Лишенцы в системе социальных отношений
Шрифт:
Тяжёлым последствием потери избирательных прав было, и увеличение налогового бремени. Напрямую количество и размер налогов, которые платил гражданин, не были связаны с наличием или отсутствием у него избирательных прав. Тем не менее, изменение социального статуса человека после лишения его права голоса влекло за собой и необходимость платить целый ряд налогов, которые не собирались с полноправных граждан. Не имея права служить в регулярных частях Красной армии, лишенцы должны были платить особый военный налог. По постановлению СНК СССР от 25 января 1932 г. граждане, платившие подоходный налог в размере до 3 000 руб. в год (или до 250 руб. при обложении месячными окладами), выплачивали военный налог в размере 75 % подоходного налога. Для лиц, подоходный налог которых составлял более 3 000 руб. в год (более 250 руб. при месячном окладе), специальный военный налог устанавливался в размере 100 % суммы подоходного налога. Сумма специального военного налога для плательщиков подоходного налога при этом не должна была быть меньше 50 руб. в год. Лица, принадлежавшие «к кулацким хозяйствам, облагаемым сельскохозяйственным налогом в индивидуальном порядке» платили военный налог «в размере 50 % оклада их сельскохозяйственного налога, но не менее 100 руб в год». Остальные граждане, «входящие в состав хозяйств, облагаемых единым сельскохозяйственным налогом», должны были платить военный налог «в размере 50 % оклада их сельскохозяйственного налога, но не менее 50 руб. в год». Граждане, имевшие самостоятельный доход, но с которых не взимались подоходный или единый сельскохозяйственный налоги,
338
С.З. II Р. 1932. № 7. Ст. 41.
Согласно декрету ВЦИК и СНК РСФСР от 27 марта 1924 г. деревенские лишенцы, которым было запрещено занимать должности сельских исполнителей облагались «особым сбором, устанавливаемым губернскими исполнительными комитетами, и поступающим в доход сельских советов по покрытию расходов по охране общественного порядка, личной и имущественной безопасности или по благоустройству селения» [339] . Граждане, лишенные избирательных прав платили его, когда наступал их чёред нести обязанности сельского исполнителя. Размер этого сбора устанавливали исполнительные комитеты губерний, краёв, автономных областей и республик. Инструкция НКВД от 8 января 1927 г. «О порядке назначения и деятельности сельских исполнителей» устанавливала максимальную ставку налога в размере 10 рублей [340] . Согласно постановлению ВЦИК и СНК РСФСР «О сельских исполнителях» данный налог составлял уже «от 30 до 50 рублей в год» [341] . Как показала практика, местные власти зачастую использовали данное положение для того, чтобы поправить собственный бюджет. В циркуляре ЦИК СССР от 6 апреля 1925 г., посвященном борьбе с перегибами в области лишения избирательных прав указывалось, что местные органы власти относят к категориям граждан, лишённых избирательных прав «не только нетрудовые и контрреволюционные элементы», но также и кустарей, имеющих подсобные предприятия и «служителей при храмах и домах культа». Причиной этого называлось «стремление наложить на них налог, взимаемый взамен исполнения ими обязанностей сельских исполнителей». Циркуляр рекомендовал исполнительным комитетам в месячный срок «пересмотреть вопрос о лишении избирательных прав лиц, отнесённых к таковым лишь на основании наложения на них налога взамен выполнения обязанностей сельских исполнителей» [342] .
339
С.У. и Р. 1924. № 28. Ст. 266.
340
ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 104. Д. 305. Л. 4.
341
С.У. и Р. 1936. № 7. Ст. 40.
342
ГАСО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 642. Л. 21–21об.
