? Два в одном! Первая доза бесплатно! Все, кто пробовал, возвращаются ко мне с благодарностью! Ни у кого больше не найдёте такого качества!
Рык.
Блин, это не мужик, а медведь. Чего ему не нравится-то? Все мужики мечтают об успехе у женщин. Этот, видимо, похоронил свой корнишон под бурдюком с...
Огромная лапища с пальцами-сардельками схватила меня за волосы, резко дёрнула и приложила о металлическое, без обивки, дно кушетки.
Я зашипела от боли, с трудом удержавшись от крика.
– Я срежу с тебя скальп, болтливая ты сука! И не рассчитывай, что я куплюсь на твои песни!
– Веди главного, умник! – совсем другим голосом потребовала я. Этот верзила явно шестёрка, и вряд ли я от него чего-то добьюсь. Исполнители обычно тупые.
– Покомандуй мне ещё тут!
И меня до чёрных мух в глазах снова приложили о койку.
– Мясник, ну, что ж ты так с девушкой? – в коморке появился мужичок ростом с гнома, но всё же не гном. Этакий старичок-одуванчик с нелепыми жёлтыми кудряшками а-ля «взрыв на макаронной фабрике».
– Согласна с вами! – заявила я. – С цивилизованными людьми мне всегда приятно сотрудничать!
Одуванчик одним небрежным взглядом оттеснил шкафа и глянул на меня сверху вниз. Ибо лежала я всё же ниже уровня его глаз.
И так не понравился мне этот взгляд... Я как-то сразу поняла, что передо мной психопат. Из разряда тех, кто вырежет человеку глаз без наркоза или избавит от лишних пальцев.
Держу пари, что он уже прикидывает в своём больном уме, с чего начнёт свою кровавую пытку... чужими руками. Ибо одет старичок в белоснежный воротничок.
О как... Я уже от страха стихами говорю.
– Лия Ферб, насколько я понимаю? – поинтересовался обманчиво любезно.
– Вы удивитесь, но нет, – на чистом глазу ответила
Если уж шокировать, то электрошоком, чтобы судороги прошлись с головы до ног.
– Она это! – пробасил шкаф.
– Кто же вы тогда? – с иронией поинтересовался одуван.
– Наследная герцогиня Лидия де Фиарби. Обучаюсь в академии под ненастоящим именем Лия Ферб. Если неясно, скажу более доходчиво: я племянница императрицы Эвелин, – я выдержала секундную паузу и припечатала: – Мужики, вы в любом случае попали. Если я пострадаю или моя жизнь будет под угрозой, сюда сразу из нескольких порталов придёт охрана, у которой на меня настроены артефакты. Если вы меня убьёте, то сами понимаете...
Конечно, я приукрасила. Только у папули настроен артефакт на меня, но с этими двумя неудачниками справилась бы даже десятилетняя я, если бы не лежала прикованная к койке.
Да, каюсь, мой косяк, что не сразу заметила дурман. Впредь буду умнее.
Оценив свои возможности, я раскрыла перед ними инкогнито. Ибо дядьки нехорошие, безжалостные.
Похитители переглянулись.
– Чем докажешь?
– Я бы поклялась, но вот незадача: на мне кандалы... – пожаловалась я.
– Брешет девка, – бросил шкаф.
– Что же мне с вами делать, юная барышня...
– Думайте скорее. Если сюда явится мой отец и увидит меня, привязанную к койке, в лучшем случае вас ждёт пожизненная каторга, – обрисовала им перспективы, которые с каждой минутой становятся всё более реальными.
– Позвольте узнать, для чего же герцогине, купающейся в золоте, варить зелья на заказ? – оу, похоже, и одуванчик не поверил моему откровению...
– Это наше семейное хобби, – ответила и смерила его уничижительным взглядом, каким точно не умеют смотреть простолюдинки. – Даю минуту на то, чтобы освободить меня.
– Хе-хе, – одуванчик обманчиво-задумчиво потёр свой подбородок пальцами. – А то что?
– А то я разозлюсь, и тогда не видать вам ни свободы, ни денег.
– Кстати, насчёт денег... Из-за вас, барышня, я лишился львиной доли своих доходов.
Он мне, что, сейчас намекает, что я должна ему выплачивать процент с доходов? А не попутал ли он часом?
– Это называется: здоровая конкуренция, – объяснила ему, как дебилу. – Хорошая штука. Нужна для того, чтобы каждый зельевар взращивал своё мастерство, а не похищал конкурентов!
– Юная леди, – снисходительно и даже ласково обратился ко мне одуван. – В этой жизни, чтобы добиться большего, приходится использовать грязные методы. А те, кто играет в благородство, – всего лишь корм для хищников.
Запугать меня вздумал? Ха! Со мной этот трюк не пройдёт, старый ты пердун.
– Ну? Я жду! Время! – я дёрнула ногами, натягивая цепь и звеня ею.
Громила и коротышка снова переглянулись.
Одуванчик, растеряв всю свою напускную доброту, скомандовал:
– Тащи сюда её подельника!