Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
– Что ты сейчас сделала? – глаза осуждающе прищурил.
Догадался?
– Ничего... – я для верности качнула головой.
– Ну, конечно! Чего ещё ожидать от бессердечной герцогиньки, помешанной на зельях? – Очередной эксперимент, на который я не давал согласия!
– Я всего лишь вернула тебе тебя. Твои чувства ко мне были ненастоящими.
– Лжёшь, – сразу раскусил меня он. – И как долго продержится эффект? – насмешливый вопрос.
– Долго. Надеюсь, что всегда.
– Что ж. И к лучшему. Ты не настолько
– К лучшему, – согласилась я, с трудом подавив желание треснуть ему по морде. Ибо зелье во мне бушевало! Что значит я не настолько хороша? Ух, козёл!
Мы разошлись, но какое-то странное неприятное чувство всё не покидало меня. И дело тут не только в уязвлённом самолюбии.
Я ещё некоторое время смотрела, как Ромери уходит неспешной пижонской походкой. Похоже, я переборщила с дозировкой.
И вроде бы эффект именно такой, как я ожидала, но что-то не то... Только вот что?
Если бы я знала, когда и при каких обстоятельствах мы встретимся с Ромери в следующий раз, сломя голову побежала бы варить антидот.
Глава 17. Дом, милый дом
Лидия
Без третьего курса боевиков время полетело, как на крыльях.
Я спасалась от активизировавшихся ухажёров в лаборатории, а Кэт корпела над личиной, которая всё никак не хотела работать как надо.
Но наши планы мирно дожить до окончания учебного года в один день рухнули.
Погожим майским утречком, стоило нам с Катариной явиться в столовую к завтраку, вокруг нас поползли шепотки.
Ничего не подозревающие мы приступили к поеданию каши, но идиллию нарушил Дэниэл де Мортенсон своим:
– Доброе утро, Лидия. Доброе утро, Катарина.
У меня аж челюсть свело от нехорошего предчувствия. Он назвал меня настоящим именем!
– Откуда инфа? – поинтересовалась у него.
– Так в газете напечатали.
Что??? Да ни одно уважающее себя издание не отважится опубликовать засекреченную информацию! Потому что дураков, желающих одним днём навечно прикрыть свою лавочку, нет.
Видимо мой скептицизм отразился на лице, и Дэни пояснил:
– В подпольной газете. Она сейчас стала очень популярна, но ты не найдёшь её ни в одном магазине.
Ага. Это Дэни, мерзавец, барыжит запрещёнкой. Вот, чую, это он мне подгадил, распространяя сплетни!
– Дай посмотреть, – обманчиво спокойно потребовала я, и мне в руку под столом лёг серый лист, свёрнутый в трубочку.
М-да, газетой это можно назвать с натяжкой.
«В магической академии Зота тайно обучается родственница императрицы!» – гласил безыскусно составленный заголовок.
«Раскрыта тайна! В Магической академии имени Максимилиана де Таура обучается единственная внучка принцессы Беатрис и племянница императрицы Эвелин. Адептка ведёт дискредитирующий образ жизни, торгуя запрещёнными зельями, и известна под именем Лия Ферб, в то время
Помимо нелегальной торговли запрещёнными веществами, наследная герцогиня прославилась беспорядочными амурными связями, взрывным характером и мстительной натурой. Поэтому автор этой статьи вынужден остаться инкогнито.»
– Дэниэл, а не попутал ли ты часом? – видимо, в моём взгляде читалась не только претензия, но и обещание больших проблем, поэтому Дэни выставил ладони в примирительном жесте:
– Честно: это не я. Распространителей в академии несколько, и никто не знает, кто и где печатает газету.
– Вот только не ври мне, что ты не распространяешь!
– Так раньше про тебя не писали...
Ух, как я зла!
Ясно-понятно, что писал некто, не любящий меня. Очень не любящий! Интересно, кому это я опять перешла путь-дороженьку?
Кто. Сука. Меня. Сдал?
Это точно не Ромери – тот скован клятвой. Точно не горе-зельевары, похитившие нас с Дэниэлом, – они тоже поклялись. Но кто-то, кому многое обо мне известно. Не исключено, что это семейство де Кальди решило мне так отомстить и попутно подзаработать, продавая чужую тайну.
Плохо. Лишь бы папуля это не прочитал.
– Брехня полная, – я вернула осквернённую плохими и откровенно бездарно написанными словами бумажку Дэни.
– Про беспорядочные связи согласен, – покивал Дэни. – А вот про родство с императрицей...
– Насколько широко распространяются листовки?
– Сама погляди, – и Дэниэл обвёл взглядом столовую.
М-да... Глаз – что цветов в поле – и все смотрят на меня.
Что ж, кто не умеет проигрывать, тому никогда не быть победителем.
Сегодняшнее поражение приму красиво – с достоинством и гордо поднятой головой.
Отпираться бесполезно. Меня рассекретили.
Я встала, достав из сумки свой любимый усилитель звука, и заявила на весь зал:
– Да, я герцогиня! Смотрите, любуйтесь, мне не жалко! – и села, довольная произведённым эффектом.
Народ быстренько отвернулся и застучал ложками.
Но радовалась я недолго: вечером побеседовать с ректором де Кастеляврестом прибыл папа... Злющий, радикально настроенный папа, которому отчего-то крайне не понравилась подпольная новостная листовка.
***
Каким-то чудом нас с Кэт забрали домой не полностью: в течение двух недель мы каждый день мотались в академию утром, учились, досрочно сдавали зачёты и экзамены, а вечером нас порталом забирал мой папа.
– Ох, даже не верится, что ты бросаешь меня! – надула прелестные губки Никки. – Надеюсь, мы пересечёмся хотя бы на летнем балу?
Мы обедали в столовой, но за царственным видом я прятала печаль. Ещё несколько дней, и двери академии навсегда закроются для меня.
– Если папа не посадит меня под арест, – ответила подруге как можно более бесстрастно.