В середине 1920-х гг. в высшем руководстве страны обсуждался вопрос о введении специального налога, который должны были платить лишенцы. В декабре 1926 г. на 3-ей сессии ВЦИК 12-го созыва было принято постановление, предлагавшее Президиуму ВЦИК и СНК РСФСР «обсудить вопрос о целесообразности обложения особым налогом лиц, лишённых избирательных прав, имея в виду, что эти лица в целом ряде местностей не несут никаких общественных обязанностей» [343] . 21 декабря 1926 г. своё заключение по данному вопросу дал наркомат финансов. Главное внимание в этом документе было обращено на то, что по закону от 24 сентября 1926 г. были значительно увеличены ставки подоходного и промыслового налогов, взимавшихся с торговцев и кустарей, составлявших большинство среди лишенцев. Кроме того, представители нетрудового элемента и так выплачивали повышенную арендную плату, повышенную плату за квартиру, платили за обучение детей в школе. В связи с этим отмечалось, что «финансовые результаты проектируемого налога на лиц, лишённых избирательных прав будут весьма невелики и для местных бюджетов не будут иметь никакого значения». Введение дополнительного налога для лишенцев, по мнению руководства главного финансового ведомства страны, являлось нецелесообразным. Было указано и на то, что «обложение граждан лишь за то, что по действующим законам они лишаются избирательных прав, едва ли желательно в условиях текущего момента» [344] . Впрочем, позже данный пункт заключения был собственноручно вычеркнут из него наркомом Н. А. Милютиным. 4 января 1927 г наркомат внутренних дел также дал отрицательный отзыв на предложение ввести особый налог для лишенцев. 10 января 1927 г. СНК РСФСР принял постановление о нецелесообразности дополнительного налога на лиц, лишённых избирательных прав [345] . Окончательно оно было утверждено Президиумом ВЦИК 14 февраля 1927 г. [346] .
343
ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 104. Д. 305. Л. 11.
344
Там же. Л. 10.
345
Там же. Л. 12.
346
Там же. Л. 3.
Во время коллективизации после лишения избирательных прав деревенского жителя обычно обкладывали твёрдым или индивидуальным заданием (если он не был обложен таковым ранее). Зачастую гражданин, потеряв права голоса, оказывался полностью разорённым, поскольку все возможности его хозяйства были направлены на выполнение твёрдого задания. Житель деревни Белики Монастырщенского района Западной области К. И. Коробков, лишенный избирательных прав в 1931 г., писал в своей жалобе во ВЦИК: «После лишения голоса мне было дано твёрдое задание хлебом, всех культур до 40 пудов, каковое мною выполнено» [347] . Гражданин деревни Хутынцево Демидовского района П. Зуев в заявлении, направленном в Западный облисполком 23 февраля 1934 г. так описывал свою судьбу после лишения прав голоса: «в 1931 г. меня… лишили избирательных прав, обложили твёрдым заданием и забрали у меня весь скот и имущество. С того момента за невыполнение (нрзб) в количестве 160 кил. меня судили и приговорили к 1 году принудработ, который я отбыл в 1932 г., после чего находился в отходе на разных государственных работах и до сего времени… В данное время я сельского хозяйства не имею, а также не имею никакого скота и имущества — являюсь опролетаризованным — всё моё существование состоит от отхожего заработка» [348] . В конце своего заявления, после ходатайства о восстановлении в избирательных правах, Зуев писал: «В дополнение прошу облисполком снять с меня индивидуальное обложение, если же таковое не принималось, то прошу снять твёрдое обложение» [349] .
347
ГАСО. Ф. 2360. Оп. 1. Д. 860. Л. 2.
348
Там
349
Там же. Л. 11об.
Вообще совмещение в одном заявлении ходатайств о восстановлении в избирательных правах и снятии индивидуального обложения или твёрдого задания было распространённым явлением для деревни после коллективизации. Подобные жалобы, как правило, рассматривались не в избирательных комиссиях, а на заседаниях Президиумов районных исполкомов. Чаще всего на ходатайства давался отрицательный ответ. Так, 27 января 1933 г. Президиум Комаричского исполкома рассмотрел на своём заседании «материал гражданина Глядинского сельсовета Андреева Митрофана Ивановича о неправильном лишении избирательных прав как псаломщика и обложения его хозяйства индивидуальным сельскохозяйственным налогом». В результате было решено просителю «отказать, т. к. Андреев М. И. был служителем религиозного культа (псаломщик) до 1929 г., что и послужило причиной обложения его хозяйства индивидуальным сельскохозяйственным налогом» [350] .
350
Там же. Ф. 2360. Оп. 1. Д. 2102. Л. 45.
Лишенцы не только обязаны были платить налоги и выполнять повинности, от которых были освобождены полноправные граждане. Они также теряли финансовые льготы, полагавшиеся представителям некоторых социальных групп. Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 января 1930 г. «О льготах бывшим красногвардейцам и красным партизанам и их семьям» предоставляло серьёзные скидки по налогам, кредитованию, оплате товаров и материалов участникам гражданской войны. Однако особо указывалось, что «кулаки и все граждане, лишённые права выбирать в советы не имеют права на эти льготы» [351] .
351
С.З. и Р. 1930. № 6. Ст. 64.
