Литва в 1940-1991 годах. История оккупации
Шрифт:
Менее известной общественности была попытка Йонаса Симокайтиса и Гражины Микуте захватить самолет в воздушном пространстве Литвы 13 ноября 1970 года. Они облили салон бензином и потребовали, чтобы их доставили в Швецию, но экипаж «разоружил» их. И снова жизни пассажиров самолета и экипажа оказались под угрозой. Микуте был приговорен к 3 годам тюремного заключения. Симокайтис за «государственную измену», реальную угрозу жизни 42 человек и валютные преступления был приговорен к смертной казни; но в 1971 году приговор был изменен на 15 лет тюремного заключения (оба были реабилитированы в 1990 году).
В целом, попытки Литвы бежать из СССР привлекли внимание свободного мира к оккупированной Литве и нарушениям свобод и прав человека. Например, на 4 мая 1972 года председатель ЛССР КГБ Юозас Петкявичюса предупредил Snieckus, что в литовских эмигрантских организациях Верховный Комитет освобождения Литвы (ВЛИК) и Литовско-Американский
Коммунистическое правительство Литвы использовало в своих политических интересах трагическую судьбу семей или близких родственников, разлученных по разным причинам, и вело себя бесчеловечно по отношению к «предателям родины», то есть родственникам людей, бежавших из Советского Союза на Запад. Многие литовцы просили Снечкуса, Палецкиса и других официальных лиц разрешить им встретиться со своими ближайшими родственниками за границей, обещая не оставаться, но вряд ли какие-либо просьбы были удовлетворены. Требовалось, чтобы даже известные литовцы публично демонстрировали свою лояльность советскому правительству. Например, в 1957 году Снечкус отклонил просьбу известного довоенного дипломата и историка Петраса Климаса встретиться с его детьми во Франции, хотя французские политики, сотрудники французского посольства и Палецкис выступили для него посредниками. Причина заключалась в том, что он был политически неблагонадежен (он находился в заключении с 1945 по 1955 год).
В 1950-х годах литовское правительство организовало пропагандистские кампании по репатриации литовских иммигрантов, и был создан комитет «За возвращение на родину», курируемый КГБ ЛССР. 5 апреля 1957 года заместитель председателя КГБ ЛССР полковник Яков Синицын предложил отобрать людей из числа тех, кто вернулся к работе в качестве агентов в этом комитете. Им были обещаны хорошие условия жизни, юридическая и политическая «реабилитация за государственную измену», совершенную в 1941 и 1944-1945 годах. Согласно Сниечкусу, в период с 1956 по 1960 год таких лиц было 98, а «экономических эмигрантов» — 840. Большинство людей, покинувших Литву до войны, реэмигрировали из Латинской Америки. В 1959 году член Временного правительства Литвы в 1941 году и архитектор Витаутас Ландсбергис-Жемкалнис вернулся в Литву. Для репатриантов в Вильнюсе было построено несколько домов. Под влиянием пропаганды в период с 1955 по 1961 год в Литву вернулись 1300 человек, но, столкнувшись с советской действительностью, некоторые из них захотели вернуться. После смены правительства в Москве в 1964 году призывы вернуться в Литву прекратились.
Правительство ЛССР пыталось контролировать все связи с диаспорой. В 1956 году под эгидой КГБ было создано Общество дружбы и культурных связей Литвы с зарубежными странами. В 1964 году он был реорганизован в Комитет Литвы по культурным связям с соотечественниками за рубежом. В 1976 году эта полугосударственная организация была переименована в «Тевишке» («Родина») Ассоциация. Он управлял обменом туристами в еженедельном «Гимтасис краштас» («Родная земля») «разоблачал» антисоветскую пропаганду литовских эмигрантов и постоянно пропагандировал «достижения Советской Литвы».
