Лис Улисс и свирель времени

Адра Фред

– Итак, двое последних подозреваемых, – сказал сыщик.

Марио повернулся к Улиссу:

– Как ты мог!

Антуанетта покачала головой:

– Рано.

– Улисса и Марио я знаю уже много часов, – заявил Проспер. – За это время я изучил их так хорошо, что знаю их даже лучше, чем они сами себя. Например, мне известно, что Марио не любит творчество Крошки Грома, а Улисс, напротив, от него фанатеет. И мне стало очевидно, что микрофон украл кто-то из них. Оставалось только понять, кто. Мотив есть у каждого. Марио мог украсть микрофон, чтобы тайно по ночам его

ненавидеть. А Улисс – чтобы греть у сердца.

Крошка Гром с любопытством поглядел на Улисса.

– Фанат? Правда, что ли?

– Я вас обожаю… – с придыханием произнес лис.

– Ух ты! – обрадовался певец. – Надо же! Меня все больше девочки обожают. Вы меня вдохновили. Секретарь, пиши: сумрак падает на плечи одинокого меня, боль сковывает сердце, душа кровоточит, воет ветер, светит луна. Эх, сейчас бы телевизор, да в окно… Проспер, продолжайте.

Сыщик кивнул и продолжил:

– Однако у одного из них есть неоспоримое алиби. Он родом из Австралии, где в Средние века за воровство отрубали лапы.

Марио резво поднял лапу:

– Я! Это я! Это у нас отрубали лапы! Поэтому я не крал! Очень логично!

Проспер улыбнулся особой сыщицкой улыбкой.

– Остается один Улисс. Улисс, будете сознаваться?

Улисс опустил голову и виновато произнес:

– Простите меня, Крошка Гром… Вот ваш микрофон…

Антуанетта повернулась к Марио:

– Ну?

– Что?

– Пора.

– А?

– Марио!

– А! Как ты мог, Улисс! Как ты мог! В Средние века в Австралии за это отрубали лапы!

– Я так виноват… – Всем своим видом Улисс демонстрировал раскаяние. – Я думал, что никто не заметит. А я бы принес микрофон домой, встал бы с ним перед зеркалом, поставил бы записи Крошки Грома и открывал бы под них пасть, словно это я пою. А передо мной будто бы стадион, и миллионы зрителей, и все кричат: «Мы любим тебя, Крошка Улисс!» А я стою такой с мини-микрофоном и открываю пасть.

От этой проникновенной речи Крошка Гром расчувствовался и даже пустил слезу.

– Вообще-то, я не люблю стадионные концерты, – сказал он. – Предпочитаю интимную атмосферу, в которой могу видеть и чувствовать зрителя. Скажем, зал тысяч на двести. Но в такой зал все мои поклонники не влезут. – Он огляделся по сторонам. – А что, телевизоров больше нету?

– Нет! – резко ответил Валентин. – И не будет! – Он слез со стула, подошел к Просперу и пожал ему лапу. – Спасибо, господин сыщик! Звоним в полицию?

– Думаю, это лишнее, – улыбнулся Проспер. – Давайте простим Улисса. Смотрите, как он жалеет о содеянном.

– Мммм… Ладно. Позвольте выдать вам гонорар за прекрасную работу.

Но Проспер не позволил. Вместо этого он попросил Валентина послушать молодую перспективную группу «Сыщики и воры». Продюсер поскучнел, но не нашел в себе сил отказаться. Поэтому Проспер и Антуанетта покидали супер-роскошь-люкс в приподнятом настроении.

Сыщики, Улисс и Марио молча спустились на лифте в холл отеля, где с морды Проспера слетели остатки недавней игривости. Он сухо сказал Улиссу:

– Наш договор в силе. Я помогу вам найти того, кого вы ищете.

Но учтите, я не верю, будто вы не знали, что карта к сокровищам была фальшивой.

Улисс развел лапами:

– Надеюсь, что смогу убедить вас в своей искренности.

Сыщик холодно кивнул и направился к креслам. Антуанетта и Марио последовали за ним.

Улисс задержался возле лифтов. Он улучил момент, когда рядом никого не было, и быстро вытащил из внутреннего кармана пальто тонкую книжицу. «Может, хоть сейчас из этого выйдет что-то толковое?» – понадеялся Улисс, раскрывая ее на произвольной странице. Затем разочарованно закрыл и вернул на место.

Если бы брат Нимрод мог увидеть эту книжицу, он, без сомнения, не на шутку бы разволновался. На черной обложке золотыми буквами красовалось:

Справочная бога

^{От создателя мира}

Глава 11

Магистр будет найден

Номер, в котором остановились Бенджамин Крот и суслик Георгий, выглядел очень даже на уровне. Смущали только развешанные тут и там сообщения вроде «просьба на люстре не вешаться», «просьба не заливать ковры кровью», «просьба в ванной не топиться», «просьба не реагировать слишком шумно на явление призраков – соседи пугаются», «замогильный вой по ночам можно пережить – затычки для ушей на тумбочке», «периодически возникающие на зеркале алые надписи практически безопасны».

– Практически? – напрягся археолог. – Что значит «практически безопасны»?

Суслик безразлично пожал плечами:

– Возможно, это означает, что они опасны теоретически.

– Учитель, давайте выселимся!

Георгий повалился на кровать.

– Завтра.

– А вы уверены, что мы доживем до завтра? – Крот нервно сглотнул.

– Практически уверен.

– Никогда больше не произносите этого слова!

– Что плохого в этом слове?

– Практически всё!

В дверь тихо постучали. Крот вскрикнул и кинулся к шкафу, чтобы спрятаться. Его остановил спокойный голос Георгия:

– Не советую. Вдруг там уже кто-то есть.

Профессор замер, в ужасе уставившись на шкаф.

– Но, скорее всего, нет, – успокоил его суслик и крикнул в сторону входной двери: – Войдите!

Вошла кошка-горничная с огромным мешком.

– Ваше сено, господа! – сказала она, ничем не выдав своего удивления. К причудам постояльцев она давно привыкла. – Вас предупредили, что эти апартаменты несут гибель?

– Да, благодарю, – ответил Георгий, забирая у нее мешок.

Горничная повернулась к Кроту.

– О… Вы тот самый енот, который напал на кабана, преследовал его по всему холлу, жестоко избил и ограбил, сжег его дом, разорил и трижды убил! – Она укоризненно покачала головой, взгляд ее был полон осуждения. «Я бы не выдала за вас свою дочь», – словно бы говорил он.

– Что? Это неправда! – успел пролепетать обалдевший археолог, перед тем как потерял дар речи.