Лилии полевые. Покрывало святой Вероники
Шрифт:
События не замедлили себя ждать.
Приближался день, в который Альбин должен был снять буллу и надеть тогу. Этот день был всегда знаменательным в жизни каждого римского мальчика. Сначала мальчик приносил жертву домашним богам, затем отец надевал на него тогу, и тогда все шли в храм приносить жертву богам там, а потом уже дома устраивалось празднество, в котором участвовали все родственники и знакомые.
Кассий Магнус желал этот день обставить насколько возможно торжественнее. Были выбраны лучшие жертвенные животные, повара должны были показать все свое искусство
И он решился это сделать до наступления торжественного дня, чтобы избежать лишней огласки.
– Отец, через два дня ты наденешь на меня тогу? – не без волнения спросил Альбин, оставшись наедине с отцом.
– Да, сын мой, ты доживешь до радостного для тебя дня. Ты будешь римским гражданином и снимешь знак своего детства – буллу. И ты, надеюсь, рад этому? Не правда ли? Но что с тобой, Альбин? На твоем лице я читаю смущение. Какая этому причина? И Магнус пристально посмотрел на сына. Вместо прямого ответа Альбин, в свою очередь, спросил:
– Скажи мне, отец, я непременно должен идти в храм и принести жертву богам?
– Да, должен. Но к чему этот лишний вопрос? Ты и сам знаешь, что нужно возблагодарить богов. А в чем дело?
Альбин смело посмотрел отцу в глаза и сказал:
– Отец мой, я не могу приносить жертвы богам.
Магнус мгновенно вскочил со своего ложа и изумленно смотрел на сына:
– Что я слышу? Что ты говоришь? Ты отказываешься идти в храм? Почему же?
– Потому что я христианин.
Магнус как ошпаренный отскочил назад. Его глаза округлились и готовы были совсем вылезти из своих орбит. Лицо покрылось смертельной бледностью. Он несколько мгновений стоял неподвижно, не доверяя собственным ушам.
– Повтори, что ты сказал?
– Отец мой, если хочешь, я повторю. Да, я христианин.
Магнус с проклятиями схватился за голову.
– Этого не может быть! – закричал он. – Скажи, что это неправда. О, боги, ты с ума сошел.
– О, нет! Отец мой, я только теперь узнал настоящий разум, только теперь узнал Истину.
Магнус замахнулся на сына:
– Замолчи, или я убью тебя на месте!
– Убей, отец. Смерти я не боюсь: смерть за Христа для нас желанна.
– Да, я вижу, что ты не в своем уме и какие-то христиане тебя околдовали. Это позор, несчастье!
Яростный, вне себя, он подскочил к сыну и схватил его за плечо.
– Сейчас же говори, презренный, где и у кого ты познакомился с христианами? Слышишь, сейчас же мне отвечай! Или, клянусь богами, я отрекусь от тебя и отдам тебя властям! Я не хочу иметь сыном изменника религии и противника императора! Ну, говори же скорее!
Альбин молчал и внутренне молился лишь об укреплении духа. Магнус тряс его, скрежеща зубами, топал ногами и кричал:
– Говори, негодный мальчишка, где ты познакомился с этой ужасной сектой? Ты молчишь? Молчишь…
Вдруг штора в таблинум распахнулась
– Как ты смеешь? – вскричал на него Магнус.
Но Тораний спокойно ответил:
– Благородный Магнус, обрати весь свой гнев на меня, а не на сына. Благодаря мне он узнал христианство. Я виновник его обращения.
– Тораний, зачем ты говоришь это? – умоляюще простонал Альбин.
Магнус чуть не захлебнулся от ярости:
– Ты посмел обратить моего сына в христианство! Ах ты, презренная тварь!
Он подскочил к Торанию, ударил его кулаком по лицу. Раб слегка пошатнулся. Из носа хлынула кровь.
– Отец, пощади! – прошептал в ужасе Альбин.
– Молчать! И ты говоришь о какой-то пощаде!
– Да простит тебя Христос! – проговорил Тораний, опускаясь перед Магнусом на колени.
Но Магнус ударил его ногой и закричал:
– Эй, рабы! Сюда! Живо!
На крик сбежались бледные, трепещущие рабы.
– Возьмите этого презренного негодяя отсюда, дать ему сейчас же пятьдесят плетей. А завтра распять на Апиевой дороге. Слышите? Поворачивайтесь быстрее! Тот, кто вздумает защитить Торания, получит сто плетей! Вон с глаз моих!
Магнус весь дрожал от бешенства и чуть не разорвал свою тунику. Рабы догадались, в чем дело. Некоторые успели уже подслушать всю эту сцену. Торания увели. Альбин все время стоял в стороне. Сердце его сильно колотилось. Он всеми силами старался не показать трусости и робости. «Я должен быть готов ко всему. Нужно за Христа и пострадать», – думал он, ожидая крупных неприятностей.
Когда рабы удалились, Магнус подошел к Альбину и сурово проговорил:
– Слушай, что я скажу тебе. Тебя совратил этот негодный Тораний, он получил за это то, что заслужил. Завтра же он будет болтаться на кресте. А от тебя я требую, чтобы ты отрекся от Христа и принес жертвы богам.
– Отец, это для меня невозможно. Во всем я послушаюсь тебя, кроме этого.
– Ты должен послушаться, иначе я отрекусь от тебя. И тогда мне будет решительно все равно, что тебя постигнет, хотя бы судьба Торания. Понял?
– Я знаю это. Я готов ко всему.
– И к смерти?
– Да, и к смерти за Иисуса!
Магнус пришел в бешенство:
– Я убью тебя своими руками!
– Убивай, отец. Это в твоей власти. Я ношу еще буллу.
– Отрекись!
– Не могу.
Магнус с такой силой толкнул сына, что тот потерял равновесие и упал. И в этот момент вбежала Агриппина, которой донесли, что в таблинуме совершается какая-то ужасная сцена.
– Это что такое? – всплеснула она руками при виде сына, поднимающегося с пола.
– Боги нас покарали! – ответил ей Магнус.
– Что такое?!
Магнус подошел к ней вплотную и грубо проговорил:
– У нас нет больше сына.
Агриппина даже отшатнулась:
– Как нет? Что это значит? Что случилось?
– Альбин – христианин!
Агриппина помертвела.
– Христианин? Мой сын – христианин? Это ложь! – вскричала она.
– Если бы это была ложь! – ответил ей Магнус.