Листья травы (Leaves of Grass)
Шрифт:
Явились новые люди, мир стал
совершенным, - и все это
радость!
В мужчине и женщине - мудрость,
невинность, здоровье, и все
это - радость!
Веселье и смех вакханалий, и все
это - радость!
Исчезли страдания, скорбь и война -
нет грязи на старой
земле - осталась одна только
радость.
Радостью море рокочет, радостью
воздух струится,
Радость, радость, радость - свободы,
веры,
ликующей жизни!
Для полного счастья - достаточно
жить и дышать!
Радость! Радость! Везде и повсюду -
радость!
ЛОКОМОТИВ ЗИМОЙ
Хочу тебя прославить,
Тебя, пробивающегося сквозь
метель зимним вечером.
Твое сильное дыхание и мерное
биение твоего сердца в тяжелых
доспехах,
Твое черное цилиндрическое тело,
охваченное золотом меди
и серебром стали,
Твои массивные борта, твои
шатуны, снующие у тебя по бокам,
Твой размеренный гул и грохот, то
нарастающий,
то теряющийся вдали,
Твой далеко выступающий вперед
большой фонарь,
Твой длинный белый
вымпел пара, слегка розоватый
в отсветах,
Густые темные клубы дыма,
изрыгаемые твоей трубой,
Твой крепко сбитый остов, твои
клапаны и поршни, мелькающее
поблескиванье твоих колес,
И сзади состав вагонов,
послушных, охотно бегущих за тобою
И в зной и в дождь, то быстро, то
медленно, но всегда в упорном
беге.
Ты образ современности - символ
движения и силы - пульс
континента;
Приди послужить музе и уложись
в стихи таким, каким я тебя
вижу,
Внося с собой бурю, порывы ветра
и хлопья валящего снега,
Днем - предваряемый звоном
сигнального колокола,
Ночью - молчаливым миганием
твоих фонарей.
Горластый красавец!
Мчись по моим стихам, освещая
их мельканьем твоих фонарей,
оглашая их твоим бесшабашным
шумом,
Буйным, заливистым хохотом
твоего свистка - будя эхо, грохоча,
сотрясая землю, все будоража,
Подчиняясь только своим законам,
идя своим путем.
И голос твой не слезливая арфа, не
бойкий рояль,
А пронзительный крик,
повторяемый скалами и холмами,
Далеко разносящийся вдоль
прерий, и по озерам,
И к вольному небу - весело, сильно,
задорно.
О ЮГ! О МАГНИТ!
О Юг! О магнит! Сверкающий,
благоуханный Юг! Мой Юг!
О, горячая кровь, о, страсть, порыв
и
весь мне дорог!
О, как дорого мне все тут с
рождения - все, что движется вокруг,
родные деревья, и злаки, и
травы, и реки,
Дороги мне мои реки, медлительно
текущие по серебристым
песчаным низинам и болотам,
Дороги мне Роанок и Саванна,
Олтамахо и Пэди, Тамбигби
и Санти, Сабин и Кууза,
О, давние далекие блуждания, - в
душе я опять задумчиво брожу
по берегам этих речек,
Опять во Флориде я плыву по
прозрачным озерам, плыву
по Окичоби, иду по холмам,
сквозь чудесные просеки
и темные чащи,
Вижу попугаев в лесах, вижу
дынное дерево и в цвету железное
дерево,
Вновь я стою на палубе, плыву
вдоль берегов Джорджии, вдоль
берегов Каролины,
Смотрю, где растет дуб, где желтая
сосна, где душистый лавр, где
лимон и апельсин, кипарис и
изящная карликовая пальма,
Мимо меня тянется, в первозданных
каменьях, мыс за мысом;
я вхожу в залив Памлико, я
стремительным взглядом
озираю весь край;
О, кусты хлопчатника! Плантации
риса, сахара, конопли,
Вооруженный шипами кактус,
громадные белые цветы лавра,
Далекие просторы, богатство и
скудость, древние леса, увитые
омелой и космами мха,
Аромат и цветы ананаса,
первозданная жуткая тишь (здесь,
в этих глухих топях крадется с
ружьем разбойник
и укрывается в хижине беглый);
О, таинственное очарование почти
неведомых, непроходимых
болот, кишащих гадами,
тревожимых ревом аллигаторов,
криками сов и диких кошек,
шипением гремучей змеи,
Многоголосый пересмешник,
американский артист, поющий все
утро, поющий в лунном свете
ночи,
Колибри, лесная индюшка, енот и
опоссум;
Кукурузное поле в Кентукки,
высокая, с длинными листьями
кукуруза, стройная, шелестящая
на ветру, светло-зеленая,
с усиками, с красивыми,
одетыми в тугую одежду
початками,
О, мое сердце! О, нежный,
неукротимый зов, мне не заглушить
его, я должен ехать;
О, быть виргинцем, быть там, где я
вырос! Быть каролинцем!
О, неистовое влечение! Я
возвращаюсь к старой Теннесси
и больше не буду странствовать!