Лихие. Депутат
Шрифт:
— Сереж, ну ты чего? — не открывая глаз, улыбнулась Лена. — Я так хорошо спала.
— Не открывай глаз! — ответил я. — Скажу, когда можно.
Черта с два она послушалась и вскочила на кровати, ошалевшим взглядом рассматривая левую руку, на которой сияло кольцо.
— Это что такое? — только и сказала она.
— Бриллиант, — развел руками я. — Три карата, чистота и цвет — две единички. Из Милана привезли.
— Не поняла, — Лена окончательно проснулась. — Ты мне что, Хлыстов, предложение делаешь?
— Ну, вроде того, — честно ответил я. — Я не знаю как надо, решил так. Ты довольна?
— Ну… не знаю… — Ленка выглядела как кошка, объевшаяся
— Тогда снимай кольцо, — притворно вздохнул я.
— Хрен тебе, Хлыстов! — показала она мне фигу. — Как у вас там говорят? За базар надо отвечать. Ой, а Маша где?
— Да спит, — показал я на кроватку рядом. — Сам уложил. Она спокойная.
— Сейчас да, — Ленка снова упала на подушку и продолжила разглядывать кольцо. Первые четыре месяца просто ад был. Я так измучилась с ней. Убить тебя хотела.
— Я тебе все равно не помощник в этом, — развел я руками. — Пошли позавтракаем.
— Ой, я же не готовила ничего, — растерялась Лена и покраснела. — Мы же с тобой всю ночь… Как два кролика… У меня же сколько времени не было ничего.
Еды у меня полный холодильник. Я и сам понятия не имел, что там лежит. И поэтому когда Лена соорудила яичницу с беконом и кофе, я выделываться не стал и сел за стол. Что-то незримое вернулось в мою жизнь. То, что делало ее нужной. Я ведь знаю точно, что никакие толпы баб не заменят возможности потрепать по заднице любимую женщину, которая крутится у плиты, и которой сейчас точно не до тебя. Есть что-то сакральное в этом обязательном для каждого мужика ритуале.
— Папа!
Машка зашла на кухню, потирая глаза, и теперь требовательно показывала на меня пальцем.
— Она что, говорить умеет? — растерялся я. — И ходит уже?
— Прикинь! — Ленка повернулась ко мне, приняв форму сахарницы. — Ей второй год, вообще-то, пошел. Забыл?
Ну вот забыл, бывает. Я и дни рождения с восьмым марта могу легко пропустить. Единственный праздник, который не забудешь — Новый год. Тем и ценен.
— Иди ко мне! — протянул я руки к дочери, но чуда не случилось. Она залезла на колени к матери и теперь смотрела на меня изучающим взглядом, глубокомысленно посасывая палец.
— Поел? — уточнила Лена. — Давай, я посуду помою.
— Посудомойка есть, — показал я на один из шкафов. — Не спрашивай, как всем этим пользоваться, я понятия не имею. Это теперь твоя епархия. Я просто все это оплатил. Я даже не знаю, что это за штуковина стоит, — ткнул я пальцем в непонятный кухонный прибор, который мне привезли по списку.
— Это тостер, — укоризненно посмотрела на меня Лена. — Он хлеб подсушивает.
— Да ты гонишь, Ленок! — не поверил. — Знаешь, мне много пришлось черствого хлеба есть. Ну, ты и сама поняла, почему… Но чтобы за это еще и деньги платить! Развод какой-то!
— Пойдем погуляем, — улыбнулась Лена. — Я пока Машу покормлю и вместе сходим. Хорошо?
— Пошли, — кивнул я. — Я тут всех соседей выкупил и теперь сам не знаю, где моя земля заканчивается. Пара гектаров точно есть, а может, и больше.
Вообще, после прихода денег от МММ — я планировал и дальше скупать примерно все на Рублевке. Николина гора, Раздоры, Барвиха, Жуковка, Ромашковский лес… Насчет последнего интересную идею предложили сами лесники. Они «заражают» деревья червями-фитогельминтами, после чего составляется акт и происходит санитарная порубка. А уже освободившуюся землю переводят
— Лучше поехали в центр, в Парк Горького, — сказала Лена — Давно там не была.
Я пожал плечами, кивнул. Мне вообще все равно, куда. Сто лет просто так не гулял.
Странное это чувство, когда идешь рядом с женщиной с коляской, а тебя по периметру охраняет десяток человек. Охраняют как бы ненавязчиво, но для опытного взгляда заметно. Братва с законными стволами, оформленными на ЧОП, и Руля, который выглядит так, что никакой ствол не нужен. Он как ледокол раздвигает гуляющих людей, пробивая для моей дочери лыжню. Впрочем, она этого оценить не могла, потому что занималась любимым делом — спала. Идиллию нарушил телефонный звонок. Я был избавлен от этой напасти почти на целый день, и вот теперь снова попал в зону действия немногочисленных вышек сотовой связи. Центр же.
— Хлыст? — услышал я хрипловатый голос в трубке. — Это Артист. Мосфильмовский. Встретиться бы. Тема есть.
— Что за тема? — недовольно спросил я, пытаясь понять, кто мог дать мой личный номер мелкому шнырю. — Ты сам понимаешь, что я по мелочи не работаю.
— Не мелочь, — торопливо уверил меня Артист. — Золотое дно. Киноконцерн Мосфильм. Земли гектары, недвига. Все рушится на глазах. Актеры за еду готовы работать. Я многих еще по своим… э-э-э… детским делам знаю. Можно серьезные деньги поднять.
— Лен? — повернулся я к своей лучшей половине. — Хочешь в кино сняться?
— Я же не училась на актрису, — несказанно удивилась она, уставившись на меня бездонными голубыми глазищами.
— Да по фиг, — пожал я плечами. — Помнишь Артиста, который к тебе в магазин приходил? Вон он звонит — я показал трубку сотового — Говорит актеры за еду готовы работать. Если денег дам, они даже Машку в главной роли снимут.
Ленка прыснула в кулак, представляя себе дочь, снимающуюся в кино, а я что-то настроился на серьезный лад. Где там детей снимают? В Ералаше? Побазарим с тамошним главным, не вижу проблемы. А вот Мосфильм… Это тема. Артист прав. Дураком надо быть, чтобы упустить. Это не паленая водка с Осетинских гор. Москва. Столица нашей Родины. Да, деньги не те, конечно, но ведь и статус совсем другой. Это как Мавзолеем владеть. Или Останкинской телебашней… Телебашней? Как я мог забыть… Да чтоб меня!
— Завтра в два у входа, — сказал я в трубку и отключился.
Телевизор! Телевизор! Он правит мозгами идиотов. Он зажигает звезды, и он же их гасит. Как я мог забыть про телевизор! Это нужно срочно исправлять…
Глава 14
Шум в зале заседаний думского комитета напоминали гул леса перед грозой. Слушания по банковскому регулированию шли второй час, и усталость постепенно давила на всех присутствующих. Я сидел в президиуме и пытался не заснуть. Нет, сначала честно пытался записать основные тезисы выступающих. Но потом сдался. Слишком много людей, слишком много мнений. Прямо передо мной, за длинным столом, уставленным микрофонами, собрались представители банковского сектора, эксперты, чиновники из ЦБ, коллеги-депутаты. В небольшом зале напротив сидели журналисты и прочие приглашенные господа и товарищи. Последних представлял Зюганов с целой свитой коммунистов. И нахрена им сдалось банковское регулирование? Но нет же, приперлись. И ведь не откажешь, не пошлешь. Скандал! Впрочем, он и так будет. К нему просто все шло.