Литва в 1940-1991 годах. История оккупации
Шрифт:
Литовцы на целинных землях СССР и строительных кампаниях
В 1954 и 1955 годах Советский Союз начал испытывать нехватку продовольствия. Хрущев выдвинул грандиозную, но нереалистичную идею «освоить» целинные земли и таким образом решить продовольственную проблему. Отказавшись от неоплачиваемого труда миллионов депортированных и политических заключенных, советское правительство, используя различные средства пропаганды и демагогии, призывало молодежь отправляться на целину и новое строительство. При такой миграции рабочей силы Кремль пытался решить продовольственную проблему, расселяя людей различных наций СССР на пустующих землях и «интернационализируя» их. В то время, когда молодежь стран Балтии призывали ехать на целинные земли, русскоязычные мигранты стекались в Литву, Латвию и Эстонию. Литовцы негативно оценили эту кампанию по трудовой миграции.
Выполняя решение Москвы о поставке рабочей силы для строительства
Из-за высоких затрат на рабочую силу и низкой производительности экономический эксперимент на целинных землях не дал ожидаемого результата, хотя каждый год все республики отправляли технику и людей на уборку урожая. Во второй половине 1970-х годов в Москве было принято решение поднять сельское хозяйство западного региона России — нечерноземной зоны. Там планировались масштабные работы по мелиорации земель и сельскому строительству. Снова начала организовываться отправка людей из всех республик. Литовцев отправили в Смоленскую область. В период с 1976 по 1979 год 2200 человек были направлены на различные строительные площадки, в основном по комсомольским путевкам; в период с 1977 по 1980 год 412 молодых людей из Литвы работали на проектах по мелиорации земель и сельскому строительству. Даже военная подготовка до 1989 года использовалась для решения экономических проблем — оборудование из Литвы и примерно пятая часть людей, призванных на военную «подготовку», были отправлены в Россию на сельскохозяйственные работы. В 1989 году все еще планировалось призвать почти 20 000 человек (с 650 единицами оборудования).
В 1970-х и 1980-х годах Советский Союз организовал гигантскую кампанию по строительству Байкало-Амурской магистрали (БАМ) и связанных с ней промышленных и социальных объектов. Из-за относительно высокой заработной платы сюда приехало довольно много жителей Литвы, но в целом Москве не удалось включить многих литовцев в плавильный котел народов СССР.
Укрепление политического режима
Состав советской администрации в Литве менялся с трудом, русскоязычные поселенцы, приехавшие в Литву после войны, в первую очередь были против любых изменений. Они написали жалобы в Москву, обвиняя руководство ЛССР в национализме, в том, что оно делает институты более литовскими и нарушает гражданские права людей, приехавших из других республик.
После того, как Хрущев укрепился у власти, коммунистический режим в Советском Союзе стабилизировался. Москва определила новый политический курс — лозунги о расширении прав советских республик и увеличении их «суверенитета» были заменены подходом (лит. suartejimas-, рус. близкие) и возможное слияние (лит. susiliejimas; Rus. слияние) наций и продвижение общих общенациональных интересов Советского Союза. На всех партийных форумах и в средствах массовой информации стало часто повторяться, что необходимо укреплять единство советских народов и их взаимоотношения. Советский Союз описывался как единая «братская семья народов», в которой различия между народами постепенно уменьшались и с приходом коммунизма исчезнут. Русские или русскоязычные люди считались сторонниками этой политики в Литве. В лексиконе кремлевских лидеров вновь возродились термины сталинских времен «национализм» и «регионализм». Фактически, это были важнейшие вопросы внутренней политики СССР: существование СССР зависело не от экономического и социального благополучия республик, а от их безоговорочного подчинения Москве.
Несмотря на политическую либерализацию, руководство LCP никогда не опускало руки — в основном оно последовательно выполняло все указания Кремля. Снечкус и его приспешники всегда действовали без колебаний и строго и использовали превентивные методы. В июне 1958 года ЦК ЛКП уволил Юозаса Булаваса с должности ректора университета, который, по словам Снечкуса, «провозгласил борьбу с коммунизмом». С 1959 по 1961 год Ирена, преподаватель кафедры литовской литературы Вильнюсского университета, Kostkeviciute, Meile Luksiene, Aurelija Rabaciauskaite and Vanda Zaborskaite were dismissed for «nationalism». Общество региональных исследований ЛССР и журнал «Kulturos barai» («Культурные бары») постоянно обвинялись в национализме. Тем не менее, до лета 1959 года руководство ЛКП не получало никаких инструкций
Русскоязычные люди, приехавшие в Литву, не были удовлетворены такими «косметическими» действиями администрации ЛССР. Назойливые жалобы колонистов вынудили кремлевских лидеров внимательнее присмотреться к ситуации в Литве и других прибалтийских республиках. Например, полковник запаса В. Сучнев, проживающий в Каунасе, написал, что он представлял Каунасский военный гарнизон и 1250 российских коммунистов. В период с 1958 по 1959 год он писал письма на имя ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР, в которых объяснял и жаловался, что после того, как республики получили больше прав, автономии, они начали различными способами преследовать русских (их уволили с работы, им было трудно устроиться на работу, в магазинах и учреждениях информация вывешивается на литовском, а не на русском языке, люди, к которым обращались на русском, не получали ответов и т.д.) литовская молодежь была враждебно настроена по отношению к русским и ждала американцев, а партийные и советские органы просто «наблюдали и всячески поддерживали это». Он даже упрекнул и пригрозил Хрущеву: «Если внутренняя политика Хрущева в отношении русских не изменится, мы будем бороться даже с оружием в руках». 20 мая 1959 года КГБ ЛССР арестовал полковника запаса Сучнева.
