Лифт Me Up
Шрифт:
– Я же говорила, что могу быть очень настойчивой.
Он только усмехается и увлекает меня за собой на кровать, подминает под себя. Я откидываюсь на подушки, предоставляя ему продолжить начатое. Цель достигнута, можно и вернуть Алексу свободу действий. Частично. Я обвиваю ноги вокруг его талии, зарываю пальцы в волосы, целую, но мои губы лишь скользят по его. Он хищно улыбается. Проводит рукой по моим волосам, целует висок, шею, проводит пальцами по скуле. Шаг за шагом он замедляется, прикосновения и поцелуи почти неосязаемы, все призрачные ощущения и догадки.
Дразнит? Тогда у него получилось, я пытаюсь вырваться из его рук и продолжить
Каждое следующее движение пытливое, изучающее, так будто наши тела познают друг друга впервые. Впервые я досконально изучаю его ключичные кости: пальцами, губами, языком. Он узнает о моем шраме на предплечье: мой школьный друг Грег тогда в первый и в последний раз побывал у нас дома. Думал, что ружья исключительно декоративное явление. Я целую его живот, где он обещал изобразить розу ветров: не надо, он и так прекрасен. Он проводит пальцами по внутренней стороне бедра: когда-то там красовалось имя одного парня из колледжа, мое первое безумие. Я глажу его спину: маленькие неровности – царапины после общего принятия душа. Его губы касаются синяка на запястье: он спасал меня от падения. Я глажу ссадины на ладони: благодаря им, мы и не упали.
Наш бег на выживание прекратился на хлопковой простыне, в смешении горячих дыханий и желания. Желания совершенно другого толка. Сколько бы времени ни было у нас в распоряжении, его всегда можно превратить в вечность. Спешка уступила место плавному, почти замедленному течению времени.
Каждое малейшее движение осмысленно, правильно, чувственно и прочувствовано. Никаких Энджелы и Алекса, никаких его желаний и моих, никакой двойственности. Одна вечность, одно желание и ощущение.
– Кто такой Клайв и почему он называет тебя «сладенькая»?
– Один знакомый из Thompson Reuters. Военный оператор, - отвечаю я, окончательно просыпаясь. Какого лешего он читает мои сообщения? Открываю глаза, шок от яркого солнечного света возвращает память, сама попросила. – Ревнуешь?
– К парню по имени Клайв? Серьезно? Я думал, что так лет пятьдесят уже никого не называют. Клайв, - фыркнул он.
– Что он хочет?
– Чтобы ты перезвонила, сладенькая.
Я протягиваю руку за телефоном и набираю человека, которого не слышала последние два года, фактически похоронила. С его-то работой легко можно представить худшее. На том конце слышу бодрое:
– Здорово, Эй, у меня к тебе деловой разговор. Не хочешь поработать вместе? Эксклюзивное предложение от Рейтер: горячая точка, опытный оператор, достойная зарплата и уважаемая работа. Не хватает только твоей смазливой мордашки.
– А ближе никого не нашлось.
– Ты единственная смазливая мордашка, обезбашенная настолько, чтобы принять предложение.
Комментарий к Right Action
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #IDBIF_ЛMU_RightAction
========== Turn It On ==========
– Да, через час успею, - я попрощалась с Клайвом и попыталась вылезти из-под одеяла, о чем тут же пожалела. Утренняя прохлада еще не успела смениться палящим августовским зноем, меня обдало отрезвляющей прохладой. Вторая попытка подняться была совершена с учетом температурного режима, я вырвала из-под Алекса одеяло, завернулась в белый саван и посеменила в ванную.
– Куда собралась, Джелли?
С превеликим удовольствием, плотная упаковка только стесняла движения и замедляла меня, но на глаза не попадалось ни одного предмета гардероба из моего вчерашнего одеяния, только мужские шмотки. Такое впечатление, что пожить в чью-то нью-йоркскую квартиру затесалась я.
– Не могу найти свои шмотки. Мы точно вчера занимались тем, чем занимались, или разбрасывали твои тряпки по всей спальне?
– Занимались, чем занимались. Бог мой, эта женщина еще называет себя журналисткой. Эвфемизмы на уровне детсада. И того хуже, дети малые и то получше могут придумать. Бери мою футболку, любую, какая на тебя смотрит. И вообще, вали уже к своему древнему оператору.
– Древнему? Твоего возраста, дорогой. Импозантный, высокий мужчина, иссушенный пустыней, закаленный экстремальными условиями, со шрамами и ранениями, - вспоминала я явные достоинства Клайва, но решила не упоминать о его постельных подвигах, ибо Алекс уже был готов перекрыть мне широкую дорогу в мир взрослой журналистики.
Я кинула ему одеяло и присвоила вчерашнюю футболку. Он же не знает, что дать мне что-то поносить равносильно тому, чтобы подарить. Пока не знает. Взять полотенце, заколку, не хочу мыть волосы, и так для военного журналиста сойдет, белье, чуть не забыла, возвращаюсь к шкафу. Сумбур мыслей в голове, что-то я вчера слишком расслабилась. Не могу удержать несколько примитивных действий в голове. Или меня настолько взволновало предложение работать на компанию с неутешительной статистикой смертности среди журналистов? Reuters Television, штаб-квартира Лондон, я только сообразила, что счет расстояния до Шотландии уже не на тысячи, а на сотни километров. Возможно, нам удастся продлить роман, а точнее совершать его наездами, когда буду возвращаться на мирную землю. Я подбежала к кровати, поцеловала Алекса и улетела в ванную.
– Что это было? – крикнул он мне вслед.
– Рейтер, - оставила его с неопределенным ответом я и скрылась за дверью.
***
Выходя из такси, увидела, как мой визави заходит в бар. Все такой же сосредоточенный и собранный, война для него не прекращается никогда. Суровый и холодный, перед его амплуа рыцаря без страха и упрека не смогла устоять не только я. Черт, я бы и сейчас…но нет. Воспоминания воспоминаниями, а поговорить с ним надо серьезно, не переходя на давние похождения, даже если этот мужчина сексом занимается так, будто проводит операцию по захвату стратегически-важного объекта. Посмотрела на часы, без пятнадцати. Выражение о том, что военный журналист на месте до развязывания конфликта, писали с него.
– Я у входа, ты спустился вниз? – набрала его, чтобы не бегать по залам.
– Опаздываешь, сладенькая. Вот и найди меня, докажи, что твоя работенка вконец не разбаловала тебя. Что инстинкт еще жив.
– Не опаздываю, а как раз вовремя. Это ты со своим нюхом всегда на месте заблаговременно. Не суди меня, простую ремесленницу по себе, мастеру.
Он обернулся на звук моего голоса, встал и обнял, хлопнув по заднице.
– Скромность тебе не к лицу, Кармайкл. И дизайнерские шмотки тоже. Вот оденем тебя в камуфляж, - мужчина прищурился, улыбнулся, не знаю, что он там себе навоображал (не то, чтобы не догадывалась), но ему это явно понравилось. – Две граппы, - бросил он пробегавшему мимо официанту.