Литературная Газета 6299 ( № 44 2010)
Шрифт:
И этот человек с высокой трибуны рассказывал о кризисе общественно-политического вещания в современной России. Без иронии.
Речь Парфёнова, полная противоречий, нестыковок, тем не менее была украшена фирменными каламбурами, а ещё появилось нечто новое – пафос. Совершенно неожиданно, вопреки сложившемуся образу ироничного щёголя, Леонид Геннадьевич заговорил с интонациями фельдкурата Каца. «Тернистый путь греха – это, болваны вы эдакие, путь борьбы с пороками…» И в продолжение: «После подлинных и мнимых грехов 90-х в двухтысячные
Фантомные боли (воспоминания об утраченном статусе энтэвэшника), забота о либеральных ценностях – вот темы, в связи с которыми Леонид Парфёнов взял новую для себя патетическую ноту, заговорил серьёзно, без ужимок (которые кто-то до сих пор считает обаянием).
Винтажных дел мастер
«Какие наши годы!» – называется новая программа на Первом.
Действительно, какие? Леониду Парфёнову – 50, пора вручать медаль «25 лет в отрасли», уже обрюзгли ученики, а он по-прежнему молодцеват, подвижен. Верен себе: нарочито чётко проговаривает текст, как будто преодолевает дефекты речи, как будто рассчитывает на слабослышащих, как будто выступает в последний раз. Авторскую интонацию Парфёнова не назовёшь неповторимой – ею заражена большая часть журналистского сообщества. Он родоначальник новой пластики: тело журналиста находится под углом 15о относительно плоскости земли, стремится к падению на оператора, однако каким-то чудом держится. Этот силуэт, похожий на взлетевшего с трамплина лыжника, напоминающий услужливо склонённого официанта, когда-нибудь отольют в металле и будут вручать статуэтку лучшим телевизионщикам будущего.
Есть и ещё достижения. Именно Леонид Геннадьевич верно оценил, как перспективен винтаж, наполнил им телевизионное пространство, чем, по мнению либеральной общественности, способствовал реставрации совка, хотя совки-то как раз посчитали ретроопыты Парфёнова неумелой перелицовкой. «Старые песни о главном», «Намедни», телепортреты героев прошлого нещадно эксплуатировали чаяние народа вернуться домой, в СССР. Отвратительный новорусский глагол «ностальгировать» стал для Парфёнова золотой жилой, которая разрабатывалась педантично и яростно. Всё шло в ход: обноски с блошиного рынка, газеты из-под обоев, арендованный антиквариат. Ретро – таково его свойство – надёжно скрывает отсутствие вкуса, помогает посредственности прослыть «стильным». Это касается и исполнителя, и публики. К взаимному удовольствию ретроэстетика стала приметой современной визуальной культуры – потребитель испытывает «радость узнавания», исполнитель подсчитывает прибыль.
УПРОЩЕНИЕ ДО ИСКАЖЕНИЯ
Эгоцентризм, желание постоянно оказываться в центре внимания, стремление любым путём достичь желаемого, склонность ко лжи (обычно с целью вызвать к себе сочувствие и повышенный интерес). Чего только не прочтёшь в учебнике по психиатрии!.. Кажется, именно перечисленные симптомы позволили создать шоу «Какие наши годы!». А ещё необходимо было обладать достаточной степенью вульгарности, чтобы упрощать до искажения…
Увлечение Леонида Парфёнова такими фигурами, как Алла Пугачёва и Людмила Гурченко (в давнишних «Портретах на фоне»), выявило главное. Оказавшись в одном кадре с примадоннами, Парфёнов подчеркнул общую природу их вульгарности, которую не замаскируешь приобретённым столичным лоском, брендовыми шмотками. Талант и вульгарность, идущие рука об руку, могут преодолеть границы пошлости в единственном случае – оказавшись в жёстких рамках цензуры или будучи ограниченными мощным авторитетом, когда шаг вправо, шаг влево – увольнение. Примеры: Пугачёва, подчинённая замыслу Таривердиева, Зацепина; Гурченко в прочной системе координат Германа, Михалкова, Балаяна.
Когда
Но вот желание постоянно быть в центре внимания толкнуло Леонида Парфёнова к необдуманному поступку. Он взялся за проект, условность которого требует обаяния с первого дубля, моментальной реакции. Парфёнов самонадеянно посчитал, что он ещё и шоумен. Фиаско стало очевидным с первых кадров «Какие наши годы!». Ведущий генерировал чувство неловкости, медленно соображал, заражал суетливостью гостей, не знал, куда себя деть, но спрятаться за режиссёрские решения возможности не было никакой, потому что режиссура отсутствовала.
Внутривидовая борьба
В связи с этим вспомнилась легендарная переписка 2001 года между Евгением Киселёвым и Леонидом Парфёновым, когда коллеги обменивались колкостями, профессионально, а потому особенно болезненно подмечая слабости друг друга. Не вдаваясь в детали пикировки, напомним, как Киселёв сравнивал деятельность Леонида Геннадьевича с работой тогдашних корреспондентов НТВ: «…Эти журналисты научились вести прямые репортажи из самого пекла войны и говорить при этом взвешенно и достойно даже под пулями. А это, извини за резкость, совершенно другой уровень профессионализма, чем записанный с 38-го дубля стендап в дворцовом интерьере…»
Представители телевизионного цеха вообще очень ревностно оценивают достижения коллег. Вот, например, Владимир Познер покритиковал Парфёнова за невнимание к содержательной стороне творчества, и сделал это неделикатно – прямо на нынешней церемонии вручения премии. Однако самой интересной иллюстрацией внутривидовой борьбы стала программа «Школа злословия» 2003года. Выпуск с Парфёновым не был показан тогда, и только семь лет спустя в Интернете выложили исходник, черновой, несмонтированный – удивительный артефакт эпохи.
Почему же это произведение так долго «лежало на полке»? Всё очень просто: борец за свободу слова Леонид Парфёнов запретил выпускать программу в эфир.
Оказалось, что Леонид Парфёнов – удивительно неинтересный собеседник. Оказалось, что Леонид Парфёнов напрочь лишён самоиронии. Оказалось, что в свой адрес Леонид Парфёнов не принимает «критических, скептических или иронических суждений» (тех, что ему не хватает в федеральном телеэфире – по отношению к Путину и Медведеву). А ведь своими эмоционально окрашенными суждениями Авдотья Смирнова и Татьяна Толстая всего лишь хотели растормошить невнятного гостя, который, видимо, думал, что в «Школе злословия» им будут восхищаться.
Спрашивали у Парфёнова, почему он отрицает иерархию ценностей, – сюжет о подъёме «Курска» шёл в программе «Намедни» после описания дня рождения Баскова. Пытались выявить авторскую позицию художника применительно к работе на ТВ и почему художник так боится пафоса; интересовались, стоит ли при разработке идеи проекта ориентироваться на фокус-группу, предлагали для эксперимента отвести на фокус-группу его жену. В общем, закончилось тем, что Парфёнов нервно снял с себя петличку и скрылся в кулисах со словами о запрете трансляции. Потом ведущие по очереди записывали обращение к Парфёнову, просили снять вето, а в конце записи итог подвела неизвестная девушка Юля, которая случайно попала в кадр, – принесла в перерыве Авдотье с Татьяной кофе. Она сказала вполголоса: «Не умеет держать удар – спасовал мужик…»