Лидия
Шрифт:
— …точных сведений, — зазвучал надрывный женский голос. — Правительство пока не сделало никаких официальных заявлений, однако к нам попала запись, снятая с одного из кораблей, участвовавших в операции.
На экране появилась голубая аура планеты, похожей на Землю; изображение тряслось, высоко над орбитой что-то ярко вспыхивало, ослепляя сенсоры корабля, и автоматический фокус камеры постоянно сбивался, из-за чего весь экран периодически заливало бессвязное марево из цветов, пока электроника наводила утраченную резкость. Призрачный горизонт из короны газов плавно
Земля?
Я вскочил на ноги — цветы вместе с коробкой конфет остались лежать на скамейке. Я только сейчас заметил, что на станцию поднялись несколько человек. Немолодая женщина испуганно взглянула на меня и тут же отвернулась, сделав вид, что рассматривает уходящие вдаль электрические пути. Небо было по-прежнему невозмутимо серым, без облаков, и даже ветер, из-за которого простудилась Лида, затих, настороженно выжидая чего-то.
Внизу послышался искажённый голос светофора, запрещающий переходить дорогу на красный свет, я вздрогнул, пришёл в себя после временного помутнения, и вновь развернул суазор.
— …только догадки, — говорила ведущая. — Мы не можем подтвердить то, что Венера подверглась массированному ядерному удару, однако на основе имеющихся материалов наши специалисты предполагают, что показанный в видеофрагменте взрыв мог быть следствием падения на поверхность планеты крупного линейного корабля…
Суазор работал на полную громкость; люди, стоявшие на станции, смотрели на меня. Пожилая женщина, прятавшая от меня глаза, прошептала что-то — мне послышалось "это неправда", — и поспешила к спуску на улицу, откуда по-прежнему доносился механический голос светофора.
— …об операции не были извещены… — надрывалась женщина, ведущая выпуск новостей.
Я убавил звук.
— Также, по непроверенным данным, — приглушенно шептал суазор, — всего в нескольких миллионах километров от Земли были отмечены серьёзные гравитационные возмущения, которые могло вызвать большое скопление кораблей. Впрочем, мы пока не смогли подтвердить или опровергнуть эту информацию. Известно однако и то, что двадцать минут назад были отменены все коммерческие рейсы, и на планете установлен негласный карантин.
— Это повтор, — сказал мужчина неподалёку от меня. — Пока ничего нового. Но они точно не смогут добраться до Земли.
Я кивнул, хотя и не совсем понимал, о чём он говорит.
— На настоящий момент даже не известно, когда именно была санкционирована проведённая на Венере операция, — продолжала ведущая. — Все её детали держались в строжайшем секрете, и произошедшее стало для нас…
Светофор под эстакадой предлагал всем желающим перейти на другую сторону улицы. Лампа на флагштоке над станцией часто замигала — приближался поезд.
— …трудно оценить, — доносилось
Я свернул суазор, взял со скамейки букет и коробку конфет. Заговоривший со мной мужчина пренебрежительно взглянул на меня и отвернулся. Мне вдруг показалось, что с того момента, как я вышел из поезда, прошло несколько часов, и Лида уже перестала меня ждать. Розы завяли. Солнечный день подходит к концу, и скоро в городе станет темно, как в космическом пространстве.
По перрону заскользила быстрая угловатая тень — длинный состав подходил к станции. Суазор вновь задрожал в моём кармане, но я смог прочитать сообщение лишь, когда забрался в вагон.
"Ты слышал?" — написала Лида.
"Скоро приеду", — ответил я.
"Самое страшное, — написала Лида, — что я ни секунды не сомневалась, что именно так всё и будет. В такие моменты понимаешь, насколько все остальные твои проблемы на самом деле ничтожны. Представь, если они всё-таки смогут пробиться к Земле? Всё вокруг перестанет существовать через несколько секунд".
Все проблемы ничтожны. Смерть моей матери, наши отношения с Лидой. У меня затряслись руки.
"Даже конец света не сможет…" — начал писать я, но остановился.
Что не сможет?
Я вспомнил свой сон — когда огромный, похожий на перевернутую пирамиду корабль медленно заходил на орбиту Земли, выплывая из мёртвого сумрака, материализуясь из оглушительной пустоты вместе со своими истошными сигнальными огнями и чёрными дырами в многотонной броне.
Суазор снова завибрировал — пришло ещё одно сообщение от Лиды:
"Приезжай. Я жду".
Я вдруг почувствовал себя так, словно до конца света оставалось лишь несколько минут — несколько минут до того, как на орбите появится умирающий корабль, несущий сотни термоядерных ракет. Мне нужно проехать ещё несколько остановок. Я не успею увидеть её до того, как атомная буря захлестнёт весь континент.
От станции монорельса я бежал, держа в одной руке подсказывающий мне направление суазор, а другой — прижимая к груди коробку конфет и растрепавшийся букет. Люди испуганно шарахались от меня, я случайно столкнулся с кем-то неподалёку от монорельса и чуть не упал, но даже не остановился, чтобы извиниться. Я несколько раз пробежал через перекрёсток на красный, игнорируя механический голос, запрещавший мне идти. Меня чудом не сбила машина; я и сам поражаюсь, как умудрился не потеряться, когда лишь мельком смотрел на свой суазор. Когда я звонил в её дверь, то уже едва стоял на ногах.
Мне открыла сама Лида.
Она была в тёмном домашнем платье, похожем на траурное, и шлёпанцах на ногах. Мы обнялись, едва я переступил через порог.
— Я успел, — прошептал я, прижимая её к себе.
— Что? — спросила Лида.
Вместо ответа я её поцеловал.
— Я тебя заражу, — тихо сказала она, отстраняясь.
Я по-прежнему держал в руке конфеты и букет.
— Это тебе, — сказал я.
Лида улыбнулась, взяла букет и склонилась над цветами, которые, как мне показалось, тут же расцвели в пыльном комнатном свете.