Линия
Шрифт:
– Рита, вы увлеклись, но я вас понимаю. – Хезер невозмутима. Милая женщина средних лет, ее усталый и спокойный взгляд Рита прекрасно помнит. Пепельные, собранные в аккуратный пучок волосы, серые глаза за толстыми стеклами очков. Во времена Ритиного активизма она выглядела так же, один в один. Но вздохнула коротко. – Нам не нужно, чтобы вы писали под нашу диктовку. Только привлечь внимание к темам. Вы в материале, вас не нужно учить с нуля. У нас огромные проблемы с Россией и просвещением российского общества. Будущее будет таким, каким будет, от наших диспутов вряд ли что-то изменится. Занимайтесь своей семьей и
– Я знаю одно: политикой заниматься не стану. А обсуждаем мы преимущественно политическую систему будущего. Толерантность к абсурдным идеям, а по сути изгнание инакомыслящих. Но я подумаю. Слишком все это…
– Мы обсуждаем потенциально жизнеспособные социальные модели, думаем о том, как человечеству выжить, только и всего. Планета перенаселена, ресурсы истощены, постоянные войны и междоусобные распри стали привычным явлением.
– А было когда-то время затишья? Вся история человечества – сплошная склока.
Слово «склока» Хезер явно не понравилось. Вздох на этот раз значительно длинней.
– Вы станете знаменосицей, глашатаем нового… и сможете сделать работу полезной обществу. В ознакомительном смысле. Почему нет? Болевые точки планеты. Назовите, обозначьте, расшифруйте, зашифруйте, делайте то, что душе угодно. Здесь все мы, собравшиеся, – женщины, которым жизнь приносит радость и счастливую возможность реализации наших умений. Побеждают сильные. А сила на стороне тех, кто вовремя услышал зов времени. Рита, я верю, что ваша книга вызовет резонанс. Мы организуем поддержку проекта.
– Я писала об истории, я была счастлива по-настоящему! Вне политики, вне грязных прибылей и денег сомнительного происхождения.
– Деньги за работу грязными не бывают. – Хезер смотрит строго, Рита невольно приосанилась. – Это оплата затраченного труда. Социальная справедливость для отдельно взятого одаренного человека. Нет справедливости для всех, на всех ее просто не хватает. И если мы говорим «для всех», мы понимаем, что это фигура речи, теоретизировать можно на любую тему. Это способствует прогрессу. Наш лозунг – с прогрессом не в ногу, а чуть впереди. Чтобы он знал, в каком направлении двигаться. Мы пришлем вам необходимые документы, ваша задача – проанализировать и сделать выводы, неважно какие. Мы ничего не навязываем. Но мир меняется. Вы не можете этого не замечать. – Хезер поднялась, давая понять, что встреча завершена. – Я вам желаю удачи! Свяжемся, как только прилетите, ок?
Они пожали друг другу руки на прощание – крепкое рукопожатие бывших соратниц.
В самолете Рита думала о том, что вектор изменений настойчиво направляется со стороны и направление это противоречит естественному ходу событий. Революция будущего. Революция не оставляет камня на камне от того, что веками строилось. Цель – очистить территорию. Превратить мир в пустыню – и может быть, в итоге зародится новая жизнь.
А у меня дочка растет. Задумчивая, смешная и мечтательная. Нормальная девочка, так похожая на меня. И я хочу, чтобы у нее была нормальная жизнь. В не изуродованном безумными теориями обществе. В обществе, не развращенном социальными экспериментами по принципу «Может, и в это поверят? Может, и это на ура пойдет?
В мире, нежизнеспособными идеями не угробленном. Пусть гармония и свет окружают ее, хотя это почти фантастика. Но ведь сколько раз все рушилось, а потом – пусть на какое-то время – восстанавливалось, и вроде нормально все.
Я хочу, чтобы она ехала в поезде, который по расписанию приходит, вовремя. Раньше, чем отправляется в обратный путь, а то сейчас всякое бывает. Чтобы логично и последовательно, чтобы цепочка событий насильственно не рвалась по воле джеков-потрошителей из тайных лабораторий, экспериментирующих на человеческом материале. Со знаменами и лозунгами, дикими и бессмысленными, прицельно выбивающими почву из-под ног.
Может, стоит за это побороться и усилия мои не напрасны? И я не плохая, а хорошая мама, ответственная, Машенька мне потом спасибо скажет. А я всхлипну: прости, что мы так мало времени проводили вместе.
Она тихонько погладит меня по голове – и… простит?
Методом тыка
«Почему ты всегда такая спокойная и жизнерадостная?» – спросили милую и добрую девочку, внимательную к окружающим ее людям. «Я уже несколько лет на таблетках от депрессии, они помогают мне быть энергичной, много работать и сохранять равновесие духа!» – ответила девочка звонким голосом и отправилась по делам.
Хорошая история! Рита развеселилась:
– Виктор, ты знаешь, что успешный психиатр, я имею в виду с именем и широкой практикой, в какой бы стране он ни работал, – сейчас куда востребованней, чем кардиолог?
– А что, проводились сравнительные исследования? С чего бы это вдруг? – Виктор отвечал машинально, не отрываясь от текста. К Ритиным рассуждениям о повсеместном распространении депрессии он привык, считал ее интерес к этой теме нездоровым любопытством: чем меньше задумываешься о том, как функционирует душа, тем меньше риска слететь с катушек.
Месяц назад они крепко поссорились. Рита взахлеб цитировала нашумевшую книгу знаменитого американца (почему-то с украинской фамилией Япко) «Депрессия заразна», где говорилось о необходимости делиться сокровенными мыслями с членами семьи, а то свихнешься. Виктор считал, что искренность в отношениях – это не лекарство от страха, а само собой разумеющийся момент, часть самих отношений. Они спорили, в конце концов он стал подозревать, что Ритина искренность, пожалуй, чрезмерна. Еще слово – и впору расходиться или уж во всяком случае разъезжаться, возвращаться к исходному варианту. Досемейному.
«А как же Машенька?» – засвербило в мозгу и он ужаснулся. Раньше он никогда не думал о расставании с Ритой. А теперь… Теперь он все чаще находил у себя те самые симптомы, о которых говорила жена. Ему не хотелось рассказывать ей о своих мыслях, настроениях. Его начинал раздражать сам звук ее голоса. Рите не приходит в голову, что их отношения закончились. И не сегодня, постепенно накапливалась пустота. С тех пор как она обсуждает с ним свои рабочие вопросы, он чувствует себя коллегой, случайно оказавшимся по соседству в огромной ньюс-рум. Где-то. Только у них общий ребенок и остальные сотрудники разбежались кто куда, чтобы не мешать.