Литературная Газета 6311 ( № 6 2011)
Шрифт:
И. Столярова. После долгих лет замалчивания творчества Лескова выход одиннадцатитомника имел исключительно большое этапное значение. В подготовке этого собрания сочинений Лескова участвовали известные учёные, крупные текстологи: Б.М.Эйхенбаум, П.П.Громов, Б.Я.Бухштаб, С.А.Рейсер, И.З. Серман. В это издание вошли не только художественные произведения писателя, но и некоторые его публицистические произведения, а также (в большом количестве) его письма, полностью пока ещё никем не собранные. Значительно позднее вышло двенадцатитомное издание (М., 1989) под общей редакцией В.Ю.Троицкого и с его предисловием. Это тоже важная веха в освоении литературного наследия Лескова. Безусловно, ценной стороной этого собрания является то, что в расположении материала оно воспроизводит структуру единственного прижизненного издания сочинений Лескова. Особое явление в практике изданий сочинений Лескова – собрание сочинений писателя в 6томах (М., 1993) с предисловием Л. Аннинского и комментариями А. Ранчина. Оно отличается
Особенность нашего издания прежде всего в той полноте, с которой представлен в нём весь корпус дошедших до нас сочинений Лескова, в том числе и публицистических «В жизни нет незначащих мелочей», – любил приговаривать он. Поэтому мы не игнорируем никаких оставшихся после него на первый взгляд не столь существенных строк, подвергаем сплошному просмотру в первую очередь те, в которых, как известно, подолгу сотрудничал Лесков. Писатель вступал на литературное поприще как типичный шестидесятник, убеждённый в том, что в эпоху долгожданных общественных перемен обретает новое непреложное значение призыв Гоголя: берите каждый по метле и метите свою улицу! Поэтому многие и многие не известные до последнего времени газетные статьи, в частности те, что печатались в начале 1870-х гг. в газете «Русский мир», поражают той горячностью гражданского тона Лескова, с которой он и на спаде общественного движения неизменно отстаивает просветительские и гуманистические идеи века.
В разговор вступает Т. Ильинская:
– Одна из важнейших тем, нередко поднимаемых в публицистике Лескова, – отношение к людскому разномыслию. Что может быть актуальнее? В лесковском художественном мире так много значит «взаймоверие», т.е. преодоление распада человеческих связей. В то же время писатель считал, что «необходимо дать свидетельства своей толерантности к разночувствию и разностремлению». Вообще же толерантность – одно из излюбленных лесковских словечек, и оно встречается не только в публицистических, но и в художественных текстах. В этом отношении Лесков – абсолютно не прочитанный в России писатель. Оценить его духовный опыт в значительной степени удалось русской эмиграции, таким глубоким мыслителям, как митрополит А. Сурожский, известный у нас ещё с самиздатовских времён, и отец Александр Шмеман. В их восприятии Лесков – писатель, открывший глубинные истоки и нашей силы, и нашей слабости. С одной стороны, ему удалось передать русское сокровенное чувство Бога («Христос за пазушкой»), с другой – не утаить русское религиозное самодовольство, обрядоведение и суеверие, истоки которых писатель формулировал так: «Русь была крещена, но не просвещена».
И. Столярова. Да, в поздних произведениях Лескова значительно усиливается его критический взгляд на современное ему состояние русской жизни. Показателен его рассказ «Отборное зерно» (1884), в котором резко противостоят друг другу, с одной стороны, «пошлость и самодовольство», нарастающий в обществе цинизм, пренебрежение высшими нравственными ценностями. С другой – не оставляющее рассказчика, в котором легко увидеть alter ego автора, мучительное раздумье над только что процитированными всеми газетами словами Бисмарка, уверенно заявившего на весь мир, что России якобы ныне остаётся только одно – погибнуть. С этим пророчеством, правда, вступает в спор другой персонаж, залихватски заявляющий о «спасительной» способности русского человека не пропасть в самой, казалось бы, гибельной для него ситуации. Однако те весёлые анекдотические историйки, которые этот безымянный персонаж беззаботно рассказывает во славу русской изворотливости, демонстрируют, в сущности, только опасную общенациональную привычку к обману, разрушение в массовом сознании всех этических норм, измену издавна существовавшим в патриархальном быту нравственным законам, восходящим к отеческим преданиям. Участники авантюры, которая подробно описывается, люди разных социальных положений: барин, купец, мужик – все они проявляют поразительную находчивость и при этом с лёгкостью перекидываются друг с другом памятными с детства формулами из Старого и Нового Завета. То, что было некогда свято, стало игрой. Фабульная развязка истории на поверхностный взгляд вполне благополучна, в опасной ситуации никто не пострадал, но победа, которая одержана участниками аферы, по общей художественной логике рассказа, – пиррова победа. Так жить нельзя. С таким строем жизни можно только погибнуть. Желая предельно ясно выразить эту мысль, писатель предпосылает развитию фабульной интриги несколько эпиграфов из Евангелия, в их числе и притчу о здоровых и больных пшеничных колосьях, устраняющую любую двусмысленность.
