Лисичка
Шрифт:
– Не благодари, я и для себя стараюсь. А браку вашему и так недолго осталось. К чему, собственно, затягивать.
– И правда.
– И, кстати, ещё раз так сделаешь, как вчера на концерте - укушу.
Да ты меня и так укусила. Теперь одна Карина передо мной, а вторая у меня в голове, утверждает.
– Чего хотела-то?
– давайте ближе к делу, наверное.
– Сам как думаешь?
– и улыбается, бесстыжая.
– Поговорить или потрахаться?
– ещё ближе.
– Я беру от жизни всё, -
А вдруг мгновенье это остановится
И мы застрянем в нём, и мы в нём выживем,
Пока не нами, а другими новыми
Всё будет сжёвано, загажено и выжжено.
На ней лёгкое голубое платьице с синими и жёлтыми вставками. В ушах те же серёжки в виде больших колец. Волосы собраны в хвост, но по бокам специально оставлены как бы непослушные пряди. А может, это не Карина, а может это демон-суккуб? Ну так же не бывает. И не будет.
– Ты жестокий и капризный ребёнок.
– И это тоже. Если ты думаешь, что мне стыдно...
– Думать - не самая сильная моя сторона, да?
– пробую перехватить инициативу, Карина удивляется.
– Самоирония это хорошо. Но я не понимаю, куда ты клонишь, - опять я с ножом на перестрелку. Видимо, да, и правда не самая сильная сторона.
– Так или иначе, это наш последний разговор.
– Не дури, - она делает недовольную гримасу.
– Мы же всё решили.
– Мы ничего не решали, - стараюсь держаться, но куда там.
– У тебя очень ловко получается выносить мне мозг, но это совершенно не значит, что мы что-то решили. Вот вообще не значит. Вот совсем.
– Ну мы можем решить прямо сейчас, - и она делает шаг вперёд, а я отступаю назад.
– Только не убегай, лисичка, ладно?
Ах вот как. Я и правда лисичка. А она - стрелок. И бежать некуда.
– Стой там, - не знаю, что с ней делать, если она подойдёт ближе. Просто не знаю.
– Стою, - останавливается и улыбается.
– Итак, давай сначала. Ты счастлив?
В эту игру я уже проиграл.
– Ну что?
– она смотрит на меня насмешливо, я уже видел этот взгляд. Потом всю ночь прятался с водкой в редакции, пил в одиночестве и боялся сам себя.
– Опять не будешь отвечать?
– Нет, - как камень в колодец.
– Что нет?
– удивляется Карина.
– Я несчастлив, - даже с гордостью получилось. Впервые за столько лет я это признал.
– Что дальше?
– Ну как же, - притворно удивляется маленькая дрянь.
– У тебя же жена-красавица, дочка-красавица, любимая работа...
– Гвоздика, не пизди-ка, - у неё не получится надо мной издеваться.
– На работе моей ты была, и это жопа. Жена мне изменяет. Дочка вырастет, ей будет до лампочки. Вот и вся моя жизнь. Тоска, одиночество и бытовой алкоголизм.
– Ну тогда у тебя нет выбора, -
– А я всё-таки попробую. И тебе, и мне так будет лучше.
– Ты так думаешь?
– хорошая попытка, милый ребёнок.
– Я так уже сказал, - но этот раунд за мной.
– Не думая. Принял решение сразу. В утвердительной форме. Ты ведь этого от меня хотела, да?
Несите нового психолога, этот порвался.
Мне всё равно, каких богов ты вестница
И чьих богатств последняя наследница.
За тридцать - жить, когда уже не верится,
И не сбывается, и даже не надеется.
– Что не так-то опять?
– не сдаётся. Нет, не порвался ещё психолог.
– Меня достало, что вы все превращаете мою жизнь в уродский цирк.
– А ты сам разве в этом не виноват больше остальных?
– снова улыбается.
– Твоя жизнь, твои правила.
Я забыл, у кого ружьё. А кто лисичка. Ай-яй-яй.
– Но тебя я не звал.
– Я вообще-то хочу забрать тебя отсюда, - аргумент.
– Из этого уродского цирка.
– Не надо меня забирать. У меня два раза в месяц бенефис, - и я тоже неплох.
– Ты серьёзно это сейчас?
– кажется, мне удалось её задеть. Она опирается о дверной косяк, сложив руки на груди.
– Ты не поверишь.
– Но это же бред, Алекс, прекрати, - она начинает возмущаться.
– Нет, я слишком дорого заплатил, чтобы никого из вас больше в моей жизни не было. Включая тебя.
– То есть тебя напрягает, что я общаюсь с ребятами раз в полгода...
– Я семь лет о них не слышал, и надеюсь, когда ты продашь эту квартиру и свалишь, больше не услышу никогда. В том числе и о тебе.
– Я тебя не понимаю. Ты так цепляешься за своё несчастье, - она, видимо, давит на жалость, но мне себя не жалко. Не вообще - вообще, жалко, конечно - но сейчас, на кураже, я чёртов камикадзе.
– Как хорошо, что ты ничего не понимаешь в несчастьях, милый ребёнок, - и правда хорошо.
– Поэтому собирайся и лети обратно в Стокгольм, где все счастливы. А несчастные тут сами разберутся, без вас.
– Что ты такое говоришь, - отлично, растерялась.
– Правду, - о да, детка.
– То, чего ты от меня хотела.
– Я тебе не ребёнок, - да что ж ты будешь делать с ней, а.
– И уеду отсюда тогда, когда мне надо. А будешь бегать от меня - догоню и в угол поставлю.
В угол ты меня поставишь. Загонишь. Да, в принципе, уже.
– Тебе не надоело разрушать мою жизнь?
– моя очередь давить на жалость ко мне. Почему бы и нет.
– В твоей жизни нет ничего такого, что было бы жалко потерять, - о, я узнаю эту логику. Привет, Марат.
– Брат бы тебя не одобрил, - жестокость за жестокость.