В течение многих лет политический авторитет членов организаций КПСС в республиках не вызывал у Кремля каких-либо серьезных проблем. Однако в конце 1950-х годов было замечено, что, приобретя большую экономическую независимость, коммунисты стран Балтии, которых в России называют «националами», все чаще стали относиться к территориям, переданным в их управление Москвой, как к «своим», покровительствовали местным кадрам и назначали их на руководящие должности, игнорировали русскоязычных людей, а в общественной жизни начали развивать местные языки, которые начали затмевать русский язык, например, в сфере высшего образования. 3 марта 1959 года партийное руководство Литвы все же попыталось изложить причины увольнения или перевода русскоязычных сотрудников на более низкие должности, заявив, что «[...] приехав в Литву, некоторые сотрудники игнорировали литовский язык, обычаи и культуру и выражали недовольство местным персоналом», однако Москва не прислушалась к литовскому руководству. «Регионалистские» и «националистические» тенденции в прибалтийских республиках могут стать прецедентом для других республик СССР.
На пленуме ЦК КПСС в Москве 28 мая 1959 года ЦК ЛКП подвергся критике за «чрезмерное» выдвижение литовцев на руководящие должности. Снечкус отреагировал быстро и на пленуме ЦК ЛКП 14-17 июля признал, что предыдущий политический курс был ошибочным, подчеркнул, что «бюро ЦК вовремя не заметило (не без влияния националистических элементов) абсолютного приоритета языка, когда знание языка стало важнейшим качеством для сотрудника [...]», и за их национальную ориентацию раскритиковал руководителей отделов (Юозаса Булавас, Александрас Дробнис, Людас Карецкас, Йонас Лауринайтис, Витаутас Вазалинскас и другие), которые «способствовали разжиганию антироссийских настроений». Снечкус заявил, что местный персонал — это не только литовцы, но и все лица, проживающие в Литве. Было неправильно, что наибольшее внимание уделялось обучению литовского персонала и повышению его квалификации. Снечкус обвинил Министерство образования и руководителей высших учебных заведений и научных учреждений в патриотических чувствах интеллигенции и молодежи. По его словам, в высших учебных заведениях было слишком мало русских групп, а бывший ректор Вильнюсского университета Юозас Булавас хотел вообще исключить русскоязычных из университета. Проф. Йонас Дагис из Вильнюсского университета, ректор Сельскохозяйственной академии Йонас Булавас, доцент Педагогического института Марселинас Рочка и другие сотрудники университета были обвинены в «национализме». При поддержке Снечкуса, русскоязычные участники пленума атаковали Sumauskas. Второй секретарь ЦК ЛКП Борис Шарков, первый секретарь Шальчининкайского комитета ЛКП А. Романов и другие выразили открытое недовольство литовскими лидерами.
Пленум принял предложение Снечкуса и отменил постановление ЦК ЛКП, принятое в июне 1953 года относительно продвижения сотрудников литовской национальности и более широкого использования литовского языка. Москве и всей администрации ЛССР было ясно, что истоки «национализма» в Литве были результатом политики Берии 1953 года. Русскоязычные участники пленума с энтузиазмом поддержали это решение. Снечкус был недоволен этим и спросил их, почему они выделяются среди других участников пленума.
Сразу после пленума в Литве начался «смотр» кадров; в 1959 году заместитель директора по науке Вильнюсского педагогического института Йонас Лаужикас, деканы Феликсас Мажулис и Витаутас Кулакаускас, преподаватели Юозас Ясинявичюс, Марселинас Рочка и Зенонас Славюнас были уволены как «политически неблагонадежные». Бывший ректор Вильнюсского университета Булавас был исключен из Коммунистической партии. До 1 ноября 1959 года были заменены 42 секретаря райкомов партии и 13 председателей исполкомов. Всего на руководящие должности были назначены 78 новых сотрудников.