Лидия. Головная боль академии

Лавру Натали

– Ясно, – и громила ветром унёсся вперёд, так что спустя полминуты его силуэт скрылся за снежной пеленой.

Непонятный чувак. Ведёт себя, как будто я распоследняя вещь, а не человек. Впрочем, чего ещё ждать от солдафона? У меня от одной только его угнетающей энергетики дрожь по телу. Или это от усталости? Колени ходят ходуном. Всё-таки десятый круг и эти треклятые сугробы...

Но теперь мне нечего бояться: главный сюрприз я ему преподнесла. Скоро он насладится моим приятным обществом в своих снах и навеки станет моим преданным поклонником! Ох, какие сценарии

поведения я вплела в своего фантома! Жесты, позы, мой бархатный соблазнительный голос... М-м-м, влюбишься и женишься!

Нет, про женитьбу я, конечно, утрирую, но суть понятна.

Вах! Я в очередной раз превзошла себя! Не зелье, а произведение искусства!

Даже если наш хам – препод или какой-нибудь помощник ректора, мне его симпатия только на руку.

Интересно, он женат?

Нет, вряд ли. Взгляд раздражённый, голодный, несчастный. Этот экземпляр явно не привык к общению с женщинами.

Но ничего, я его всему научу. От меня равнодушным ещё никто не уходил.

***

Более-менее живыми за завтраком выглядели только старшекурсники, закалённые летней практикой. Остальные пришибленно ворочали ложками в тарелках и не смотрели по сторонам. Кое-кто даже распластался по столу и пребывал в обмороке от переутомления.

Катарина, белая, как заснеженный полигон, уставилась в свою тарелку немигающим взглядом, изображая статую.

– Кэт? – я подтолкнула её. – Ешь!

– А? – подруга встрепенулась и, неловко дёрнув рукой, уронила ложку. – Ой!

Я поймала прибор в полёте и вернула хозяйке.

– Ешь давай.

– Лидия, кажется, я не смогу...

– Ну, значит, возвращаемся домой.

– П-правда? – недоверчиво спросила она.

– Ща! – усмехнулась я. – Только попробуй слиться! Или ты слабачка?

Знаю, некрасиво принуждать, но если я начну ныть вместе с Кэт, она совсем раскиснет. А тут она взяла ложку в дрожащую от перетрена руку и бодренько так начала наворачивать кашу.

А каша вкусная, наваристая, и в тарелке её много. Хоть какая-то компенсация за адское утро.

Ну, и радует, что папуля отменил наши извечные рассветные тренировки. Иначе я сейчас не сидела бы тут такая величественная с прямой спиной.

Мы с Кэт, нарушив негласное правило факультетов, сидели за завтраком вместе. Надо же как-то поддержать подругу. Хотя бы морально, так как вторую бодрящую пастилку давать бесполезно, тренировка уже позади. Допинг – это временное спасение, пока не привыкнем к высоким нагрузкам.

Я уже начала мечтать о том, как весь день проведу в лаборатории Лессара, и тут наш куратор Альфред Грейтон объявил:

– Целители-зельевары, второй курс! Через десять минут общий сбор в холле у статуи Томаса Вилльмана!

Кажется, он был прав, когда говорил, что мы будем его ненавидеть... Учёба ещё не началась, а у меня уже нет свободного времени.

И снова я прошла мимо следящего за мной взглядом Лессара. Странно, что он не подсел к нам с Кэт за завтраком. Ещё я обратила внимание, что в локоть ему вцепилась какая-то блондинистая девица в серой форме с коричневым воротником, что означало, что девица учится

на факультете проклятий. Довольно хорошенькая на лицо, прям куколка. Лессар словно не замечал висящую на нём помеху, а вот я – да.

Ах, так, значит? Что ж, зря я волновалась по поводу своей «измены». Похоже, Лессар вообще не парится и не скрывает своей полигамной (кобелиной) натуры.

Я же лицо терять не собираюсь. Мне выгодно пользоваться лабораторией своего конкурента, так что я не выкажу обиды. Хотя обидно, конечно. Никак не могу понять, что за чувства у меня к Лессару.

Куратор Грейтон повёл нас в библиотеку за учебниками. В Северной академии принято получать учебную литературу до начала занятий, потому что первого сентября мы должны появиться на парах полностью готовые учиться.

Нашу с Кэт форму я ещё вчера отправила к нам домой на перекройку под наши мерки, и сегодня после обеда нам должны её прислать. Формально мы соблюдём требования: будем в форме. По факту мы будем носить удобную одежду.

Сейчас на мне были мои любимые ультрамодные треники и облегающая блузка. И я несла себя с гордостью бунтарки и грацией императрицы.

– Почему без формы? – по пути в библиотеку спросила у меня одни из квадратных мускулистых одногруппниц.

– Завидуешь? – я и не собиралась оправдываться перед ней.

– Предупреждаю, что за нарушение правил тебя вышвырнут отсюда быстрее, чем успеешь это понять, – прошипели мне в ответ.

Сколько человек мне уже пригрозило исключением? Я со счёту сбилась.

– Сделаю всё, чтобы не доставить вам такого удовольствия, – усмехнулась я.

– К Лессару лучше не приближайся, если не хочешь облысеть, – меня снова одарили непрошенным советом, и тут я навострила уши. – У него есть девушка. Из родовитых. Сунешься к нему, и она тебя проклянёт, да так, что ты ничего потом не докажешь.

– Как, говоришь, зовут его девушку? – поинтересовалась для общего сведения.

– Шиара де Бо.

– Спасибо.

Надо будет показать этой Шиаре зубки, чтобы не совалась ко мне.

Только вот что странно... Почему Лессар даже не намекнул мне, что не свободен? И как бы так его проучить, не теряя доступа к его лаборатории?

Впрочем, вечером и ночью я работала в лаборатории одна, так и не поговорив с её хозяином. Что сказать? Усиленное зелье равнодушия подозрительно попахивало горелым, и я не рискнула его пить. А надо что-то делать, потому что обычное помогает слабо. Моё тело ломает, душа требует немедленного воссоединения с Наиром.

Шла я к себе в комнату по ночным коридорам в полном одиночестве, если не считать стоящих в каждом коридоре постовых.

Остаток ночи мне предстоял неспокойный, так как я не нашла, куда Дарси дел мой амулет безопасного сна. Спрятал так, что хоть комнату на атомы разбирай.

Я не заметила, как добралась до коридора женского общежития, и он меня встретил истошными воплями первокурсниц:

– А-а-а! – визжали девицы и бежали прямиком на меня.

А за ними по воздуху плыло раззявившее клыкастую пасть привидение и жутенько завывало: «У-у-у!».