Лик Победы

Камша Вера Викторовна

Эпинэ пытался расспрашивать Штанцлера. Эру Августу можно было верить, потому что тот, в свою очередь, верил Роберу. Бывший кансилльер не сомневался, что в случае проигрыша его прикончат, а ему совершенно не хотелось в Закат. Другое дело, что Штанцлер много знал о Манриках-интриганах и ничего о войне. Тем не менее Иноходец пришел к выводу, что его противник предпочитает учиться на чужих ошибках, обстоятелен, осторожен, но ни в коем случае не труслив и не глуп. Вот Сабве, тот попер бы на рожон. Что до Симона Марана, то он был темной лошадкой. Штанцлер по крайней мере

о нем ничего не слышал, но хапнуть освободившийся титул нужно суметь. Неужели все сыновья Альбина погибли? Или их просто не стали искать?

– Смотрите! – с гордостью произнес Никола, указывая на поставленные на скороспелые лафеты бревна.

А что? Издали и впрямь выглядит неплохо! Леонард склонен преувеличивать силы противника, если повезет, он не полезет в «укрепленную рощу». Рощица по меркам Борна или Алати была хиленькой, но здесь ее гордо величали лесом Святой Мартины. Лучшей позиции в здешних местах не найти, по крайней мере лучшей для того, что он задумал.

– Никола, ночью мы устроим налет на вражеский лагерь.

– Налет? – Карваль казался обескураженным. – Но разумно ли это?

– Разумно. Если Манрика напугать, он будет действовать аккуратно. Особенно если примет толпу с деревяшками за приличную армию. Утром перед боем мы пустим в глубокий обход еще один отряд. К вечеру Манрик убедится, что мы намертво засели в роще, и успокоится. Вот тогда-то обходной отряд и устроит у него в тылу суматоху, а мы контратакуем.

– Монсеньор, – от избытка чувств Никола заерзал в седле так, словно это он на спор сел в муравейнике, – монсеньор, ваш план достоин Шарля Эпинэ!

Скорее Рамиро-Предателя, но он не даст превратить тех, кого поманили призраком свободы, в пушечное мясо. За красивыми словами слишком часто стоит некрасивая смерть.

– Не следует праздновать заранее.

– Но мы победим! Разрешите мне возглавить ночной рейд!

– Нет, отряд поведу я.

– Эпинэ не может рисковать вами!

– Со мной ничего не случится.

Его должны увидеть в бою, это заставит повстанцев верить в вожака до последнего. А заодно он покажет соплякам, что такое конная атака!..

2

Он угадал – к вечеру подморозило. На небо важно выползла половинка луны, вокруг нее сияло бледное кольцо – настоящая осенняя ночь, ясная, холодная, пахнущая горечью. Робер потрепал по шее Дракко, вспоминая Черную Алати, подарившую Повелителю Молний смертный ужас и великое счастье, к которому нет возврата. Золотые всадники не вернутся, но что делать, если лунный свет и полынный ветер сводят с ума, а в душе звенит охотничий рог? Иноходец вдохнул полной грудью ночной холод и обернулся к Никола:

– Пора.

Капитан кивнул. Он был смелым, умным, невероятно выносливым, но он никогда не воевал. Так же, как половина собранного Робером отряда. Сотня ветеранов и сотня рвущихся в бой щенков – Эпинэ решил разбить их на пары: если повезет, вернутся почти все, но Манрика нужно встряхнуть. Конечно, существовала опасность оказаться в бирисской шкуре, но Робер пришел к выводу, что переоценивать

новоявленного маркиза Эр-При так же глупо, как недооценивать. Иноходец сделал все, чтобы рыжий маршал чувствовал себя в полной безопасности. Повстанцы ни разу не потревожили королевские войска налетами, Манрик просто обязан поверить, что от мятежников никаких сюрпризов быть не может.

Подъехал Флоримон Шуэз. Барон по-прежнему настаивал на отходе в Мон-Нуар, но согласился принять участие в вылазке. Эпинэ был ему искренне благодарен: Шуэз десять лет воевал в Северной Придде, он головы не потеряет.

– Мы готовы, – коротко бросил барон.

– Хорошо, – Робер спрыгнул наземь, – не забудьте про факелы.

– А вы про лошадей.

– Лучше вы поедете с нами. Кони в поводу – слишком большая обуза.

– Вы правы. Мы начнем, как только услышим шум.

– Удачи, барон.

– Вам она тоже понадобится…

Отряд на рысях пошел вдоль прикрывавшего рощу оврага, обходя вражеский лагерь по широкой дуге. Прежде чем лезть в бутылку, подумай, как станешь вылезать. Возвращаться они будут прямиком, через поле, но сейчас главное – скрытность.

Луна исправно освещала темные дали, к утру они поседеют… Прав ли он, бросая в огонь новичков, пусть и под присмотром? Может, и нет, но поворачивать поздно. Робер с трудом удержался от того, чтобы остановиться в тени холма и еще раз объяснить, что нужно делать и чего не нужно. Все уже сказано, зачем лишний раз дергать людей?

На усыпанном звездами небе замаячили стройные колонны – тополя вдоль королевской дороги, как часто он их вспоминал… Есть ли у Манриков сторожевые псы или «маркиз Эр-При» выше этого? Вырыть рвы и поставить частокол Леонард не озаботился, обошелся простыми рогатками. Разумеется, он же не в Бергмарке!

Робер остановил Дракко, ветер благородно дул в лицо. Если в лагере и есть собаки, они ничего не учуют. Успел ли Шуэз? Ехать верхом, пусть и в обход, не то что ползти по стерне… Когда все кончится, надо поговорить с бароном об Урготе. Если кто и согласится уйти туда по доброй воле, так это он. Иноходец оглядел отобранных с вечера ветеранов. Двадцать четыре человека, по восемь на проход. Хватит? Должно! Из темноты вынырнул Никола. Капитан порывался идти с ними, пришлось прикрикнуть. Карваль был бесценным помощником, но он не служил в Торке и не бывал в Сагранне. Крепыш упрямо сдвинул брови, и Робер торопливо сказал:

– Я на вас рассчитываю. Увидите факелы – гоните во весь опор. Дракко на вашей совести.

Капитан угрюмо кивнул. Иноходец спешился и осторожно выглянул из-за ствола: лагерь был совсем близко. Хорошо, что сухо: ползать по грязи – удовольствие сомнительное. Иноходец проверил подаренный Мильжей кинжал, заткнул за пояс. Когда он доберется до ограждений, то возьмет его в зубы.

– Вперед!

Мертвая трава предательски шуршала, нет, не шуршала – шипела, трещала, скрежетала, а сам он тащился, как улитка, и пыхтел, как котел. Кабан в плавнях – и тот ходит тише! Нужно быть глухим и слепым, чтоб прозевать такого увальня, но его не заметили.