Лисичка
Шрифт:
– Это ты сейчас про что?
– торопливо закусив, продолжаю я.
– Не про то ли, что человеческая деятельность должна иметь какой-то смысл, цель и пользу? Не про это ли?
– Во-первых, да, - рассудительно начинает Гарик. Но я его перебиваю.
– Тогда нашу редакцию первым делом надо разогнать к такой-то матери. Потому что ни цели, ни смысла, ни пользы.
– Допустим, - соглашается начальник отдела редакции, которую надо разогнать к такой-то матери.
– Это тоже важный вопрос, но непосредственно тебя и твоего брака он не касается. Давай решать
– Давай, - соглашаюсь я.
– Ну так вот, - он продолжает наставлять младшего товарища.
– Ты приходишь к ней и говоришь, что всё знаешь. И дальше вы решаете вместе, как быть.
– Ага. Круто, - выдыхаю я.
– А ещё какие варианты есть?
– Ты находишь себе бабу, и тоже изменяешь. Так вы квиты.
– Мы не квиты, мы идиоты, - возражаю, как так можно счёты сводить. А, впрочем, я так и свожу. И что свелось? Правильно, ничего.
– Это да, - задумчиво продолжает Гарик.
– Но жизнь на этом не заканчивается. Вы решаете проблему и живёте дальше. Как я, например.
Например, да. Не самый плохой пример. Однако я ждал от него каких-то более изящных что ли предложений, стандартно намудачить я и сам могу. Что там мочь-то.
– Что-то какие-то суховатые и поверхностные в нашем обществе бракоразводные ритуалы, - начинаю я издалека.
– Как моя статья вот эта.
– Ну я не знаю, что тебе ещё предложить, - пожимает плечами Гарик.
– Прими ислам, заведи гарем, намазывай там на коврике каждый день.
– То есть ты тоже предлагаешь уехать отсюда к чёртовой матери?
– А кто ещё предлагает?
– Гарик заинтересовался.
Спалился, блин. Почти.
– Я чувствую это в воде, чувствую это в земле, ощущаю в воздухе - страна катится в непонятно куда, предположительно к чёрту, - не очень изящно выкручиваюсь я.
– Да она последние тысячу лет катится, не обращай внимания, - Гарик хмыкает.
– Думай о себе. Остальное потом.
А может, лучше оба. А может, оба хуже.
А может, не червями. А может, не свиней.
Ответы ищем в небе, на море и на суше.
Но вряд ли что постигнем без помощи извне.
– Да в трещину кобле. Пусть, кстати, лошадь и думает, у неё голова большая, а меня всё достало.
– Ты взрослый здоровый мужик...
– Нет, Гарик, - перебиваю я начальника.
– Я лисичка.
– Лисичка?
– Гарик удивляется.
– Да. Я лисичка.
– И что?
– растерялся, ай-яй-яй.
– Ничего, - подумав, добавляю - Фыр-фыр-фыр.
– Объясни.
Как тебе это объяснить. Да, я знаю об охоте. Я знаю, что у кого-то из вас ружьё. Но не у тебя - ты сейчас погонишь. И меня погонишь, и на меня погонишь. Что лисичкой быть нельзя, что надо быть мужиком. Что лисичкой надо не быть, и вообще лисичка должна умереть. А тебе даже не нужен мой ценный мех, в смысле бессмертная душа, ты просто загонщик. Надо выпить. Наливаю. И всё-таки правду.
– Я хочу всех обмануть, - ни хрена не легко и не приятно, Булгаков лжец, лжец, лжец.
–
– Мне надоело, что из субъекта я постоянно деградирую в объект.
– Так не деградируй.
А для этого надо первым делом в задницу послать всех, начиная с тебя, Гарик. С ярмаркой этой долбаной, с Полоскиной, с Катей, с Максом и его билетами, с дурящей тебя Кариной, со слетающей джинсой и прочей безысходностью отечественной журналистики. А как?
– Фигово получается в последнее время.
– В отпуск я тебя отправлю только как Маша родит, - поддерживает меня Гарик.
– Она обещала, что не оставит нас, и начнёт писать, как сможет. Нового человека я брать не хочу. У нас полный штат.
– Вот Катька будет рада, что я в отпуск уйду. А уволюсь - так и вообще расцветёт.
– Даже не думай, сволочь, - Гарик грозит мне пальцем.
– Я тебе уволюсь, тряпка.
– Ну да, это не по-товарищески, - вздыхаю и улыбаюсь.
– Я подожду, пока ты меня сам выгонишь.
Смеёмся и выпиваем снова. Всё впустую, всё тлен.
А всё - интеллигенты, пророки лживых истин.
Учёные все эти, врачи, учителя,
Все эти инженеры и велосипедисты -
Обманщики и гады, как носит их земля!
4.
От всех людей приличных их надо гнать пинками,
Пусть сами жрут науку свою и ГМО.
А может, будет лучше кормить их червяками.
А может, надо свиньям их всех давно того...
– И перед Катей надо извиниться.
Нифига себе подача. Лёгкий ветерок донёс отголоски марша Мендельсона из Грибоедовского ЗАГСа. Или мне просто почудилось.
– Это за что же? За то, что она не нашла себе мудака?
– Типа того.
– Погоди, я что-то запутался, - фу, Катя, как это низко заставлять Гарика себя жалеть, предварительно ещё и нарвавшись к тому же.
– Это ведь я кричал на неё "мудак", "тупой", вот это всё? На всю редакцию кричал, руками махал, бегал туда-сюда, истерики закатывал?
– Ты мужчина. Ты старше и умнее.
– Я мудак. Самодовольный и тупой, - а ещё очень честный и самокритичный. Но это большой секрет.
– Что для неё важнее - мои извинения или признание её правоты?
– С ней я тоже поговорю, - Гарик спасает моральный климат в коллективе. Может и правда перестать на неё реагировать вообще?
– Вы задолбали уже цапаться из-за всякой ерунды на ровном месте.
– Да я с ней вообще не разговариваю.
– Ты ведёшь себя вызывающе.
– Вызывающе что?
– а то я не знаю.
– Много чего. Веди себя нормально.
– По-моему, это она ведет себя вызывающе.
– Не понял?
– Да всё ты понял. Это нормально вмешиваться, когда мужчины разговаривают? Подслушивать под дверью?
– я распаляюсь.
– В её родном Скотопригоньевске за это сразу бьют. Поэтому она понаехала сюда, здесь все кулюторные, сразу в рыло не суют. А зря. Теперь все знают.