Литературная Газета 6398 ( № 51 2012)
Шрифт:
Не помню детали -
мы где-то блуждали,
и было смешно и надёжно блуждать[?]
Мы что-то шептали,
мы только листали
и не успевали друг друга читать.
Всё было несложно,
всё было возможно -
всё, кроме конца этих солнечных дней!
Ты так осторожно
рукой
чертил мне слова на горячей спине.
Не помню детали -
мы лёгкими стали,
смотрели подолгу друг другу в глаза.
Мы всё целовали,
смеясь, отдавали
полжизни за светлых таких полчаса.
Не помню детали -
меня ли, тебя ли
о землю ударило. Ссадины. Швы.
Мириться не стали -
срослось бы едва ли.
Банально и больно. Печально. Увы.
ВО ВРЕМЕНА ВЕЛИКОГО
РАВНОДУШИЯ
Во времена Великого Равнодушия
деревья рождались голыми,
стали чёрными голуби,
соловьи умолкали от голода,
реки не впадали в океаны,
а разливались по планете мутными лужами.
Во времена Великого Равнодушия
убивали всех, кто хоть что-то чувствовал -
скорбь ли, радость, боль, искусство ли[?]
Но некоторые всё же выжили,
спасались бегством,
чтоб не прослыть рыжими,
прятались в лесах, в ветхих хижинах,
на вершинах гор, веками недвижимых,
смотрели на закат, ощущали родство[?]
Их так и осталось с тех пор - меньшинство.
Из цикла «Русские»
Из цикла «Русские»
Галина СВИНЦОВА
Родилась в Казани. С 1992 года живёт в Праге. По образованию - филолог. В Казани преподавала в вузе литературу и русский язык. Лауреат литературных конкурсов, в том числе победитель поэтического конкурса "Росзарубежцентра" и "Литературной газеты" (2005 г.). Публиковалась в пражских, венских, лондонских, московских, санкт-петербургских, казанских газетах и журналах, в коллективных сборниках зарубежья и Москвы. Занималась переводами с венгерского, польского, белорусского, чешского,
Моя русская дочка -
как идёшь ты по Праге!
–
как по площади счастья,
как по улице грёз.
Гордо голову держишь
от любви и отваги,
и сердечко трепещет
в сарафане из роз.
За плечами - гитара,
и идёшь ты, танцуя,
ну а ритм выбивают
заводной - каблучки.
А в руках
в целлофане
не цветы - поцелуи.
И глазами стреляют
вслед тебе - мужички.
– Погляди-ка, испанка!
Кастаньет не хватает.
– А быть может,
цыганка?
Только кожа - бела.
– А моравские чешки?
Здесь такие бывают.
– Одним словом, не наша -
кто б она ни была.
Речь родную услыша,
моя русская дочка,
ты идёшь, не смущаясь,
но отводишь глаза.
Потому что не хочешь
этой звёздною ночкой,
чтобы русский по-свойски
тебе грубость сказал.
А потом - на эстраде,
струн небрежно касаясь,
ты лепечешь по-чешски
и по-русски поёшь[?]
В тёмном зале притихшем
перестрелка косая.
Ты опять под прицелом -
и иного не ждёшь!
– Погляди-ка, грузинка!
Носик тонкий с горбинкой.
– А быть может, чеченка?
Там таких я видал.
– Одним словом,
с Кавказа, -
подытожили
разом.