Литературная Газета 6252 (№ 48 2009)
Шрифт:
Под мёртвою тяжестью воля ушла,
Он сдался, смирился, что слаб и ничтожен.
И всё же, когда извлекли из стола,
Сумел притвориться, что якобы ожил.
Сергей КНЯЗЕВ
ПОДОЛЬСК
***
Шли
В них были люди и скот.
«Кто вы? Далёко ль вас, други,
Гонит иль просит Господь?
Или безумная драка
Вас подтолкнула с земли?
Или вас манит Итака –
Что ж! Дай вам Бог, чтоб дошли». –
«И на Итаке и в Мекке
Мы наколхозились, друг.
Мы направляемся в греки,
В греки из Верхних Ворюг,
Мы направляемся в греки.
Слухи доходят, что там
И упыри и калеки –
Все допускаются в Храм.
Слухи идут по округе:
В греки и вы, мол, ушли…»
Шли по течению струги,
Быстро скрываясь вдали.
***
Аще сказать ли те, старец, повесть?
Блазновато, кажется, да было так.
(Аввакум – Епифанию)
…Меня уносит шитик Аввакума
в таинственную водную пучину.
Седые волны ангельского шума
Меня покрыли. Так ли мир покину –
река сглотнёт почившего во Бозе.
Но Он и здесь ко мне проявит жалость –
И на пашковском я лежу обозе,
чту «Отче наш»: душа проголодалась.
За эти дни, что я плетусь в Дауры,
в Отечестве поднакопилось бляди.
О сколь чреваты вы, земные шкуры,
убийцы душ, блаженных Бога ради.
Зри, старец, окаянные метели
смеются над отеческим преданьем.
Уж бесы в очи царски поглядели
и нас терзают пыткой да изгнаньем.
На чепь посажен, аз сижу в землице,
запоминаю тайные знаменья.
Аз во перстах отрубленной десницы
Господне, грешный, зрил благословенье.
Припоминаю: сладость мук за веру,
язык твой, старец, взятый из гортани,
по
земного ада, утешенье в брани,
главы с плечей, костры заместо гробу
на радость человеческому гнусу,
летящему ко дьяволу в утробу,
и плач земной по Господу Исусу.
***
Зачем люблю, зачем я нелюбим?
Зачем гляжу я, как блуждает дым
Над ветхою соседскою избой –
И облака берут его с собой?
Зачем стою на этом вот крыльце,
О матери забыв и об отце,
Себя не помня: что-то там, в степи!..
И лайка тускло плачет на цепи.
Зачем рукою трогаю венец
Со страшным срезом годовых колец?
О, чёрный дом, когда-то жёлтый сруб!
Как твой торец потрескался и груб!
Зачем артель кивала над тобой,
Соединяя брёвна не скобой,
Не злясь в труде, не зная слова «тост» –
А в ласточкин их собирала хвост?
Зачем же я, взошедший на крыльцо,
Держу в руках железное кольцо,
Зачем хочу я, чтобы этот дом
Был с ласточкиным маленьким гнездом?..
***
Я когда-то был в доме одном.
Там у маленькой девочки грустной
Черепаха живёт под столом
И питается белой капустой.
Я спросил: «Почему ты грустна?»
Но она отшатнулась со страху
И чуть слышно сказала: «Весна», –
И прижала к груди черепаху.
***
Странник в детство проснулся –
и видели отрока в поле пшеничном.
Отрок шёл по мощёной по площади
в граде столичном,
Отрок вышел из Пермского леса,
ступив на дорогу
К той горе, где возносятся гимны
Единому Богу.
На горе той на Белой ночуют
и днюют монахи,
Ходит солнце Господне над ней
в семицветной рубахе –
Божья радуга радости
пения вечной Псалтири