Литературные вечера. 7-11 классы
Шрифт:
Пантелеев :
– Ну, видит Травиата, делать нечего – надо помирать. Ну, тут пришли к ней и Альфред, и Любченко, просят ее не помирать. Любченко уж согласие свое на свадьбу дает. Но ничего не выходит!
Сидоров :
– Травиата говорит: «Извините, не могу, должна помереть». И действительно, попели они еще втроем, и померла Травиата.
Военком :
– Все еще у тебя слоны на уме! Никаких цирков! Нет, братцы сегодня пойдете на концерт. Там вам товарищ Блох со своими оркестром вторую рапсодию играть будет! Завтра я вас всех в драму пошлю, а послезавтра опять в оперу. И вообще, довольно вам по циркам шляться! Настала неделя просвещения.
Сидоров (в
– Этак совсем пропадешь!
Пантелеев :
– Это что же, всю роту так гонять будут?
Военком :
– Зачем всех! Грамотных не будут. Грамотный и без второй рапсодии хорош! Это только вас, чертей неграмотных. А грамотный пусть идет на все четыре стороны!
(Сидоров и Пантелеев отходит в сторону, шепчутся, вновь подходят к военкому)
Сидоров :
– Позвольте заявить!
Военком :
– Заявляй!
Сидоров :
– Позвольте нам в школу грамоты записаться!
Военком :
– Вот молодец!
Сидоров (Обращаясь к зрителям):
– Ну, походим мы в нее, и, что вы думаете, выучили-таки! И теперь нам черт не брат, потому мы грамотные!
(Все уходят. На сцене вновь полумрак)
Первый ведущий :
Фельетоны, очерки и рассказы Булгакова очень быстро привлекли к автору внимание не только московских читателей, но и издателей. Писатели стали приглашать и другие издания.
В 1923 г. Булгаков уже интенсивно работал над романом «Белая гвардия». В конце этого же года увидела свет одна из его трех сатирических повестей – «Дьяволиада», которая не была оценена по достоинству ни друзьями, ни врагами Булгакова. Зато следующая повесть – «Роковые яйца» заставила обратить на себя внимание, да еще какое пристальное!
Четвертый ведущий :
Пожалуй, именно после выхода этой повести и началась настоящая травля Булгакова со стороны критики. Каждую последующую вещь писателя громили с беспримерной ненавистью и злобой. Что же особенного в повести «Роковые яйца»? А вот что: во-первых, действие «Роковых яиц» происходит в недалеком будущем, в Москве – сытой, веселой, беспечной, напоминающей скорее какую-либо капиталистическую столицу, нежели столицу социалистической державы. Во-вторых, в событиях, происходящих в повести, можно было, при более внимательном прочтении, увидеть, разглядеть нечто неоднозначное… Ученый Персиков, специалист по голым гадам, открыл, что при помощи оптического устройства можно было получить некий красный луч, под действием которого организмы развиваются с космической скоростью, становятся невероятно активны, очень быстро растут. Открытие еще не изучено, но уже попадает в руки невежественных людей, которые начинают проводить опасные опыты в курином совхозе. И вместо кур на свет появляются и сверхъестественно быстро размножаются змеи, крокодилы, которые начинают нашествие на Россию. Их не может остановить даже могущественная армия. Ситуацию спасает чудо – 18-градусный мороз в середине августа.
Третий ведущий :
Конечно, красный луч и нашествие гадов Булгаковым придуманы не ради шутки. Собственно, ничего он и не придумал: красный луч уже действовал с 1917 г. Луч этот растил и добрых людей, и гадов, которые размножались быстрее добрых людей.
«Роковые яйца» кому-то показались шуткой, забавным пустячком. Но бдительные критики сразу разглядели страшную крамолу. Авербах писал: «М. Булгакову нельзя отказать в бойком пере. Пишет он легко, свободно, подчас занимательно… Но что пишет! Но что печатают „Недра“! Злая сатира… Откровенное издевательство…
Второй ведущий :
В 1925 г. Булгаков закончил роман «Белая гвардия». События романа писатель преподносил не с какой-то политической или классовой точки зрения, а с общечеловеческой. Булгакова волновала одна проблема: кто бы ни захватывал власть, какие идеи бы ни исповедывались при этом, насилие всегда сопровождается кровопролитием. События гражданской войны писатель стремился рассматривать объективно, при этом «стать бесстрастно над белыми и красными». Кроме того, Булгаков пытается указать на то, что человеческая жизнь в пылу гражданской войны практически обесценивается. Обесцениваются и вечные составляющие человеческой жизни – родной очаг, дом. Именно поэтому дом Турбиных, его обстановка как бы очеловечиваются писателем.
(Музыка меняется. На сцену выходит чтец)
Чтец :
«Много лет в доме № 13 по Алексеевскому спуску изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади „Саардамский Плотник“, часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно (…). К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос, и ничем пустого места не заткнешь (…). Изразец и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, (…) бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущие таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкой, эолоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, – все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных, все это мать в самое трудное время оставила детям…»
Первый ведущий :
Из воспоминаний Э. Мидлина: «Роман, над которым работал Михаил Афанасьевич, назывался „Белая гвардия“. Он печатался в журнале „Россия“ в 1925 г. Но печатанье его оборвалось – журнал закрылся, не успев напечатать последней части романа. Но и недопечатанный, роман привлек внимание зорких читателей. МХАТ предложил автору переделать его „Белую гвардию“ в пьесу.
Так родились знаменитые булгаковские „Дни Турбиных“. Пьеса, поставленная во МХАТе, принесла Булгакову шумную и очень нелегкую славу. Спектакль пользовался небывалым успехом у зрителей. Но печать приняла его, как говорится, в штыки. Чуть ли не каждый день то в одной, то в другой газете появлялись негодующие статьи. Карикатуристы изображали Булгакова не иначе как в облике белогвардейского офицера (…). Что же так возмутило тогдашних ненавистников „Дней Турбиных“? Сегодняшнему зрителю и читателю трудно это понять.
Да, в пьесе Булгакова показаны милые и добрые люди, русские интеллигенты в рядах белой гвардии. И пьеса доказывала, что, несмотря на их доброту, благородство, душевность, патриотизм (…), белогвардейское дело обречено исторически. Но в то время этого не замечали. Не видели».
Третий ведущий :
Из воспоминаний Л. Е. Белозерской: «Москвичи знают, каким успехом пользовалась пьеса (…). Шло 3-е действие „Дней Турбиных“… Батальон разгромлен. Город взят гайдамаками. Момент напряженный (…). Елена с Лариосиком ждут. И вдруг слабый стук… Оба прислушиваются… Неожиданно из публики взволнованный женский голос: „Да открывайте же! Это свои!“ Вот это слияние театра с жизнью, о котором только могут мечтать драматург, актер и режиссер».