Лишь разумные свободны. Компиляция
Шрифт:
Скатившись с кровати, я поднял телефонную трубку, а мобильник отключил, чтобы его верещание не мешало разговаривать.
— Шеф, — сказала Джемма, — извините, что звоню домой, но по мобильному вы не отвечаете, а здесь клиент уже полчаса носом землю роет и грозится найти другого адвоката.
— Черт, — сказал я, взглянув на часы. — Извини, я проспал. Это Риксон? Задержи его, я еду.
Память мобильника была забита оставленными сообщениями. Джемма звонила три раза в последние четверть часа. Я прослушал информацию, стоя под душем и прикрывая телефон от водяных струй пластиковым мешочком. На завтрак времени не
Что это было?
Собственно, я знал — что, но все равно этого быть не могло. Если есть где-то потусторонний мир, то душа Бойзена, конечно, оказалась в самом жутком круге Ада, потому что только там ей и место, но разве в какой-нибудь из прочитанных мной книг или прослушанных по телевидению воскресных проповедей Ад был таким, каким я увидел его глазами Бойзена?
Реакция у меня была замедленной, и я не остановился вовремя на красный сигнал, проскочил «зебру» и выехал на перекресток. Коп подошел вразвалку, штраф выписал прежде, чем опять зажегся зеленый, и я поехал дальше, чертыхаясь и заставляя себя быть более внимательным.
Весь день я размышлял над тем, что мне привиделось ночью — я знал, что это не был обычный сон, я вообще не запоминал снов, это было таким же свойством моей натуры, как отвращение к крепким напиткам — не принимал их мой организм и снов не запоминал.
Кем я был во сне? Самим собой, оказавшимся в воображаемом мире? Или Бойзеном, попавшим туда, куда он должен был попасть, и делавшим то, что обязался сделать?
Мне нужно было поговорить об этом с Ревеккой или с кем-нибудь, кто мог понять. Я пригласил Джемму поужинать, она — сразу, как и вчера, — согласилась, и мы провели довольно скучный вечер, перебрасываясь малозначительными репликами, оба соблюдали дистанцию, хотя, как мне казалось, по разным причинам, на пустом стуле справа от меня, невидимая для всех, кроме моего внутреннего взгляда, сидела Ревекка, она опустила голову и, хотя я все время пытался поймать ее взгляд, ни разу не посмотрела в мою сторону.
— Шеф, — сказала Джемма после второго танца, когда мы вернулись к столику, а официант принес мороженое в широких вазочках. — Конечно, это не мое дело и простите, что вмешиваюсь. Вы меня об этом не просили и, значит, я превысила полномочия…
— О чем вы? — удивился я. Многословие вообще не было свойственно Джемме, а уж оправданий по поводу того, что она вмешивается не в свое дело, я никогда от нее не слышал.
Она поискала что-то в сумочке и протянула мне через стол листок бумаги, вырванный, насколько я мог судить, из блокнота, в который Джемма обычно записывала мои поручения. На листке не было ничего, кроме номера телефона. Судя по коду, Калифорнийское побережье.
— Что это? — спросил я, хотя уже догадался и мысленно посылал через стол Джемме тысячу поцелуев — дружеских, конечно.
— Номер домашнего телефона Ревекки Браун, нашего клиента, — сказала Джемма опустив взгляд в вазочку с мороженым.
— Как вам… — Я даже не старался скрыть свое волнение. — Я хочу сказать…
— Она всегда блокировала номер своего телефона, — подсказала Джемма. — Восемнадцатого августа — это был вторая неделя процесса Бойзена, вы прямо из дома поехали в суд, я была в офисе одна, — позвонила мисс Браун и спросила, поступил ли на счет ваш гонорар. Я сказала: «Да, все
— И не сказали мне ни слова!
— Вы не спрашивали, — парировала Джемма.
— А почему вы решили, что это номер ее квартирного телефона? — насторожился я. — Из разговора не следовало, что мисс Браун звонила из дома. Это мог быть таксофон… Офис, наконец.
— Слишком чистый звук, — улыбнулась Джемма. — Во время разговора по таксофону слышны уличные шумы, а разговоры из офисов обычно блокируются автоматически. И это не номер какого-нибудь из офисов «Христианских паломников» — я проверила.
— Браво! — сказал я.
— И еще, — продолжала Джемма, собирая из вазочки остатки мороженого, — номер зарегистрирован за мисс Ревеккой Дэниэл Браун, проживающей по адресу: Шестая улица, дом пятьдесят три, Окленд, Калифорния.
— А это вам откуда известно? — поразился я.
— Я навела справки. Думала, что вам это может когда-нибудь пригодиться.
— Но вы ни разу даже не намекнули…
— Вы ни разу не поинтересовались!
Джемма положила ложечку и подняла на меня наконец свой взгляд.
— Вы отвезете меня домой или вызовите такси? — спросила она.
— Отвезу, конечно, — сказал я, хотя больше всего на свете мне хотелось в этот момент остаться одному и набрать номер, который я уже успел выучить наизусть. Господи, все это время — недели, месяцы! — Джемма носила в сумочке этот листок, а я мучился вопросом, который даже и не думал задать вслух…
Я наверно должен был говорить Джемме комплименты, но всю дорогу до ее дома молчал, потому что не мог сказать тех слов, какие ей хотелось услышать, и пустого разговора о приятно проведенном вечере тоже вести не хотел, Джемма меня прекрасно понимала, она села не рядом со мной, а на заднем сиденье, и смотрела в окно. Когда мы подъехали, она вышла из машины, сказав «спасибо», будто таксисту. Каблучки процокали по ступенькам, я подумал, что напрасно ее обидел, нужно было все-таки найти слова, пусть не те, что она ждала, но похожие, всегда есть какая-то замена, женщины это прекрасно понимают…
Я набрал номер.
— Слушаю!
— Добрый вечер, — сказал я.
Молчание.
— Добрый вечер, — повторил я. — Скажи что-нибудь, чтобы я убедился в том, что говорю с нужным мне человеком.
— Ты знаешь, — сказала Ревекка, — я почему-то была уверена, что ты позвонишь. Не знаю, как ты узнал мой номер…
— Ты ждала моего звонка?
— Как поживаешь, Дин? — спросила Ревекка, не отвечая на вопрос.
Я тоже предпочел не отвечать на вопрос, на который все равно не смог бы ответить так, как мне того хотелось.
— Похоже, — сказал я, — что Бойзен не выполнил своей миссии. Не вижу, чтобы зла в мире стало хотя бы чуточку меньше.
— Дин, — сказала Ревекка, — ты просто не знаешь, о чем говоришь. И совсем не то хочешь сказать.
— Ты тоже была в этой… — я поискал правильные слова. — Я не могу описать словами, это было слишком страшно… если ты меня понимаешь.
Ревекка молчала.
— Значит, была, — заключил я. — Нам нужно увидеться. Хотя бы для того, чтобы вместе пережить этот кошмар. Ты слышишь меня?