Линия
Шрифт:
Не умела тихо радоваться дочке Машеньке и мужу. С головой погрузилась в литературу, перерыла информационные источники – открылись неожиданные вещи! И все время хотелось сформулировать, запомнить – как деревья с зарубками выстроились, в итоге темный лес. С миром творится что-то неладное, и не получается на половине пути оборвать ниточку этих историй. Бесконечной ниточка оказалась, не рвущейся к тому же.
И непонятно, это Рита шла по ниточке в одну сторону, а события в другую? Или нитка не настоящая, воображаемая? Она не управляла происходящим, все происходило само. А она стояла на полустанке, где-то на случайном перроне и только отсчитывала вагоны, провожая взглядом уплывающие вдаль окна чужих купе.
Виктор постепенно превратился в хорошего товарища, – впрочем, почему превратился – виртуально познакомились, сходу на исторические темы говорили. Без умолку. Сломя голову поженились, уж
И теперь в доме сидит переводчик с французского и английского, а Рита между студией и домом. Не мечется – летает, и перерыва нет.
Но я драматизирую, конечно. Порой идиллическая картина, ей хотелось плакать от счастья, когда Виктор восторгался дочкой. Как-то сказал ей:
– Рита, она такая умница! И так похожа на тебя! Она во всем нам с тобой подражает. Я в цейтноте, у меня перевод очередного тома европейской истории искусств, весь стол завален бумагами, смотрю на Машу отсутствующим взглядом, она не обижается и не хнычет. В своей комнате разбирается с конструкторами, паровозик уже по рельсам движется. И старинный замок собрала из крошечных частей, я ей почти не помогал! Изучала картинку и строила. Куклы у нее образовали дружную семью, она их мирит, если поссорились, наряды им меняет, что-то под нос бубнит – Катя слушается, а Петя спорит со старшими, она ему выговаривает, учит правильному поведению. «Хочу быть как мама! Она всегда занята – и у меня дела, совсем нет свободного времени!» Гуляем по парку, Маша мне про тебя рассказывает сказки. Ей бабушка читает, она все запоминает, но переделывает по своему усмотрению. И куклам про тебя рассказывает, я кусочек их беседы подслушал, она же свои вопросы и реплики от имени куклы сама произносит. Может, отрывочное присутствие матери на нее хорошо влияет? «Папа мой слова переводит с языка на язык», – она так и сказала. «А мама художник. Да? Она картины рисует?» – это кукла Катя спрашивает. «Нет, мама на плинере постоянно, художники все там. Пишут пизажи», – это наша с тобой Маша так говорит. А про художников, работающих на свежем воздухе, я ей объяснял и растолковывал, что такое пейзаж. Показывал картинки, иногда сам для нее рисовал. Маша крепко изучила сюжет с пленэром.
Виктор задорно улыбчив, а Рита слушает и слезы на глазах. Чувство вины, что она так редко играет с дочкой, странным образом смешивалось с мыслями о генетическом коде, который если уж передан ребенку, то, воспитывай не воспитывай, сказывается во всем. Наверное, именно о такой дочке она мечтала, мечта воплотилась в жизнь.
Всегда боялась этих слов – «пусть исполнятся мечты!». Исполнившееся желание – это не чудо, это многолетние усилия, работа и труд. Новые испытания, боль, страдания непереносимые. Правда, со временем страдания как корова языком слизала, не помнишь ты о них ни фига, – это мой карманный Гриша меня подначивает. Тот самый, магическая фенечка, что мне подарили. С ним можно разговаривать, мне все противоречат, Гриша тоже потявкивает и бубнит постоянно. Мимо кассы, Гриша, уймись! Это потом страдания не помнят, а страдания в настоящем времени – это непереносимо, ты просто никогда не страдал… а не страдал, потому что честолюбив и высокомерен, что очень странно, ведь ты в курсе, что никогда не выберешься из кармана моего пальто. Я продолжу о том, что традиционные фразы не просто бездушная рутина, можно? Формальные слова делают попытку сопереживания бессмысленным занятием, они убивают сопереживание, оно тонет в потоке равнодушия. Сейчас потоп равнодушия, и это страшная катастрофа, апокалипсиса пострашней. Всего-то компьютер – айпад – телефон – виртуальные связи, и дело сделано…
Главное желание исполнилось – и нету радости, нет облегчения. Только опустошение. Убийственная усталость. Хочется свернуться клубочком и ничего не ощущать. Что, впрочем, быстро проходит, через неделю-две помнишь только то, что все получилось. Изматывающий путь к вершине, неважно большой или маленькой, забывается напрочь, ты прав, Гриша!
Избавьтесь от магического мышления, если хотите привести нервы в порядок, – так психологи говорят. А как тут избавишься, если возникла новая идея, откуда ни возьмись – и начинают происходить чудеса. Приходят письма, раздаются нужные звонки… стоит подумать о ком-то – и вот он, тут как тут. Назовем это совпадениями, категорию чудесного Рита пока не исследовала. Наверное, это будет темой следующей книги.
