Литературная Газета 6299 ( № 44 2010)
Шрифт:
Внешне Мария – мягкость. Внутри ощущается сталь. Дама всё более симпатична мне. Но – простите! – я никак не могу понять: зачем этой красивой и сильной девушке невзрачный и безвольный Петрушка? Спрашиваю и так, и эдак, даже получаю ответы, но… вползаю в область непонимания. Там, где Мария размышляет о судьбе артиста.
Мне невозможно осознать чувства добровольно публичного человека – сам я отношусь к появлениям в обществе как к тяжкой обязанности. Но я понимаю, что во всех этих петрушках есть нечто такое, что разумно будет передано Александровой. Когда я 19 декабря окажусь в Госудраственном Кремлёвском дворце и мне впервые в истории покажут «Петрушку» в исполнении женщины, я сильно надеюсь вернуться в область здравого смысла: я уверен, что искусство Именно-Марии способно формировать разум.
Евгений МАЛИКОВ
Прокомментировать>>>
Общая
Комментарии:
«Великая Екатерина» против «железного занавеса»
Искусство
«Великая Екатерина» против «железного занавеса»
ИМЯ В ИСТОРИИ
7 декабря исполняется 100 лет со дня рождения Е.А. Фурцевой
За последние два-три десятка лет вокруг имени Екатерины Алексеевны Фурцевой возникло невероятное количество легенд и мифов. Тем, для кого Фурцева является только историческим персонажем (как-никак, а пост министра культуры она занимала почти 15 лет), уже довольно сложно отделить правду от вымысла. Результаты серьёзных исторических изысканий редко становятся известны широкой публике. И внимание СМИ они, как правило, не привлекают, ведь их по большей части интересует сенсация, рождающая броские заголовки и увеличивающая тиражи. Или повод ещё раз облить грязью прошлое нашей страны. А между тем в этом прошлом, если оценивать его не под давлением идеологической предвзятости, есть страницы, которыми и нынешние, и будущие поколения могут по-настоящему гордиться. В том, что советское искусство для всего мира стало эталоном высочайшего профессионализма, немалая заслуга и Екатерины Алексеевны, приложившей много усилий для того, чтобы в «железном занавесе», отделяющем СССР от остального мира, образовалось хотя бы несколько «проломов».
Этой стороны деятельности всесильного министра культуры касаются и недавно обнаруженные материалы в архивах Российской государственной библиотеки (РГБ), в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и некоторых других, с которыми мне довелось работать в последнее время. Удивительно, но факт: с документами более чем полувековой давности, отражающими сложный процесс поиска путей сотрудничества между СССР и западными странами в сфере культуры и искусства, никто из исследователей до сих пор не работал. Если внимательно вчитаться в строки официальной переписки Министерства культуры, в протоколы переговоров, которые вела Фурцева, становится ясно, что к ней в полной мере применим современный термин «топ-менеджер». Думаю, ей не было бы лестно слышать такую характеристику, но уровень работы Министерства культуры СССР 60–70-х годов – это тот самый менеджмент, которому пытаются нас «научить» новые западные учебники по управлению.
Фурцева была, несомненно, очень талантливым человеком. Она была человеком Системы, досконально знала механизм её функционирования, но и отдавала себе отчёт в том, что в этом механизме можно кое-что скорректировать. Показательны в этом смысле гастроли Большого театра в Париже в 1969–1970 годах: их организации посвящён значительный объём вновь открытых архивных документов. Гастроли были запланированы на 1968 год, но несколько раз откладывались под различными предлогами: то из-за перемен во французском правительстве, то из-за студенческих волнений, а то и вовсе по совершенно надуманным предлогам вроде смены руководства Гранд-опера или проблем с доставкой декораций в Париж. С помощью этих проволочек французская сторона надеялась совсем сорвать гастроли, воспрепятствовав тем самым появлению главного советского театра на Западе. По сути, это был ответ западных политиков на ввод советских танков в Прагу в 1968 г.: западный мир солидаризировался с Чехословакией. Таким образом, большие гастрольные проекты, которые лично курировала Фурцева, имели не только культурное, но и политическое значение.
