Литературные вечера. 7-11 классы

Пестрякова Надежда

(Звучит песня Б. Окуджавы «До свиданья, мальчики»)

Четвертый ведущий :

Начало войны наложило отпечаток на все последующее творчество Константина Симонова. Симонов сразу же отправился на фронт, и в течение всего военного времени работал корреспондентом газеты «Красная звезда». Ради нескольких строчек в газете Симонов переезжал с фронта на фронт<…>. Все, что он опубликовал в годы войны, позже вошло в его книги: «От Черного до Баренцева моря», «Югославская тетрадь», «Письма из Чехословакии». В военные годы Константин Симонов пишет пьесы «Жди меня», «Русские люди», «Так и будет», повесть «Дни и ночи». Выходят два его сборника стихов

«С тобой и без тебя» и «Война». О войне он знал ни с чьих-то рассказов – он бывал в окопах, знакомился с солдатами и офицерами, хорошо знал тех людей, которые командовали полками и дивизиями, составляли планы военных операций. В послевоенные годы появляется его трилогия «Живые и мертвые», которая повествует о героических событиях войны.

Перед смертью в 1979 г. К. Симонов просил исполнить его последнюю волю: писатель хотел навеки остаться с теми, кто погиб в первые дни войны, и прах его был развеян на поле неподалеку от Бобруйска.

Второй ведущий:

По признанию участников войны, одно из самых первых поэтических произведений, затронувших их души, – стихотворение К. Симонова «Ты помнишь Алеша, дороги Смоленщины», посвященное Алексею Суркову, старшему товарищу.

(Стихотворение звучит в грамзаписи в исполнении автора)

Третий ведущий :

Великий урок мужества, братства, любви, человечности, верности дает Константин Симонов в своей лирике. Его знаменитое «Жди меня» – гимн любви, настоящей любви и преданности.

Четвертый ведущий :

Говорят, у войны «не женское лицо», но на фронт уходили и женщины. Они были медсестрами – выносили раненых с поля боя, подносили снаряды, были снайперами и летчицами. Слово тоже было их оружием. Их стихи знала вся страна. Анна Ахматова, Ольга Берггольц, Вероника Тушнова, Юлия Друнина… В судьбу и поэзию каждой из них вплелось военное лихолетье.

Первый ведущий :

17-летняя выпускница одной из московских школ Юлия Друнина, как и многие ее сверстницы, в 1941 г. добровольно ушла на фронт бойцом санитарного поезда. Из воспоминаний поэта Николая Старшинова: «В ее характере наиболее яркими чертами были решительность и твердость. Если уж она что решила, ничем ее не собьешь. Никакой силой. Наверное, это особенно проявилось, когда она добровольцем уходила на фронт. Их семью тогда эвакуировали из Москвы в Заводоуковку Тюменской области, они едва успели кое-как там устроиться, и родители – школьные учителя – были категорически против этого ее шага. Тем более единственный ребенок в семье, да еще очень поздний: отцу было уже за 60, он там в Заводоуковке и умер…»

Шестой чтец :

Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привычный сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,

От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,

Потому что имя ближе, чем «Россия»

Не могла сыскать.

Второй ведущий :

Эти строки Юлия Друнина написала в 1942 г. И на протяжении всего ее творчества сквозным мотивом станет мотив ухода из детства в ужас войны, из которой она не смогла возвратиться даже спустя десятилетия. Из воспоминаний Н. Старшинова: «Надо еще подчеркнуть, кем на войне Юля была. Медсестрой, санитаркой в пехоте, самом неблагоустроенном роде войск, и не где-нибудь в госпитале, а на самой передовой, в пекле, где под огнем приходилось некрепкими девичьими руками вытаскивать тяжеленных раненых. Смертельная опасность и тяжкий труд вместе. В общем, научилась и насмотрелась». Старшинов рассказывал, что ее фронтовые стихи произвели сильное впечатление в конце войны и сразу

после ее завершения, ее «Зинку» знали наизусть.

«Зинка». Памяти однополчанки – героя Советского Союза Зины Самсоновой.

(Инсценировка стихотворения <…>)

Первая девушка :

Мы легли у разбитой ели,

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

Вторая девушка :

Знаешь, Юлька, я – против грусти,

Но сегодня она – не в счет

Дома, в яблочном захолустье

Мамка, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.

У меня – лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет

Знаешь, Юлька, я – против грусти,

Но сегодня она – не в счет.

Первая девушка :

Отогрелись мы еле-еле.

Вдруг – нежданный приказ: «Вперед!»

Снова рядом в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и знамен

В окруженье попал под Оршей

Нам потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам,

Через смертные рубежи.

(<…>Свет приглушается)

Мы не ждали посмертной славы.

Мы хотели со славой жить.

Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью

Укрывала я, губы сжав,

Белорусские ветры пели

О рязанских глухих садах.

Знаешь, Зинка, я – против грусти,

Но сегодня она – не в счет.

Где-то в яблочном захолустье

Мамка, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,

У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье

У иконы свечу зажгла.

Я не знаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала?

(Во время чтения последней строфы на заднем плане сцены появляется участница, одетая старушкой и зажигает свечу у иконы. Звучит «Аве Мария»)

Третий ведущий :

Судьба Юлии Друниной трагичная и счастливая одновременно. Трагичная – потому что юность ее прошла в военные годы, счастливая – потому что выжила в этой войне и стала поэтом.

Так же, как и Юлия Друнина, Ольга Берггольц начала свой поэтический путь с горя. В 1937 г. пропал во время репрессий ее первый муж – талантливый поэт Борис Корнилов. После 1937 г. о нем можно было лишь шептаться. Сама Ольга Берггольц также была арестована по ложному доносу, и только в 1939 г. реабилитирована. Две ее дочери умерли еще до ее ареста, а третий ребенок, которого ждала поэтесса, так и не родился: его убила тюрьма.

Во время войны Ольга Берггольц жила в своем любимом городе, в Ленинграде. Ей, кого называют блокадной поэтессой, не с чужих слов известны все тяготы блокадной жизни. Ее второй муж, Николай Молчанов, умер от голода, а сама Ольга Федоровна, по свидетельству сестры, «умирала там, в Ленинграде, от дистрофии». Но именно в эти годы рождаются лучшие стихи. Произведения Ольги Берггольц звучали по радио в осажденном городе, поднимая дух людей, вселяя веру в победу. Стихи Ольги Федоровны рассказывали и о пережитом ужасе страшных голодных дней. В строчках поэтессы звучит уверенность в том, что даже в это ужасное время человек остается человеком, гуманность побеждает фашизм, а любовь к своей Родине заставляет жертвовать людей собственными жизнями: