Литературная Газета 6375 ( № 23 2012)

Литературная Газета

Особенно озадачивают случаи, когда виноват один, а наказывают ему в назидание кого-то совершенно другого. Если допустить, что землетрясения и цунами должны послужить уроком всему человечеству, а не только самим пострадавшим, то это именно такой случай.

Архимандрит Тихон (Шевкунов) в книге "Несвятые святые" вспоминает эпизод о том, как однажды он без благословения покинул Печерский монастырь: "Настроение было скверное. [?]И ещё, конечно, совесть обличала, что я взял да и уехал с Погребения Плащаницы. И благословение на дорогу так и не взял[?] Мы миновали поворот на Печоры, когда на шоссе прямо под моим окном наш автобус начал обгонять красный жигулёнок. [?]Жигулёнок

вдруг резко вывернул вправо и оказался под колёсами нашего "Икаруса". Раздался пронзительный скрежет металла[?] Все закричали[?] А громче всех закричал я, мгновенно потрясённый страшной догадкой: - Это из-за меня!"

Похожую историю я слышала от своей знакомой. Она была сильно обижена на одного человека и, как говорится, от всей души пожелала ему зла. В этот момент её ребёнок у неё на глазах неудачно упал и сломал ногу. По её словам, она сразу почувствовала, что это её наказали за чёрные мысли. Может быть, мои представления о справедливости и личной ответственности примитивны и слишком прямолинейны, но я искренне не понимаю, при чём здесь её ребёнок, так же как и пассажиры жигулёнка из предыдущей истории? Можно допустить, что ответственность человека за свои поступки простирается гораздо дальше, чем он может помыслить. Что наши злые намерения могут иметь последствия, о которых мы даже и не догадываемся. Что в случае с ребёнком мать воочию увидела, как материализуется тот вред, который она причиняет ему своими дурными помыслами[?] Однако в любом случае получается, что пострадавшие - лишь инструмент воспитания. Что-то вроде наглядного пособия или демонстрационного материала. Возможно ли это?

Существует убеждение, что приверженность христианству делает человека нравственным. Я знаю одну пожилую женщину, у которой постоянно вымогает деньги её бывший муж. То он заболел, то его обокрали, то у него взяли в долг и не вернули[?] Она знает, что он ей врёт, но деньги даёт. Ситуация, увы, довольно заурядная. Но есть одно обстоятельство, которое придаёт ей краски: одна из комнат в квартире бывшего мужа превращена в подобие домовой церкви. Целая стена от пола до потолка увешана иконами. Каждый день этот человек помногу молится, каждый день беседует с батюшкой в церкви. Всё это совершенно не препятствует ему продолжать вымогательства.

Женщина работала бухгалтером. При этом тоже отличалась набожностью, посещала церковь и почти все отпуска проводила в паломнических поездках. В один прекрасный день она оформила бухгалтерский документ, по которому сняла в кассе крупную сумму денег, после чего благополучно скрылась. Кассира, выдавшего деньги, уволили.

Примеры можно приводить и дальше. В то же время вокруг много людей, которые церковь не посещают и вообще не очень тверды в своей вере, но при этом почему-то пожилых женщин не обворовывают и кассы не грабят. Это наводит на мысль о том, что религиозность и нравственность между собой никак не связаны. По крайней мере не стоит абсолютизировать зависимость одного от другого.

Более того. Архимандрит Тихон в той же книге "Несвятые святые" рассказывает детективную историю об уголовнике, который выдавал себя за монаха-отшельника. Под влиянием православной среды этот человек раскаялся, явился с повинной, отбыл срок, а впоследствии даже сделался священником. Однако финал истории трагичен: "В 2001году мы прочитали в газетах, что иеромонах Владимир[?] был тесно связан с местной преступной, разгульной, совершенно невозможной для монаха компанией, найден зверски убитым в своём доме". Не говорит ли это о том, что исправить человека, лишённого нравственного чувства, вообще невозможно?

Андрей Кураев пишет: "Да, массовое сознание любит простые ответы. А православие нельзя

вместить в простенький рецепт". Однако, как показывает практика, с тех пор как православие вышло в массы, оно стало адаптироваться к массовому сознанию, генерируя именно "простенькие рецепты" - запреты и разрешения. Православные люди не раз убеждали меня в том, что вредно читать раннего Гоголя, позднего Толстого, всего Набокова, "Мастера[?]" Булгакова, не говоря уже об арабской, японской, китайской литературе в целом. Следует избегать театр. Не рекомендуется посещать нехристианские страны. В христианских же следует игнорировать памятники античности. К чему эта закрытость и враждебное отношение ко всему, что не может быть с полной уверенностью названо православным? Ведь они демонстрируют слабость.

Некоторые прихожане вовлекают своего духовника в решение всех без исключения проблем: какого цвета рубашку купить, что съесть на завтрак и т.д. Возникает болезненная зависимость, полностью лишающая человека самостоятельности и чувства личной ответственности даже за элементарные действия. Это, как говорили раньше, перегибы на местах или это именно то, к чему Церковь и стремится? На этот вопрос вроде бы отвечает Всеволод Чаплин: "Да, есть люди совершенно "несмысленные", которые действительно не могут сами и шага ступить. Но попытаться воспитать не раба и не вечное "чадо", а свободного и взрослого человека - всегда стоит". Проблема в том, что эти люди стали "несмысленными" именно после того, как начали вести церковную жизнь.

Как известно, православные люди стараются и детей воспитывать в христианском духе. Но результат иной раз бывает совершенно противоположным ожидаемому.

Мама настойчиво водит в церковь своего сына. Буквально заставляет его молиться, исповедоваться, причащаться, посещать воскресную школу. По достижении 18-летнего возраста сын убегает из дома и становится стриптизёром.

У маленькой дочери очень религиозная мама. Девочка сообразительна и, несмотря на свой очень ранний возраст, прекрасно понимает, как именно мамой манипулировать. Она через каждые два слова повторяет "Господи, помилуй" и "Господи, прости", а также рассказывает о том, как к ней прилетали ангелы, как с ней разговаривала Богородица, как ей приснилось, что вся их семья попала в рай, как небесная покровительница, святая Татьяна, приходит по вечерам читать ей сказки[?] Все, кто это слышит, испытывают неловкость. Все, кроме мамы. Мама в восторге. Девочка маленькая, но уже очень лукавая и привыкшая к вранью - лучшему способу управления доверчивыми людьми.

Каждый день в парке гуляет девочка лет восьми, одетая в длинное чёрное платье и чёрный платок. Её сопровождает отец или, может быть, молодой дедушка в рубахе а-ля рюс. Он всегда вышагивает впереди и излучает уверенность, что бывает свойственно людям, "по[?]знавшим истину". Затравленная девочка плетётся сзади. Опустив голову, она проходит мимо мороженого, игрушек и воздушных шариков, которые ей, конечно, никогда не покупают и которые так контрастируют с её чёрным одеянием. После "весёлой" прогулки пара направляется в сторону местной церкви.

Отношения Церкви и государства - тема больная. Копий сломано уже много, поэтому коснусь лишь одного вопроса: что имеется в виду сегодня под симфонией Церкви и власти? Всеволод Чаплин поясняет: "Симфония Церкви и власти - идеал, от которого наша Церковь не отказывается", "Почтение Церкви к властителю - это почтение к его особому служению и особой его ответственности, благоговение перед тайной Божия решения, которым этот человек во власть поставлен". Означает ли это, что мы должны перейти к престолонаследию? Каким образом "благоговение перед тайной Божия решения" соотносится с выборностью власти?