При всей трезвости взгляда на общий ход русской жизни в «новые времена» Лесков следует своему просветительскому убеждению, что литература должна воспитывать умы и сердца. Он по-прежнему обращает взор читателя в сторону идеала. И сегодня
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: 17.02.2011 12:31:55 - юрий дмитриевич шатунов пишет:
Ну как же в таком деле обойтись без комка интеллигентского дерьма :-"После долгих лет замалчивания творчества Лескова"..!?Читаешь такое и перед глазами чекист в кожанке верещит:-"ЗАПРЯЩАЮ ЛЕСКОВА!" Но вот я в 1956г закончил школу в маленьком сибирском гордке и прекрасно знал о писателе Лескове,хотя читать его, каюсь, и не любил. Меня, конечно, можно отнести к этим самым кухаркиным детям, коих вы, господа, так презираете, но спросите-ка у представителей сегодняшней вашей элиты, многие ли из них держали книжки Лескова в руках и что помнят из него кроме Левши и очарованного странника. Думаю, вряд ли из 100 хоть от 5 услышите что-то вразумительное. Я совсем не считаю, такое положительным явлением. Наоборот, думаю, труд людей, занятых популяризацией творчества Лескова, заслуживает уважения и признания. Это ведь не Солженицын. Ему бы и в дурном сне не привиделось звать врагов на свою Родину и возводить предателей в героев.
«Жить по совести сегодня – уже подвиг»
Литература
«Жить по совести сегодня – уже подвиг»
ЮБИЛЯЦИЯ
У нас в гостях известный критик и литературовед, член-корреспондент Российской академии наук Феликс Феодосьевич Кузнецов. Накануне своего 80-летия, которое будет отмечаться 22февраля, он размышляет о современном мире, о литературе и жизни.
– Вы родились в канун 23февраля, сегодня этот праздник – День защитника Отечества. Ктому же в нынешнем году будет отмечаться 70-летие со дня начала Великой Отечественной войны. На Западе существует мнение, что о Второй мировой следует забыть или по крайней мере не заострять на ней внимания и если обсуждать, то максимально бесстрастно. А для нас тема войны по-прежнему жива и болезненна. Почему такая разница в отношении?
– Буквально вчера я закончил читать книгу Гюнтера Грасса «Луковица памяти», которая не так давно вызвала скандал в Германии. Отвечая на ваш вопрос, хочу вернуться к ней. Грасс – крупный писатель, и мы с ним почти ровесники. Правда, в отличие от меня он в свои 16лет, будучи членом гитлерюгенда, добровольно пошёл на фронт, чтобы драться против советских войск. И его воспоминания заставляют задуматься о времени Великой Отечественной войны под несколько неожиданным углом зрения. Меня поразил тот факт, что при всей мощи и силе геббельсовской пропаганды и магнетизме личности фюрера (что, кстати, парадоксально, поскольку сама по себе личность Гитлера, скорее, комическая и производит отталкивающее впечатление) – так вот, в 1945году, когда тридцатьчетвёрки пришли на улицы их городов, – а первая встреча Грасса с нашими войсками, как и у большинства его сверстников, брошенных на защиту Берлина, была встречей именно с танками Т-34 и катюшами, – поразительно, с какой лёгкостью они были сломлены внутренне. Грасс пишет только о том, как ему было жалко себя. Хотя описание страданий его самого и его народа во время войны несопоставимо с тем, что пережили мы. То испытание, через которое прошёл наш народ, наше поколение, – оно выглядит превосходящим человеческие возможности.
– Что вспоминаете вы при слове «война»?
– Моё первое воспоминание о войне – огромное количество лошадей, которые стояли бок о бок на протяжении длинной деревенской улицы, и несколько ветеринаров, которые осматривали у этих лошадей копыта. Мобилизовали не только всех мужиков призывного возраста, но и всех лошадей, способных нести тяготы военной службы. Я родился и рос в деревне и там же, когда мне было 10лет, встретил начало войны. Хорошо помню это тяжкое голодное время – время тяжелейшего труда. Вся деревенская работа легла на плечи женщин и детей. Коровы заменили лошадей. Мы, подростки, заменили в деревне мужиков. Мы учились пахать на коровах – ведь в нашей вологодской глубинке в отличие от южных областей России не могло быть навыков обращения с упряжными волами.
Знаете, я, наверное, один из немногих современных русских писателей, которые и сейчас могут правильно обуть лапти. Всю войну я был одет в домотканые штаны из синего холста, которые наши матери и бабки ткали на станках, стоявших почти в каждой избе. И прялки, и светильники достали с чердаков… Единственным источником света в избе была лучина. Я много читал, и к окончанию школы у меня было зрение минус десять. Представьте, как я выглядел – в домотканых штанах, серпянковой рубашке, лаптях – и при этом в очках…