Документы, изучением которых я занимался, свидетельствуют о том, что Екатерина Алексеевна в совершенстве владела сложным искусством ведения международных переговоров. Она умела находить общий язык с людьми, менталитет которых существенно отличался от нашего, могла не только разобраться в характере собеседника и понять, что им движет, но даже подстроиться под его настроение.
Второй массив документов, которые оказались в поле моего внимания, касался творческих обменов между Большим театром и миланским Ла Скала. Итальянские
Столь же плодотворным оказалось общение Фурцевой с министром образования Италии Луиджи Гуи по линии обменных музейных выставок (Департамент изобразительного искусства и музеев структурно входил в Министерство образования Республики Италия). Подробности пребывания итальянской делегации во главе с синьором Гуи в СССР интересны уровнем приёма, который обеспечила советская сторона (итальянским гостям было с чем сравнивать).
Извлечённые из архивных глубин документы помогают лучше понять не только личность Фурцевой (не зря многие современники называли её «Екатериной Великой»), но и эпоху в целом. Всех, кому интересны реальные факты, а не досужие вымыслы, мы приглашаем в библиотеку-филиал № 25 на Смоленской площади, носящую имя Фурцевой, где благодаря помощи дочери Екатерины Алексеевны Светланы размещена уникальная мемориальная экспозиция. Архивные документы – самые честные, самые неподкупные свидетели времени.
Сергей ИВАШКИН, главный библиотекарь ЦБС № 3, кандидат культурологии
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Вот такая вот вечная музыка
Искусство
Вот такая вот вечная музыка
АНОНС
Кто-то считает 80-е годы окончанием застоя, кто-то – предреволюционным временем, но для большинства людей, неравнодушных к музыке, это, безусловно, были годы расцвета популярнейшего по сей день жанра ВИА. Перестав быть «задниками» солистов-звёзд, музыканты сами вышли к рампе и запели, подхватив движение всемирной волны, пущенной легендарной ливерпульской четвёркой. Недолго сомневались в успехе ВИА и наши маститые композиторы, привыкшие до того слышать свои песни в более «классическом» исполнении. Они поняли, что их произведения приобрели новое звучание, стали гораздо востребованнее молодёжной аудиторией. Возможности ребят с гитарами в руках, мастерское владение инструментами, красивое стройное многоголосье, новые драйвовые аранжировки позволили вокально-инструментальным ансамблям быстро завоевать своё место на эстраде и в сердцах зрителей. Сформировалась обойма коллективов высокого профессионального уровня, ставших настоящими легендами жанра, без которых не обходился ни один «Голубой огонёк», ни одна «Утренняя почта», другие популярнейшие телепрограммы. А уж о многотысячных стадионах, собираемых по всему Советскому Союзу парнями с мушкетёрскими причёсками и гитарами наперевес, и говорить не приходится. После потрясений, социальных бурь и дефолтов 90-х, когда стране было, что называется, не до музыки, в начале нового века жизнь ВИА, как и многие другие жанры искусства, началась практически с белого листа. Пришло новое молодое поколение музыкантов, подхватившее знамя пионеров ВИА 80-х, и достойно продолжило традиции жанра и творческую судьбу легендарных коллективов.
Гастрольно-концертное объединение ТОП-АРТ, возглавляемое экс-бас-гитаристом и продюсером группы «Земляне» Юрием Левачевым, десять лет назад впервые собрало под сводами «Олимпийского» весь цвет жанра – ансамбли «Песняры», «Самоцветы», «Земляне», «Лейся, песня», «Добры молодцы» «Цветы», «Поющие гитары», «Синяя птица», «Ариэль», «Пламя» и других грандов ВИА, одно имя которых в душах меломанов, по сей день хранящих виниловые диски этих коллективов, вызывает священный трепет. Жизнь прошедшей с большим успехом программы была продолжена на крупнейших площадках Киева, Санкт-Петербурга, Минска и других городов бывшего СССР. У миллионов наших людей лучшие песни ВИА связаны не только с ностальгией по 80-м, но и с самыми радостными и памятными днями их жизни, они стали неотъемлемой частью их судеб. Отсюда – такая тяга к песням тех лет, их романтизму, искренности и доброте. Тому, чего, собственно, так недостаёт сегодня.