Литературная Газета 6467 ( № 24 2014)

Литературная Газета Литературка Газета

Дина Рубина. Русская канарейка. Желтухин.
– М.: Эксмо, 2014. – 480 с. – 80 000 экз.

Дина Рубина. Русская канарейка. Голос. – М.: Эксмо, 2014. – 512 с. – 80 000 экз.

Мне казалось, я уже читала эту книгу. Вот только где? В какой-то момент испугалась, что увижу клон акунинской "Аристономии" – когда девица из образованного сословия написала про девушку из простонародья (которая тащит на себе всё семейное хозяйство): «идти ей некуда, ни к чему она не приспособлена». В точности такие притязания свойственны настоящим аристономам, какими их создал заботливый Акунин. Сами они приспособлены куда как лучше, правда, живут почему-то на деньги богатых покровителей. Книга

Рубиной, кстати, не исключение: тут тоже есть покровитель, который всячески помогает главному герою обрести себя.

Однако по прочтении двух книг трилогии «Русская канарейка» (третья ещё пишется) можно с удовлетворением констатировать: Дина Рубина оказалась Акунина умнее и тоньше. Она не воспользовалась беллетристикой для того, чтобы и дальше развивать свои ценные мысли про плебс. И читала я эту книгу не у Акунина. А у самой Рубиной. Очень похожую книгу. Называется «Белая голубка Кордовы». Там были перипетии многих поколений еврейского семейства – и здесь они. Там главный герой – искромётно талантливый и загадочный человек с трудной судьбой, последний в своём роду (причём про его маму мы знаем всё до седьмого колена, а про папу – ровно ничего) – и здесь практически то же самое. Там мутные преследователи охотятся за главным героем и наносят удар – и здесь отчётливо намечается схожее безобразие. Увидев, что «Эксмо» к тому же решило переиздать «Голубку» в точно такой обложке, что и «Канарейку», я содрогнулась. Пока что можно уверенно прогнозировать: человек, читавший про голубку, сумеет предсказать, что станется с канарейкой, даже не выходя на связь со всемирным разумом.

И всё же Рубина умеет писать интересно. И хоть вы уже знаете её романтических героев, как родных (а может, именно поэтому), – вам всё равно небезразлично, что с ними стрясётся там, в третьем томе. Встретится ли гениальный певец Леон Этингер с отцом? Родится ли у него с главной героиней ребёнок? Выживет ли он при самом оптимистическом раскладе? Все эти вопросы очень волнуют зрителей.

Но такое увлекательное чтиво могли бы написать многие авторы, и даже не очень интеллектуальные. А про Дину Рубину небезосновательно принято думать, что она – вполне интеллектуальная. Поэтому мы отставим занимательную, но глубоко вторичную сюжетную канву и приглядимся к рассудительной стороне этой семейной саги, ведь она там похвально присутствует.

Рубина всегда старается быть подробной. И в тех сферах, где она компетентна хотя бы на уровне продвинутого дилетанта, ей это удаётся. На взгляд человека непосвящённого, она выдаёт неимоверно много сведений о живописи, оперном пении и разведении канареек. И антураж этот, в общем, приятен для глаза: он служит оправой для действия – детальной, виньеточной, местами перегруженной терминами, но хорошо уже то, что не аляповатой. Если Рубиной нужна атмосфера лакокрасочной мастерской – читателю суждено её почуять. Если надлежит изобразить одесский дворик или Иерусалим – они также будут изображены вплоть до запахов (и даже, может быть, начиная с запахов, ибо ароматы – отличное топливо для путешествий во времени и пространстве).

Те сферы, о которых писательница знает исключительно понаслышке, удаются ей значительно хуже. От сумрачной деятельности израильских секретных спецслужб буквально трещит первая часть «Голоса», превращая чтение этих девяноста страниц в мучение. Кто на ком стоял, кто кого предал и продал, что за паутину связей плетёт доблестная еврейская контрразведка – понять непросто. И скучно. Кроме того, когда вы уже окончательно разберётесь с тем, кто здесь самый проницательный еврейский мудрец, вдруг окажется, что он долгие годы не видел предательства у себя под боком. И Рубина, кажется, тоже не видит в этом противоречия[?]

