Линия

Храмова Светлана

Виктор вынуждал себя поддерживать беседу, и когда услышал ее ответное: «Никто не сравнивал, конечно, и я не стану утверждать», – то подумал и о том, что вопрос, ранее заданный, благополучно успел забыть.

Из смежной Ритиной комнаты-кабинета доносились ее возгласы, она находилась в состоянии крайнего удивления, но в чем повод для потрясения, Виктор не понимал. Недавно он переводил книгу о современном искусстве, и пришлось изучить всю теминологию нервных расстройств. Время всеобщего съезда по фазе, в нем

и живем. Не атомная бомба страшна для человечества, хотя и она тоже… Человек не состоянии справиться с собственной психикой!

Психические расстройства, мнимые и истинные, стали неисчерпаемым источником вдохновения для киношников. В нашумевшем фильме М. Найт Шьямалана «Сплит» (в русском переводе название оставили без изменений, просто написали кириллицей слово, обозначающее в данном случае распад одной личности на множество разных, Виктор такой подход ненавидел всеми фибрами) герой в задушевных беседах с опытной психотерапевтшей признается, что у него не две личины, а двадцать три! (Джеймс Макэвой играет запойно, как в последний раз! Среди орды личностей с разными именами есть женщины и дети, – и хотя временами невозможно избавиться от ощущения, что это запись рядового занятия в актерской школе, Макэвой, безусловно, человек талантливый.) И весь «скованный одним телом» коллектив ждет появления двадцать четвертого важного участника по кличке Зверь.

Почтенная дама-аналитик, выслушивающая весь этот бред, вовсе не намерена упрятывать пациента в спецлечебницу, что вы! «Система и так отобрала у меня многих», – жалуется она другу. Несмотря на шокирующие признания Кевина, докторша провозглашает принцип дружбы с любым обладателем распадающегося сознания. Таблетки, психоанализ – все это бьет в цель без промаха, не так ли? И личности успокаиваются, превращаются в ласковых котят, мирных и безобидных.

Симпатичный модельер уже трех девушек держит взаперти, намереваясь съесть несчастных на обед, а доктор о том и не подозревает. С маниакально-депрессивным психозом в тяжелой форме заигрывать бесполезно, дружить тоже ни к чему. Ученую даму, последовательно ставящую эксперименты на себе, герой Макэвоя убивает. Что и следовало ожидать. И двух девушек зверски разрывает на части. Зверь проснулся и очень голоден, о чем Кевин неоднократно предупреждал душевного доктора, но та в ответ внушала, что это выдумки и Кевин вполне безобидный молодой человек, придумавший свои перевоплощения на почве ранней психической травмы: над ним издевалась мама. Родительские ошибки, как мы теперь знаем, главная причина любых отклонений.

В двух фильмах представлены полярно противоположные формы психических расстройств:

а) безобидная для окружающих смена настроений у милой девушки Лекси;

б) маниакальная одержимость фанатика, нуждающегося в строгой изоляции (в результате жесткой терапии он станет менее интересной личностью, но похищенные им девушки по крайней мере останутся живы).

– Виктор, –

снова возбужденный голос Риты из соседней комнаты, – у меня есть правило, помогающее отличить психически больного человека от самого что ни на есть здорового. С того момента, как индивидуум начинает утверждать нечто вроде «Я – Наполеон» и верит в это, он подлежит немедленной госпитализации и содержанию в закрытом лечебном учреждении. Помнит имя свое и не путает время дня – здоров; даже если есть какие-то проблемы – они вполне устранимы: прогулки на свежем воздухе, восьмичасовой сон и регулярные физические упражнения в лучшем виде отрегулируют все разрегулировавшееся. Но главный вопрос: после десятилетий активной практики успешные специалисты сталкиваются с неожиданной проблемой – как сделать так, чтобы человек испытывал сострадание, чтобы он стал гуманнее и отличался от своих примитивных предков умением сопереживать?

– Рит, повышение самооценки не ведет к улучшению персонажа, он просто становится увереннее. И если маньяк становится увереннее, является ли это достижением психиатра? Или все-таки он не должен был с ним работать? – Виктор поневоле вовлекался в лабиринты психологических этюдов на тему, и скрытое пока раздражение нарастало. – Пойми, психические отклонения, рассуждения о них – неиссякаемый источник вдохновения для авторов произведений во всех существующих жанрах и видах искусства. Тема вдохновляющая! Рассказывать об аномальных трансформациях, об одержимых маниакальными идеями людях куда интересней, чем описывать жизнь ничем не примечательного обывателя. Написал Джон Фаулз «Коллекционера» – и тут же прославился. Написал Эдвард Мунк картину «Крик» – и нет равнодушных уже второе столетие. Автопортрет Винсента Ван Гога с перевязанным ухом, отрезанным при загадочных обстоятельствах, у каждого перед глазами. Написан в 1889 году, если помнишь.

– Не помню, но гуглить и я умею! – огрызнулась она.

– Не в это дело. Я продолжу, можно? – Виктор почти ненавидел ее в такие моменты. У нее сомнения, нужны его советы, такой процесс осмысления. Я не собеседник, я невольный соучастник! Впрочем, эгоисткой она была всегда… и отчего бы не поговорить? – Так вот, Ларс фон Триер в своем последнем фильме «Дом, который построил Джек» демонстрирует нам маньяка (была ли у него ранняя травма – не очень понятно), уверенного, что убиение других людей – акт высокого искусства. Хэппенинг. Герой создает инсталляции из трупов, и реализация каждого нового замысла ведет к трудным поискам еще никем не опробованных методов. На психотерапевтические сеансы архитектор по имени Джек (Мэтт Дилон, если ты помнишь) не ходит, понимает, что его действия уголовно наказуемы. Но никто не наказывает! Осуществимо все – и планов у интеллектуального злодея громадье, один другого занятней, процесс убийства значительно интересней, чем проектирование жилища. Да и жилище он в конце концов сооружает из мертвых тел, он нашел материал! Искал и нашел!..

Конец ознакомительного фрагмента.