Лидия
Шрифт:
Я хрипло вздохнул. Воздух в комнате был пустым и мёртвым, у меня кружилась голова.
— Неужели тебя саму не мучат сомнения? Ведь они есть, правда?
Я сделал шаг вперед, навстречу к ней, и она вздрогнула.
— Почему ты так похожа на Лиду? Почему? Если бы ты знала… если бы понимала, что я чувствую, то ты не говорила бы мне, что всё это выдумано. Ведь это же моя жизнь. Ведь это… нельзя просто выдумать…
— Простите, — послышался её голос. — Больше я вам ничем не смогу помочь.
— Стой! — крикнул я,
Лязгнула тяжёлая металлическая дверь; я остался один.
— Лида! — закричал я, измождённо упав на колени. — Вернись, Лида! Постарайся вспомнить! Ведь ты…
Я закашлялся, меня разрывало изнутри. По щекам стекали слёзы.
— Лида… — простонал я, растянувшись на полу. — Пожалуйста, вернись, Лида… Я сделаю всё, я…
Я приподнялся на руках и посмотрел в оглушительно белый потолок.
— Таис! — крикнул я из последних сил. — Таис! Не оставляй меня здесь! Я же просто… сойду с ума…
Мне никто не отвечал. Надо мной висела безразличная тишина.
— Таис! — заплакал я. — Таис! Таис…
50
Первой в летней сессии была лабораторная по нейроинтерфейсу, и я умудрился её провалить, хотя до этого всегда получал хорошие отметки. Тихонов, который вёл у нас экзамен, расстроился чуть ли не больше меня.
— Как же вы так? — сказал он, когда я, оклемавшись после длительного нейросеанса, зашёл к нему в кабинет, чтобы договориться о пересдаче. — Несложное же было задание, у вас же раньше… всё получалось. Беспокоило что-то? Я ведь говорил…
— Я, честно говоря, и сам не понял, — сказал я, виновато опустив голову; это был мой первый проваленный экзамен за всё обучение. — В какой-то момент мне показалось, что я внутри лабиринта, и этот лабиринт постоянно меняется, я ищу выход, но… выхода нет.
Тихонов покачал головой.
— Лабиринт у вас здесь. — Он коснулся указательным пальцем лба. — Я же объяснял! Вы сами всё полностью контролируете, система не строит для вас никаких лабиринтов. Сам интерфейс — это как… — Тихонов вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью и нетерпеливо потряс ей, пытаясь подобрать нужные слова, — нервные узлы. Вы просто как бы нажимаете на определённые точки — и всё. Все эти световые туннели, радуги, комнаты — всё это было придумано для того, чтобы вам самим было проще адаптироваться. Чтобы было… ощущение перемещения в пространстве… Операторы не ходят по световым туннелям, — добавил Тихонов, улыбаясь.
— Я понимаю, — сказал я. — Вы нам всё это рассказывали, но, видимо, не так-то просто бывает… справиться с самим собой.
Тихонов вновь раздосадовано качнул головой.
— Вот только не надо забивать этим голову, — сказал он. — А то и в следующий раз вы тоже построите лабиринт. Знаете, — Тихонов наклонился ко мне через стол и заговорил чуть тише, — у меня в своё время тоже были проблемы. Но секрет тут довольно
— Как-то я не очень в этом уверен.
— Нет! — Тихонов раздражённо взмахнул руками; я впервые видел его таким. — Выход должен быть! Просто вбейте это себе… — Он снова коснулся указательным пальцем лба. — Придумайте выход! У вас должна закрепиться вот эта вот связь, — Тихонов сжал правую руку в кулак и потешно погрозил пустому потолку. — Лабиринт — выход. Что угодно — луч света, дверь. И выход всегда будет появляться сам собой — в тот самый момент, когда вы решите, что потерялись.
— Я попробую, — сказал я.
— Попробуйте, — сказал Тихонов. — Но на самом деле я думаю, что сегодня вы просто перенервничали. Беспокоит, наверное, что-то? Хотя всех нас сейчас… Зайдите ко мне вечером — после того, как я закончу с последней группой. — Он встал и дружески протянул мне руку. — Договоримся о пересдаче. И… я уверен, у вас всё получится. Главное — не накручивать себя.
Мы попрощались, я вышел в коридор. Мне казалось, что я был на приёме у врача.
Лида ждала меня, стоя у солнечного окна.
— Ну, как? — спросила она. — Что говорит?
— Говорит, что я перенервничал, — ответил я.
Лида коснулась моего плеча.
— Когда пересдача?
Электронные жалюзи на всех окнах в коридоре не работали, в воздухе поблёскивала пыль.
— Пока неясно, — сказал я. — Просил зайти к нему, когда сдадут все группы. Будет забавно, если я снова провалю. Тогда даже переводиться не придётся.
— Не говори так, — сказала Лида.
На ней была розовая кофточка с короткими руками, в которой я видел её лишь однажды, на станции монорельса, и из-за этого я чувствовал себя неловко, как будто в действительности она ждала в коридоре совсем не меня.
— Ты должен всё сдать, — сказала Лида. — Это важно. В противном случае тебя не переведут на третий курс, и мы…
— Я понимаю, — сказал я.
Мы прошлись по солнечному коридору, спустились в буфет, где привередливая кофейная машина снова отказалась готовить нам кофе, а потом Лида уехала домой. Я думал о том, чтобы вернуться в общежитие, но сидеть одному в душной каморке мне совершенно не хотелось, и я вновь поднялся на этаж, где проходил экзамен.
Я устроился на скамейке у лифтов, напротив огромного информационного табло, где вспыхивали фамилии студентов, проходящих испытания в нейросети.
Вскоре появился Виктор. Он вышел из лифта и как-то воровато огляделся по сторонам. Заметив меня, Виктор приветственно поднял руку.
— Ну, как? — спросил он. — Уже ходил?
— Ходил, — сказал я. — Придётся ещё раз прийти.
Виктор забавно сдвинул брови.
— Что, завалил что ли? Нейроинтерфейс? Как ты умудрился?