Интересно другое. Положительным (или, скажем так, неотрицательным) еврейским персонажам выдан неограниченный кредит авторской симпатии. Вот как проявляет себя в революции предок нашего героя: «С провокаторами

Яша расправлялся лично, и самые крепкие из его «ребят» предпочитали отлучиться покурить, дабы не слышать, какие звуки извлекает бывший виолончелист из человечьих жил». Обратите внимание на слово: «провокаторы». Ведь нельзя себе представить, чтобы герои, из которых складывается главное генеалогическое древо, мучили и убивали не провокаторов! Спустя сто лет отличным оправданием любых действий израильской разведки будут слова, обращённые к главному герою: «Просто я знаю, что тебе не всё равно, когда дети рвутся на куски у ворот своего садика». Да, нам всем не всё равно, когда дети рвутся на куски. Тем более когда «Моссад» готовится в одиночку предотвратить Третью мировую войну!..

Но вот как меняется авторская позиция, когда речь заходит о деяниях не отдельного чекиста Яши и израильских спецслужб, а целого большого советского государства: «Ученика, впрочем, вскоре выволокли тоже, чтобы, как и миллионы других парней, швырнуть в пехотную мясорубку самой чудовищной войны в истории народов… Это был август сорок первого». Отличный выбор интонации для августа сорок первого!

Есть и другие неоднозначные моменты. Вот богатый и мудрый покровитель главного героя с гордостью приводит пример своей проницательности: как он продавал лохам «случайные куски краски на листах случайных газет» из мастерской Виллема де Кунинга (подпись он его предусмотрительно попросил поставить). Впечатляющая оборотливость – но не слишком благородная. А кроме того, косвенным образом, красноречивая характеристика современного живописного искусства.

На самом деле «Русская канарейка» – это патриотическая трилогия. То, что она вовсе не о русском патриотизме, большого значения не имеет. Надо просто взять некоторые яркие пассажи, да и примерить их на себя. Вот такой, например: «Недалеко бы мы ушли, выцеживая свою дутую чистокровность… нет, парень, кровь сознания – вот что имеет значение… Отдельный интеллектуал может гордо открещиваться от своего мира, своего народа, провозглашая надмирность… но совсем иное дело – народ в своей целокупности: суть народа, тело народа, его пульсирующее и вечно обновляющееся ядро… Тогда ассимиляция – растворение, исчезновение, назови как угодно – совсем не воспринимается доказательством силы или характера народа, наоборот: это свидетельство слабости, импотенции, истощения духа… это всегда следствие ужасных геополитических катастроф: войн, эпидемий, изгнания с земли предков, истончение генетической материи рода… отсюда наше брезгливое презрение к выкрестам, ведь своим частным уходом они – пусть на мельчайшую долю – ослабляют тело народа, предавая даже не саму общину, а память предков».

Разве плохо? Пусть это говорит не мудрый старый еврей парню-полукровке, а мудрый русский интеллигент юному россиянину, который пытается определиться с самоидентификацией. И будет совсем хорошо. Дождёмся ли?

Теги: Дина Рубина , Русская канарейка

Нескудеющая сила Фёдора Тютчева

Аркадий Петров. Собрание сочинений в 23 томах,тт. 1-3. – М.: издательство "Культура", 2014. – 3000 экз.

Первые три тома 23-томного собрания сочинений академика, доктора философии и писателя Аркадия Петрова посвящены личности и творчеству гениального русского поэта Фёдора Тютчева. Поскольку Петров занимается Тютчевым с незапамятных времён, а также заведовал музеем-усадьбой поэта в Муранове, тему эту он знает досконально. Некоторые произведения из вошедших в первые три тома собрания, например «Небесный огонь», выходили прежде отдельными книгами, собрав немало положительных откликов в СМИ, снискав признание читателей.