Руководство ЦК ЛКП, лично Снечкус и КГБ ЛССР, в частности, в Соединенных Штатах и Канаде, уделяли много внимания литовским эмигрантам. Основными целями коммунистического правительства были нейтрализация влияния диаспоры в Литве, разделение и натравливание политических и общественных организаций диаспоры друг на друга. Это была трудная задача. Информация из демократических стран доходила до Литвы по радиоволнам. Снечкус неоднократно просил Москву перекрыть западные трансляции на Литву. В 1954 году в Вильнюсе, Каунасе, Клайпеде, Шяуляе и Паневежисе были установлены пять радиоглушилок, работающих полный день, для глушения радиостанций Radio Liberty, Radio Free Europe, Voice of America, BBC, Deutsche Welle, Радио Ватикана и др. Интенсивность глушения в некоторой степени зависела от политических отношений между Советским Союзом и Западом. В период с 1963 по 1968 год и с 1976 по 1980 год СССР не глушил «менее враждебные» радиостанции, такие как «Голос Америки», BBC и Deutsche Welle. Однако после событий в Чехословакии и политического кризиса 1980 года в Польше Советы возобновили глушение на полную мощность. До горбачевской перестройки руководство СССР вообще не признавало, что оно подвергало цензуре международное вещание. 29 ноября 1988 года по указанию Москвы глушение в Литве неожиданно прекратилось. Однако полностью заблокировать трансляцию радиопередач было технически невозможно. ЦК КПК пытался бороться с иностранным влиянием с помощью коммунистической контрпропаганды через свои средства массовой информации, но это не имело большого эффекта. Большинство людей
Через своих доверенных людей, работающих в дипломатических представительствах СССР, и прокоммунистически или просоветски настроенных «прогрессивных» литовцев, ЦК КПК и КГБ ЛССР, пытались дискредитировать литовскую диаспору и пропагандировать жизнь «суверенной Советской Литвы», а также привлечь на свою сторону некоторые либерально настроенные литовские эмигрантские организации. С одобрения ЦК КПСС и КГБ СССР, работников аппарата ЦК ЛКП и журналистов (Альгимантас Чекуолис, Лауринас Капочюс, Альбертас Лауринчюкас, Витаутас Зенкявичюс, Робертас Жюгжда и другие) были отправлены в Соединенные Штаты, Канаду и Латинскую Америку. Большинство из них имели дипломатический статус представителей СССР. Время от времени руководство ЦК ЛКП выдавало разрешения (визы) деятелям культуры и науки ЛССР и художественным коллективам для совместных поездок вместе с ними. Хотя большинство эмигрантских организаций официально не признавали таких людей и призывали людей не общаться с ними, отношения между двумя сторонами все больше развивались. Американская либеральная интеллектуальная организация «Сантара-Швьеса» («Гармония-свет») и газета «Акирачиаи» («Горизонты») придерживались довольно гибкой политики по отношению к Советам. ЛКП считала, что отсутствие такого единства среди организаций диаспоры было заслугой ее деятельности. ЦК КПСС всегда поддерживал «борьбу с литовскими буржуазными националистами». Аппарат ЦК КПК и КГБ ЛССР очень внимательно изучали дела эмигрантов и регулярно принимали различные резолюции. Например, 28 сентября 1963 года в Идеологическом отделе ЦК КПК было создано подразделение международной политической пропаганды.
ЦК ЛКП, особенно Снечкус, поддерживал очень тесные и дружеские отношения с литовцами, настроенными прокоммунистически. Таких известных людей было очень мало: Винкас Андрулис, Антанас Бимба, Стасис Йокубка, Ксавера Каросене, Роюс Мизара, Иева Мизариене и еще несколько. Газеты, которые они издавали («Laisve» [«Свобода»], «Vilnis» [«Волна»], «Liaudies balsas» [«Голос народа»]), выходили небольшими тиражами, были очень непопулярны и, вероятно, финансировались Советским Союзом. Эти «прогрессивные люди», приютившиеся в Обществе друзей Советской России (у которого было литовское подразделение), в своих письмах пытались проинформировать Снечкуса и ЦК ЛКП о положении эмигрантов, о том, какие меры следует предпринять, чтобы расколоть литовские организации, выступающие за независимость, или иным образом повлиять на них. Однако им пришлось признать, что «литовские реакционеры» влияют на диаспору. Снечкус поблагодарил бы своих идейных друзей сухой газетной информацией о «достижениях Советской Литвы». «Прогрессивных» литовцев часто приглашали в Литву, даже перевозили в разные населенные пункты Литвы, хотя советские законы запрещали это делать, потому что они были иностранными гражданами.
Отношения руководства ЛССР с еврейской общиной Литвы, которая стремилась покинуть Советский Союз, были очень неоднозначными. Правительство, насколько могло, пыталось запретить это делать, поддерживало тех евреев, которые поддерживали «советскую» Литву. В послесталинский период евреям в Литве были предоставлены гораздо более безопасные условия жизни и труда, чем в других республиках СССР. Постепенно еврейское национальное движение за право переехать в Израиль и борьба евреев за свои права расширились и превратились в сопротивление советскому режиму. В конце 1960-х — начале 1970-х протест литовских евреев приобрел организованные формы. Они начали писать различные коллективные петиции, меморандумы и письма в ЦК КПК, Москву и западные страны. Еврейские общины во всем мире, как и в Литве, всегда действовали целенаправленно, имели своих неофициальных лидеров и поддерживали непубличные взаимоотношения. Однако в советское время было беспрецедентным, чтобы евреи публично и организованно выражали свое мнение, т. е. что несколько десятков человек подпишут письмо с критикой правительства или что группа людей постучится в дверь ЦК КПК и попросит аудиенции у первого секретаря ЦК КПК.
15 февраля 1968 года Снечкус получил меморандум от 26 литовских еврейских интеллектуалов. «это письмо протеста было опубликовано в газетах «Нью-Йорк Таймс» и «Новое русское слово» 30 октября, а 19-20 ноября обсуждалось в эфире радиостанции «Голос Америки». 13 января 1969 года восемь партийных и административных работников ЛССР (Соломонас Атамукас, Костас Гликас, Евсиеюс Яковскис, ГенрикасЗиманас и другие) написали письмо-ответ в «Нью-Йорк Таймс» по поводу «антисоветской клеветы литовских евреев», утверждая, что жизнь евреев в Литве была вовсе не такой уж плохой. Газета не публиковала письмо, поэтому они имели отношение к его публикации в газете Коммунистической партии «Дейли Уорлд». Трюк коммунистической пропаганды не удался.