16 августа 1931 г. Президиум Московского облисполкома принял «Инструкцию о порядке регистрации дружинников, партизан, красногвардейцев». По её образцу были составлены инструкции и в других регионах. Один из пунктов этого документа гласил: «Кулаки и все граждане лишенные права выбирать в советы, не имеют права на получение удостоверения и льготы по ним» [352] . Большое количество запросов о порядке получения льгот участниками революции и гражданской войны заставило Западный облисполком 11 декабря 1931 г. издать циркуляр, в котором говорилось о правах на льготы для жён и детей бывших красногвардейцев и красных партизан. В нём было сказано, что жены участников революционных боёв теряют льготы при новом замужестве, а дети «лишаются означенных прав лишь в том случае, если их матери находятся замужем за лицами, не пользующимися избирательными правами, а сами они… состоят в материальной зависимости от тех семей, в состав которых вошли их матери ввиду замужества» [353] .
352
ГАСО. Ф. 1478. Оп. 1. Д. 23. Л. 8.
353
Там же. Л. 14.
Сельские лишенцы с середины 1920-х гг. не допускались в общества взаимопомощи. Согласно «Положению о крестьянских обществах взаимопомощи», введённому декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 25 сентября 1924 г., членами этих объединений могли быть только граждане, имеющие «право избирать в Советы рабочих и крестьянских депутатов, согласно Конституции РСФСР» [354] .
С конца 1920-х гг. одним из наиболее болезненных ограничений для лишенцев стал запрет на получение продуктовых карточек. 14 февраля 1929 г. постановлением ЦИК и СНК СССР в стране была введена карточная система на хлеб и основные продукты питания. Граждане, лишённые избирательных прав не получали т. н. «заборных книжек», по которым выдавалось продовольствие, и вынуждены были нередко жить впроголодь. Только, получив работу на государственном предприятии, лишенцы могли рассчитывать на получение карточек на основные товары. Но даже и в этом случае «после „смены нетрудового занятия на трудовое“ следовало работать как минимум год, чтобы получать их». В семьях лишенцев право получать продуктовые карточки имели только дети. Е. Осокина справедливо утверждает, что «в системе государственного снабжения положение лишенцев… было хуже положения спецпереселенцев, которые трудились на индустриальных объектах: первые не получили пайка, вторые же постепенно были уравнены в правах на снабжение с вольными рабочими» [355] .
354
С.У. и Р. 1924 г № 81. Ст. 813.
355
Осокина Е. За фасадом сталинского изобилия. Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927–1941. М.,1999. С. 97.
С первых лет для лишенцев ограничивались возможности на членство и льготы в кооперативных организациях. Так, согласно декрету СНК «О потребительских коммунах» от 16 марта 1919 г. «правом избирать и быть избираемым во все органы управления и контроля» коммуны обладали только «граждане, имеющие право выбора в Советы, согласно Конституции РСФСР» [356] .
По декрету СНК РСФСР от 7 апреля 1921 г. «О потребительской кооперации» «правом избирать и быть избираемыми во все органы управления и контроля потребительских обществ» обладали «все граждане за исключением тех, кои лишены избирательного права согласно Конституции РСФСР» [357] .
356
С.У. и Р. 1919 № 17. Ст. 191.
357
С.У. и Р. 1921 № 26. Ст. 150.
Декрет ЦИК и СНК СССР от 20 мая 1924 г. «О потребительской кооперации» разрешал создавать потребительские кооперативы только гражданам «пользующимся, согласно конституциям союзных республик, избирательным правом в Советы» [358] . Соответствующее положение было внесено и в постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О потребительской кооперации» [359] .
Невозможность состоять в кооперации, серьёзно осложняла существование многих лишенцев. Именно желание восстановиться в кооперативе являлось в 1920-х гг. для некоторых из них главным побудительным мотивом при возбуждении ходатайства о возвращении прав голоса. Так, житель деревни Конашово Вяземского уезда В. Н. Варфломеев, в своём заявлении о восстановлении в избирательных правах, направленном в волостной исполком в феврале 1928 г. писал: «Службу занять я по слабости зрения 50 лет не могу, а мне голос нужен, состоять пайщиком в кооперации и молочном товариществе» [360] .
358
С.З. и Р. 1924. № 64. Ст. 645.
359
С.У. и Р. 1925. № 37. Ст. 263.
360
ГАСО.Ф. 13.0п. 1.Д.925.Л. 8об.