Литературная Газета 6386 ( № 39 2012)

Литературная Газета

Я увидел, что глаза у него опять стали разными: один чёрный, второй зелёный.

– А кто у вас вместо кота?
– неожиданно для себя спросил я.
– Того, что в трамвае ездил?

– Кот остался дома, - ответил Лощёный.
– С животными сейчас путешествовать сложно.

– Ему билет в трамвае не продают!
– захихикал Фридрих.

– Трамвай, осетрина второй свежести и представление с голыми барышнями - это писательские

штучки, - одёрнул его Лощёный.
– Господа писатели лучше нашего знают.

– А сумасшедший дом?
– хрипло спросил Алексей.

– Дома для умалишённых, к сожалению, существуют, - придвинул к нему стакан с тёмной жидкостью Лощёный.

– Да надоел мне этот бальзам!

Алексей вместе со стулом отодвинулся от стола, поднял с пола ободранную сумку, водрузил её на стол и достал початую бутылку водки.

– Кому налить?
– обвёл он присутствующих грозным взглядом.

– Я по принуждению не пью, - накрыл свою чашку рукой Григорий.

Мне после бальзама водки тоже не хотелось.

– Николаус, помоги господину критику, - распорядился Лощёный.

Верзила, не вставая, взял бутылку из рук Алексея, двумя круговыми движениями раскрутил её, запрокинул голову и дугообразной струёй влил содержимое бутылки себе в рот.

– Чистая работа!
– восхитился Фридрих.

– А мне?
– побагровел Алексей.

– Вам мы нальём хорошую водку, - сказал Лощёный.
– Какую предпочитаете: "Абсолют", "Белуга", "Смирновская"?

– "Рябчик"!
– стукнул по столу кулаком Алексей.

В последнее время в московских магазинах появилась водка "Рябчик", и мы её иногда употребляли.

На столе рядом с сумкой Алексея возник налитый всклень стакан.

– "Рябчик"?
– недоверчиво спросил Алексей.

– Рябчик-рябчик, - кивнул Лощёный.

Алексей осторожно взял двумя пальцами стакан, поднёс ко рту и большими глотками осушил его.

– Браво!
– зааплодировали Лощёный, Фридрих и Николаус.

Мы с Гришей не хлопали, потому что знали, на что способен наш товарищ.

– А ты мог бы отличить "Рябчик" от "Абсолюта"?
– наклонился ко мне Григорий.

– Нет.

– Я тоже.

– А это был и не "Рябчик", - подмигнул нам Лощёный.
– Чистая сивуха.

"Не похож он на Воланда, - подумал я.
–

Доморощенный фокусник из Риги".

– Я бывал в тех краях, - с серьёзным видом подтвердил фокусник.
– Генриха Латвийского сопровождал.

"Крестовый поход начала тринадцатого века?
– вспомнил я.
– Как раз Генрих и основал Ригу".

– Огнём и мечом крестили?
– осведомился я.
– И много народу угробили?

– Не так уж и много, - осклабился Лощёный.
– Историкам свойственно преувеличивать. Но сегодня нас интересуют не историки, а писатели. Николаус, как твоё мнение?

– Писатель здесь один, но и он не Достоевский, - Николаус прикрыл ладонью зевок.
– Так себе писатель. Можно даже сказать, посредственность.

Я, Григорий и Алексей переглянулись. Конечно, можно было прикинуться в стельку пьяным, ничего не видеть и не слышать, но сейчас прозвучало оскорбление в чистом виде. Во-первых, кто этот единственный писатель? Во-вторых, не Николаусу объявлять его посредственностью. И в-третьих, кто в доме хозяин?

Алексей потянулся к пустой бутылке, но её на столе уже не было. Исчезла.

– Бальзаму, немедленно налить бальзаму!
– распорядился Лощёный.
– Он отрезвляет.

"А ведь действительно отрезвляет, - подумал я, сделав глоток.
– Но что за сволочь играет с нами в кошки-мышки? Я, положим, вполне трезв и ни на какие провокации не поддамся, а вот ребята[?]"

С ребятами делалось что-то непонятное. Алексей, сложив руки на животе, упёрся подбородком в грудь и уснул. С ним это бывало довольно часто. Только что разговаривал вполне здраво и убедительно, а через секунду спит, и тоже вполне правдоподобно.

Григорий ушёл к Рае за очередной чашкой кофе и застрял там. Он вообще любил общаться с народом - водителями такси, дворниками и даже полицейскими. С Раей он обсуждал политическую ситуацию в стране. Кто победит - демонстранты с Поклонной горы или Болотной площади? Рая стояла за Поклонную гору, Григорий для поддержки интриги держал сторону Болотной.

– У вас там одни олигархи!
– громко сказала Рая.

– Неужели я похож на олигарха?
– изумился Гриша.

– Вы не похожи, а остальные олигархи.

– "Олигархия" в переводе с греческого - это "кучка власти". У нас на Болотной никакой власти, одна кучка. Кучка протестующей интеллигенции.

– Это Собчак интеллигенция?
– легла грудью на стойку Рая.
– Или Немцов? Американские прихвостни!

Гриша ушёл от одних оскорблений и пришёл к другим. Но писателю того и надобно. Кстати, кого имел в виду Николаус, объявляя одного из нас посредственностью?