Лишний в его игре
Шрифт:
Передо мной самая жуткая девчонка в мире. И она вдрызг пьяна.
У Кисы приплюснутое лицо с размазанной красной помадой и цыплячьего цвета волосы, похожие на вату. Дряблое тело, хотя на вид ей не больше семнадцати. Обвислая грудь вываливается из ярко-красного топика: именно ее я принял за шары. Черная лакированная юбка обтягивает узкие бедра и оголяет тонкие кривые ноги. А вот руки толстые, даже шире ног. Киса напоминает перевернутый треугольник, выложенный из подтаявшего желе. Увидев меня, она улыбается, обнажая мелкие желтые зубы.
— Мышоночек! —
Не знаю, что делать, — никогда девчонки на меня так не реагировали. Теряюсь. Киса идет навстречу, и в голове вдруг загорается лампочка «Спасайся!». Я в два прыжка оказываюсь в относительной безопасности — по ту сторону кровати. Но препятствие Кису не смущает. Она ползет ко мне прямо по кровати. Сжимаюсь. Ко мне словно подбирается крокодил.
— Мышоночек, ты мне так нравишься!
А вот во мне Киса вызывает отвращение. Где брат ее отыскал? Зачем позвал? И тут я вспоминаю смятое постельное белье… К горлу подступает тошнота. Вот зачем.
Я обегаю кровать, пячусь к дальней стене, вжимаюсь в нее. Мечтаю превратиться в жидкость и затечь под плинтус. Киса неспешно разворачивается, ползет обратно. Я понимаю, что эти «кошки-мышки» мне не выиграть. Киса слезает с кровати и медленно, шатаясь, бредет ко мне, на ходу стягивая топик. Ее грудь в черном лифчике угрожающе покачивается при ходьбе. Все это напоминает сцену из фильма ужасов.
Киса плотоядно смотрит на меня и облизывает губы. Я снова пытаюсь убежать, но она вдруг ловко прыгает вбок и перекрывает мне путь. Я по инерции делаю еще шаг и врезаюсь в ее грудь. Отскакиваю от нее, как от огромного мяча.
Киса хватает меня и валит на кровать, придавливает к матрасу. Я чувствую пружины под спиной и не могу вдохнуть — Киса собой сдавила мне легкие. От нее пахнет алкоголем, пoтом и жасминовыми духами. Снова накатывает тошнота…
— Отпусти меня! — прошу я.
Киса довольно смеется. Я могу рассмотреть все ее зубы.
— Мышоночек, расслабься! Я сделаю тебе хорошо!
Она пьяно смотрит мне в глаза, склонившись так близко, что я могу посчитать черные точки на ее носу и вижу во всей красе прыщ на подбородке. Она расстегивает мне джинсы, запускает туда руку и… о, только не это! Она трогает меня там! Я в панике, мне мерзко. Сердце вот-вот разнесет на куски грудную клетку. Киса свободной рукой берет мою руку и кладет себе на грудь. Ее кожа горячая, как хлеб, который я достаю из печи на заводе.
— Ты тоже можешь потрогать меня… — Она тяжело дышит. Голос сдавленный.
— Отпусти! Нет! Нет! — кричу я.
Страшно стучит в висках. Мозг лихорадочно ищет выход, но выхода нет.
— Я буду у тебя первой. Правда, здорово?
Ее прикосновения обжигают. В голове — хаос мыслей. Мой первый секс будет худшим в моей жизни! Как же стыдно за то, что я оказался в такой ситуации.
— Мышонок хочет заползти в норку? — игриво спрашивает она. — Там так влажно и горячо!
Она берет мою руку и тянет вниз, под юбку. От ужаса сводит живот. Я сопротивляюсь, но она гораздо
Воздух густой, тяжелый. От запахов мутит. Внутренности словно сжимает огромная рука. Издаю хриплый всхлип. Резко накатывает новый порыв тошноты и…
Меня рвет. Я еле успеваю повернуть голову набок.
— Мышоночек, что с тобой? — пугается она и наконец скатывается с меня. — Тебе принести водички?
Я собираю остатки сил, резко поднимаюсь и мчусь прочь.
Я пробегаю мимо комнаты брата. Дверь открыта. Увидев меня, компания смеется. Рома спрашивает:
— Что, так быстро? Понравилась тебе Киса?
Я выбегаю из квартиры в чем был: босиком и в расстегнутых джинсах. Спускаюсь по лестнице, на ходу застегиваясь. Холод на улице отрезвляет. Вдыхаю весенний воздух. Хочется принять душ, смыть с себя Кису. Запах пота и жасмина до сих пор у меня в носу. Я срываю несколько молодых листочков с куста, растираю в руках, подношу к лицу, вдыхаю. Растерянно оглядываюсь по сторонам. Надо где-то переждать. Куда идти? Ответ приходит быстро: к Ксюше.
По дороге потихоньку прихожу в себя и успокаиваюсь. Ног от холода не чувствую.
Все обошлось, и встреча с Кисой уже не кажется мне катастрофой. Это просто очередной неприятный эпизод, который я постараюсь быстро забыть. Думаю о том, как же, наверное, здорово жить, когда тебя просто не трогают. Хотя откуда мне знать?
Вскоре я звоню в дверь Ксюши и молюсь, чтобы дверь открыла она сама, а не ее отец. Что он подумает, увидев на пороге босоногого меня?
— Даня? — Мне везет, открывает Ксюша. Если она и не ожидала меня увидеть, то виду не подает, радуется. — Заходи! — Тут она замечает отсутствие обуви на моих ногах и округляет глаза: — Снова дома «пожарная тревога»?
Как-то уже был похожий случай. Тогда я тоже выбежал из дома босиком, а еще в пижамных штанах и без футболки. Тогда, увы, дверь открыл Ксюшин папа, и мне пришлось соврать про пожарную тревогу.
— Не спрашивай, — вздыхаю я и захожу в квартиру.
Первым делом залезаю в ванную и лью на ноги горячую воду. Скоро к ним понемногу возвращается чувствительность:
В комнате Ксюша с Антоном репетируют сценарий для ролевой игры. Я сижу на полу, прислонив ноги к батарее, и слушаю. Закончив, довольная Ксюша уходит в кухню за чаем и утаскивает Антона с собой. Но возвращаются они совсем в другом настроении.
— Я не понимаю, чего ты взъелся из-за простого имени! — Ксюша грохает на стол две чашки. Чай выплескивается.
— Я просто хочу, чтобы вне игры ты обращалась ко мне нормально! — резко отвечает Антон и ставит на стол третью чашку и вазочку с печеньем.
Впервые слышу, чтобы он говорил так громко и уверенно. Обычно он мямлит.
— Да почему же «Энни» — это ненормально? — недоумевает Ксюша.
— Потому что это не мое имя. Мне не нравится, когда ты так меня зовешь.
— Но раньше же нравилось? Почему вдруг все поменялось?