– Депрессия как массовое явление;
– марши феминисток как массовое явление, наказание несогласных с генеральной прогрессистской линией «свободу сексуальным меньшинствам!» взрывом социального неодобрения, это называется борьбой с социальным неодобрением;
– детоцентризм как массовое явление, каждый ребенок, независимо от возраста – сложившаяся личность, все родители токсичны, отстранить
– всеобщая бездомность и, как следствие, броуновское хаотическое движение, перемещение народов туда-сюда, красиво называемое глобализмом;
– трансгуманизм с совершенно необоснованными теориями, обещающими скорбное бесчувствие вечного счастья и искусственное роботическое бессмертие каждому…
Когда Рита сопоставила все это, то испытала шок, подобный электрическому разряду. Ведь все запросто укладывается в общую картину!
Дрейфующие из ниоткуда в никуда идеи, возникшие из нелепых фантазий, – на первый взгляд – составились в единую мощную программу перезагрузки социальных норм. И первая задача – произвести сумятицу в умах, взболтать и перемешать базовые понятия, поставить с ног на голову привычное мироустройство, переиначить человеческие отношения, да впрочем, какие там человеческие, человек ведь станет машиной, да он уже понемногу превращается в нечто легковнушаемое и автоматически управляемое со стороны. Эксперименты ведутся, невидимые лаборатории действуют.
Мысль о тайной лаборатории Риту так развеселила, что мелькнула идея открыть собственную. Будущее предприятие! А называться оно будет КЛОПИ «Модные темы». Вот так, броско, иронично, бравурно и… аббревиатурно. Консультативная лаборатория отбора практических исследований. Для чего отбор, вписать в аббревиатуру не получалось, да какая разница.
КЛОПИ воодушевило, это же сказка и мечта! После слова «мечта» она погрустнела, понятно, что непросто будет мечту – в жизнь! Усилия, усилия, усилия… Зато у нее будут собственные наблюдения и выводы, опыт уже есть. И успешный опыт, ее «Первые ласточки» стали основой фундаментального труда! Феминизм тогда не был устрашающей пугалкой, не был гомосексуальным лобби… тогда рассуждали о женственности, такая отсталость! Сейчас утверждаем, что нет женщин и мужчин, есть только гендер, и Запад, что нам так усиленно помогает, насчитал гендеров более сорока! (ни разу не пояснив, какие именно трансформации гендерных взамодействий входят в это число).
Гендеры, трансгендеры, транссексуалы. Феминизм уже борется с мужчинами как с частью человеческого общества, заодно и с женщинами как с частью человеческого общества, противопоставляя Богом созданных по его образу и подобию существ искуственно трансформированным Иным. Откуда они взялись, эти Иные, с Луны и Марса прилетели?
Когда Рита еще только обдумывала свою книгу, ей пришло приглашение на всемирное совещание феминисток.
Она в тот момент движением заниматься перестала, но в списках теоретиков по-прежнему числилась. Ей сделали предложение, от которого она не смогла отказаться – солнечный весенний Брюссель, отель в центре города, конференция продлится три дня, и всего-то один-единственный доклад от нее требуется! О российских женщинах-квирах, на конкретных примерах. И Рита его подготовила. Раскрыла тему и проиллюстрировала. Отдельно остановилась на успешной судьбе молодой девушки по имени Вероника. Жила-была Вероника в российской глубинке, среднюю школу кое-как закончила, дальше учиться не стала. Почувствовала себя особенной, проштудировала теоретическую часть, выучила терминологию назубок и объявила себя средним полом. Она не женщина и не мужчина, вернее сегодня чувствует себя девушкой, а завтра мальчиком. Одеваться стала преувеличенно ярко и вызывающе, короткие юбки и декольте, косметика, экзальтированно феминный образ создала. Но – средний пол. «Я – оно». Завела квир-блог, подробно расшифровывала понятие «иного», описывала свои ощущения, два дня мужские, два дня женские, одежда при этом не менялась, никаких мучительных операций над собой не производила. Писала на английском и русском, привлекла к себе внимание, ей предложили развивать квир-теории. Сейчас живет и работает в Норвегии, обеспечена и успешна.
Жизнь Вероники с того момента, как она «осознала себя средним полом», явно изменилась к лучшему, она добилась всего, к чему стремилась. Путаница с гендерными определениями, трудно отличить в действительности «рожденных другими» от ловких карьеристов, использующих прогрессистскую терминологию в личных целях. Но просили конкретные примеры – Рита изучила вопрос.
Еще одна феминистка-активистка из российской глубинки, Яна Горская, называющая себя «он». Я пришел, я сказал. Яна позиционирует себя как писательницу, пишет чернуху о России бедствующей и представительствует в одном из отделений феминистического общества в том городе, где живет. Рассказывает о том, что в России повсеместный семейный беспредел, «мужья женам руки рубят», – ссылаясь на общеизвестную историю о самодуре, который молодую женщину, мать своих детей, при расставании с ней искалечил. Но это скорее уголовка, преступники не только в собственных семьях орудуют.