Липовый чай (Повести и рассказы)
Шрифт:
Железная контролерша смотрела торжествующе. Наслаждалась.
Автобус действительно остановился за углом. Лика вошла. Шофер выглянул из кабины:
— Эй, друг! Ты, ты — с гитарой… Освободи женщине место.
«Друг» вскочил, шутовски раскланялся, забрякал на гитаре что-то тоже, в общем, хамское.
— Высажу, — коротко сказал шофер.
Гитара затихла.
Лика села и закрыла глаза.
По знакомой улочке Лика поднималась к лесничеству. Слева блестел пруд. Баба вальком выбивала белье. Мальчишки в широких трусах, обхватив себя тонкими руками, тряслись от
Лесничество, как и большинство служб в этом городе, находилось в старом доме, по-братски деля его с пожарной охраной. В открытом гараже пожарников устрашающе поблескивали чистенькие красные машины, а сами пожарники бездеятельно сидели на скамеечке перед гаражом, все в одинаковых фуражках и темных кителях. Они дружно проводили нездешнюю бабенку одинаковыми взглядами и, похоже, нашли долгую тему для разговора. Лесничего опять не было.
— Он сегодня на объекте…
— Сегодня на объекте…
— Объекте… — тройным эхо сказали в бухгалтерии.
— А где у вас объект? — спросила Лика.
Три руки молча показали в три окна.
За окнами в утренней дымке голубели горные леса. Со множеством озер, зайцев, тетеревов и одним лесничим.
— Да, объект…
В прошлый раз лесничий был на совещании. Бухгалтерия сочувственно вздохнула и опустила глаза.
Подходя к землянке, Лика с удивлением заметила, что стог с шалашом исчез, вместо него зиял черный круг с тонким слоем пепла. Лика поначалу обеспокоилась, но из леса донеслись дальние вполне мирные голоса, и Петин голос тоже. Лика уже хотела пойти на них, но голоса умолкли. Лика снова взглянула на черный круг и подумала, что, может быть, ничего необычного в этом нет, сено, наверное, вывезли, а мусор сожгли. Она свернула к землянке и достала из щели ключ. Посидела на чистой Петиной постели, заскучала и побрела к воде.
Уже подходило к полдню, все нагрелось, хотелось искупаться, но берег был в камышах, мелководье тоже метров на двадцать покрыто зыбким плавучим настилом из корней и отмирающих трав, Петя ходил по нему безбоязненно, а Лика попробовала раз и больше не отваживалась: с непривычки жутковато было чувствовать под ногой не твердь, а нечто пружинящее, изменчивое, сочащееся теплой водой с жуками и личинками. А когда Петя в прошлый раз для ее уверенности воткнул в лабзу шестиметровый кол и кол вошел в податливую глыбь по макушку, и Пете пришлось искать осинку подлиннее, у Лики и вовсе не стало духу повторять попытку добраться до чистой воды, как ни манило ее искупаться в тот вечер.
— Да чего бояться-то? — удивлялся Петя. — Кол — он узкий, он, конечно, в глубину пойдет. А ты-то поширше, чего с тобой случится? А и провалишься — эко дело! Ложись плашмя и ползи по-пластунски. Да чего ты на одном месте топчешься? Конечное дело, так дырку вывертишь. Ты давай быстренько, без пугливости — раз, раз, и делов всего… А с другой стороны, коль ложку держать не умеешь, то и в рот не попадешь. Ладно, я тебе мостки настелю…
Мостки и в самом деле были настелены. Аккуратная дорожка из белых березовых плашек, атласной корой кверху, плашки ровные, меряные. Лика осторожно на них ступила — держало привычно, как на земле. У чистой
И разом забылись мелочные утренние неприятности, исчезли из памяти и контролер, и неуловимый лесничий. Лика разделась, подошла к краю плота и увидела в воде две березовые ступеньки, свисающие вниз. По ним можно было бесшумно сойти в озеро.
Плавала она долго и бездумно, с ясным удовольствием — прохлада, чистота, ласковая податливость воды. Потом очевидность удовольствия ослабла, остались вода и движение. Вода и движение: наверно, так чувствуют себя рыбы.
Лика повернулась на спину и закрыла глаза. Сквозь веки розово просвечивало солнце. Вода послушно держала тепло. Полудрема, полуотдых.
Что-то легко касается щеки, Лика открывает глаза. Белая лилия проплывает мимо, белая лилия проплывает вдоль бока и ног, Лика осторожно разворачивается, и лилия плывет с другой стороны. Лика тихо смеется и направляется к берегу.
Одевалась поспешно — к мокрому телу липли тупые слепни, кусали пронзительно-зло. Лика скрылась в тени, там слепни поотстали. Снова послышались голоса. Лика направилась к ним и вышла на поляну, на чей-то покос.
На краю покоса сидел Петя и еще двое мужиков, а голый по пояс молодой парень, тяжело взмахивая косой, доканчивал полосу.
Мужики сидели сумрачно и тяжелыми взглядами следили за парнем. У парня по спине бежал пот, один бок был сожжен солнцем. Видно, махал косой не один час и работал на пределе. Лика взглянула на мужиков, недоумевая, почему те сидят, когда человек чуть не валится с ног от напряжения. Петя поймал ее взгляд, поманил к себе.
Он молча шел впереди, она за ним. Минут через десять они остановились на поляне, уже скошенной и колючей, с черным кругом посредине. Над кругом вился дымок, тлел дерн.
— Что это? — удивилась Лика, вспомнив такой же черный круг у землянки.
— Сено, — лаконично сказал Петя и повернул обратно.
И, помолчав еще, неохотно рассказал, что приехали на рыбалку два городских парня на мотоцикле. Неизвестно, как порыбачили, но пол-литру распили — это точно, переночевали в стогу, выспались, поели и покурили, а окурки ткнули в стог. Стогу много не надо, ему и пять минут с избытком, полыхнуло и нет ничего. Петя в неположенном месте дым увидел, кинулся из деревни бегом бежать. Парни тем временем разохотились, стрельнули горящими спичками еще в четыре стога и жизнерадостно ржали. Увидев запально дышащего Петю, кинулись к мотоциклу, газанули да влетели в яму, мотоцикл на бок. Сообразили, бросились в разные стороны, бежать за ними — какой смысл. Петя поднял мотоцикл да мотанул к хозяевам покосов. Прикатили сюда ждать-пождать, должен же за машиной который-нибудь явиться.
Как стемнело, явился. Дождался, видно, чтоб убежать, если чего.
— Не убьете? — спросил.
— Не убьем, — сказали.
Пришел. Велели спать лечь. А солнышку взойти — подняли, косу в руки, и давай, пошел.
— Не умею, — сказал.
— Научим, — ответили.
Пригодится, может. Чем в тюрьме-то сидеть.
Делать нечего, пошел махать. Поправили, где надо, приловчился. Кончил уже, небось.
Когда Лика и Петя вернулись к мужикам, парень и в самом деле докончил покос и лежал на земле, распластав руки.