Лилея
Шрифт:
– Именно так. Любое желание прояснить мою личность пропадает после небольшого обмена взглядами с Иеремией. Само собою, возможны и такие случаи, когда сие может и не помочь. Однако ж стыдно уж слишком думать о собственной своей безопасности в залитой невинной кровью стране. Коли Господу будет угодно - я напишу свой труд и доставлю его в Крепость.
– Будем надеяться, что Господу это угодно, - господин де Роскоф резко поднялся.
– Я слышу многоружейную стрельбу, отовсюду.
ГЛАВА XXIX
Как
– Это враги, сударь?
– отец Модест бережно свернул свою рукопись.
– Свои стреляют рассеянно, - господин де Роскоф закаменел лицом от напряжения всего своего внимания.
– Вот, им начали отвечать, слышите? Залп - десяток выстрелов! Один, два, три - в ответ, в разнобой! Господи помилуй, не на наш ли отряд напали?! Нет, быть того не может, наши должны уж быть дальше! Много дальше!
Где-то пропел рожок - такого ж кукольного звука, что и пальба.
Первым господин де Роскоф поставил ногу на деревянную перекладину лестницы. Прежде, чем на нее влезла Катя, его фалды и каблуки уже мелькнули в квадратном проеме.
Очутившись в свой черед на смотровой площадке, Нелли не сумела сдержать восхищенного возгласа. Полон прелести был пейзаж, обозримый с высоты через проемы меж стенными зубцами. Вот поросший яблоневым садом холм, полумесяцем окруживший замок с западной стороны. Вот чаща, залегшая пониже сада, уходящая вдаль. Вот плоский зеленый дол, разделенный ручейком.
Однако ж любоваться красотами Натуры не приходилось. Лес внизу шевелил зеленью крон, однако ж что укрывали они, как ни присутствие человека, уже слышное?! Что происходило там, меж стволов, на дне колеблемого ветром зеленого моря?
Стрельба делалась громче, но зеленый занавес медлил приподниматься над происходящей трагедией. Волнение старого дворянина и молодых женщин передалось отцу Модесту, который не знал еще о драгоценном грузе, несомом шуанами. Все пятеро вглядывались в даль, тщетно привлекая зрение в помощь слуху.
– Отец Роже, там отец Роже!!
– закричала Параша.
Священник, продравшийся сквозь орешник, почти бежал, но бежал при том чрезвычайно странно - если не вовсе спиной вперед, то уж полубоком во всяком случае. Он умудрялся при том не спотыкаться и не падать, руками же озабоченно размахивал на ходу.
– Катрин, беги вниз, не подымал ли Жоб моста?!
– приказал господин де Роскоф.
– Живей, дитя, растворены ли ворота?!
Лихорадочное волнение дрожало в его голосе, однако рука, сыпавшая порох, была спокойна.
Ан Анку, выбежавший следом за отцом Роже, нес на плече что-то тяжелое, неудобное, наклоненное к груди.
– Да это
– Носилки-то бросили, понятно!
Отец Роже остановился, вытянул руки вперед, словно изготавливаясь принять к купели ребенка. Ан Анку передал священнику маленький гробик, немедля взялся за свое ружье.
Внизу ухнула сова. В следующее мгновенье в поле зрения наблюдателей попала Катя, выскочившая навстречу бегущим. Никто не отметил даже ее самовольства. По-крайности было теперь ясным, что с мостом все в порядке.
Теперь отец Роже мчался прямиком, а Ан Анку, чуть от него приотставая, бежал полуоборотясь.
Затем из лесу, чуть левее, выскочил еще один шуан, в коем Нелли узнала юного Жана де Сентвиля. Двое, кого не узнать было с высоты, выбежали справа.
– Скорей же, ах, скорей!
– шептала Нелли, глядя, как появляются из лесу все новые люди. Никто из ступивших на открытое пространство еще не стрелял, хотя все были к тому готовы. Зато из чащи, уже совсем громкие, выстрелы доносились все время.
А где ж, между тем, девочки-мальчики? Ни одной из них не было среди отступающих. Не видела она и мадемуазель де Лескюр.
Старый священник задохся от натуги, ноги его спотыкались. Катя подхватила его под руку, увлекая на мост.
В то же мгновение, как отец Роже и Катя исчезли из видимости, из лесу показались первые синие мундиры.
Теперь перестрелка разгорелась вовсю. Шуаны стреляли набегу, стягиваясь к замку.
Несколько раз уж успел выстрелить и господин де Роскоф: удачно или нет, Нелли трудно было понять, поскольку враги падали то там, то здесь. Только враги? Вот споткнулся один из шуанов. Закачался, выронил ружье. Опустился на одно колено. Да кто это? Неужто де Лекур?
Синих было больше, больше во много раз. Верно они теснили шуанов к Керуэзу, почитая, что там свои. Теперь-то, поди, уж поняли, что ошиблись, да поздно.
Де Лекур, сие несомненно был он, пытался встать. Один из бегущих помог ему. Поднялся, только бежать не может, он с трудом стоит на ногах! Шуан помог раненому закинуть руку на свои плечи, сам же обхватил его стан - вдвоем они устремились к спасительному мосту медленней не вдвое, но вдесятеро.
И все ж шуаны успевали, успевали!
Вот уж своих осталась малая толика, сбившаяся в людской комок, на самом, верно, подступе к невидимому мосту.
– Богородице Дево, радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою, - жарко шептала Параша, стоя меж самыми выступами зубцов.
– Благословенна Ты в женах…
Господин де Роскоф раз, верно, в десятый, перезарядил ружье.
Отец Модест безмолвствовал, но по лицу его Нелли видела, что он также погружен в молитвы. Сама она не могла молиться и не имела из чего стрелять. Бежать, что ль, за Катькой, ну нельзя же вот так стоять да глазеть!
Громкий звук, похожий на хлопок в ладоши, заставил Нелли вздрогнуть.