Ливонский поход Ивана Грозного. 1570-1582
Шрифт:
А осажденные в это время усердно молились и делали приготовления к отражению неприятельского нападения. Духовенство, находившееся в городе, обнесло вокруг стен чудотворную икону Успения Богородицы, осенило крестом и окропило святой водой те места в стенах, где сделаны были проломы[768]. Воеводы же у деревянной стены, устроенной внутри каменной, поставили орудия и расположили стрельцов против самых проломов. У Свинусских ворот энергично распоряжались князья Андрей Иванович Хворостинин и Иван Петрович Шуйский; они созвали военный совет, на котором порешили биться с врагами до последней возможности[769].
Между тем Замойский составил следующий план нападения. Он разделил войско, которое должно было принять участие в штурме, на три отряда: разведочный, собственно
Около полудня в лагере Батория раздался барабанный бой. По этому сигналу вся кавалерия выехала из лагеря и окружила город, а штурмовые колонны заняли свои позиции. Король остановился над рекой Великою, у венгерских траншей, в довольно безопасном месте. Вскоре после того произведен был залп из орудий и ружей, чтобы согнать со стен стрельцов. Поляки разведочного отряда отправились исполнять данное им поручение, возвратились назад и донесли, что хотя город окружен рвом, но пройти в город можно, так как через ров перекинут мост[770].
Узнав это, Венгры не выдержали. Они бросились сразу на приступ, за ними Немцы, а за последними Поляки. У рва, где солдаты столпились, произошло замешательство, вследствие чего многим показалось, что брешь слишком мала и что через нее войти в город невозможно. Несмотря на это, Венгры первые заняли ту башню, которую они обстреливали, и вывесили на ней четыре знамени[771]. Вслед затем Поляки, во главе с Пенионжком и Стадницким, ворвались во вторую брешь и захватили Свинусскую башню. Этот быстрый натиск навел сначала на Псковитян страх и они пустились было бежать от врагов, но вскоре опомнились, возвратились назад и принялись отражать неприятельское нападение, возбужденные на этот подвиг угрозами и слезными просьбами своего вождя Ивана Шуйского и видом мощей, икон и хоругвей, которые вынес им навстречу игумен Тихон, совершивший богослужение в соборной церкви Св. Троицы[772].
Тогда на осаждающих посыпался град пуль, камней и поленьев. Те из нападающих, которые взобрались на башни, увидели перед собой множество врагов и поняли, что завладеть городом нет никакой возможности. Они очутились в критическом положении. Псковитяне начали стрелять с других башен в Свинусскую и сбили с нее крышу, но без всякого вреда для Поляков, которые возле нее находились, а затем стали подкладывать порох под обе башни и зажгли их, чтобы окончательно погубить врагов[773]. Под Свинусской башней пламя сильно разгоралось, и Поляки должны были отступить[774], Венгры же продержались до самого вечера. Потери нападающих были значительны: одних Поляков было убито по крайней мере 500 человек, кроме того, пало много Немцев и Венгров, и очень многие получили раны от каменьев, кольев и топоров[775].
«Из описания штурма видно, что он был делом случая и не мог никоим образом увенчаться успехом, ибо хотя новый ров и новая стена и составляли преграды, которых нельзя было преодолеть, однако, надо было приготовиться, чтобы завладеть ими, надо было заготовить фашины и лестницы и выдать соответственные распоряжения, а все это не было сделано»[776]. Можно предполагать, что Баторий решился сделать этот рискованный шаг только вследствие того, что положение его армии было затруднительно, так как она не была снабжена достаточным количеством пороха, и потому не мог рассчитывать на скорое взятие города[777].
Потери осажденных были еще более: 863 убитых и 1626 раненых[778]. Псковитяне
Неудача штурма[780] привела осаждающих в уныние, которое еще более усилилось оттого, что после штурма почувствовался сильный недостаток пороха, вследствие чего пришлось прекратить обстреливание города[781]. На следующий день созван был военный совет для того, чтобы обсудить дальнейший план действий. Замойский предложил Баторию несколько десятков центнеров пороху и 300 пуль; кроме того, решено послать за порохом в Ригу и к герцогу Курляндскому[782]. Неудача 8-го сентября убедила и Венгров, что взять Псков приступом нет никакой возможности, а потому постановлено было принудить город к сдаче осадою, т. е. придерживаться того плана, который намечался уже в самом начале кампании и который несомненно имелся в виду самим Баторием. Замойский разделял взгляды короля. Кроме того, он советовал отпустить домой волонтеров, ибо они не могут, по его мнению, выносить продолжительной службы и все равно уедут из армии, когда начнут испытывать лишения, происходящие от продолжительной осады и суровой зимы; между тем с отпуском их уменьшится численность армии, вследствие чего ее легче будет продовольствовать. Однако Баторий с этим мнением Замойского не был согласен: он опасался, что уменьшение армии усилит надежду осажденных на освобождение и сделает врага менее сговорчивым относительно условий мира, вследствие чего он не захочет уступить всей Ливонии[783]. Предположения Батория оказывались справедливыми. Псковитяне сильно обрадовались тому, что успели отразить приступ. На следующий день после него они повесили на городской стене пленного Венгерца и так кричали по адресу осаждающих: «А, что? Видите, как висит ваш Венгерец? Так и всех вас повесим». Грозили далее, что повесят самого короля, приговаривая: «что это за король у вас? не имеет ни зелья, ни денег; приходите только к нам, у нас и зелья и денег и всего много». И как бы в доказательство этого, они производили днем и ночью стрельбу в неприятельский лагерь, не нанося ему особенного вреда, ибо портили только осадные корзины.
Удачное отражение штурма придало новую бодрость осажденным. Они начали деятельно работать над укреплением своего города. Так, против проломов в городской стене поставлена была новая деревянная стена с многими башнями, проведены новые рвы и в них поставлен дубовый острог, заготовлены материалы для ограждения неприятельских приступов, между прочим, сеянная известь, чтобы засыпать глаза врагам[784]. Сделана была также попытка увеличить число защитников города принятием тех подкреплений, которые были высланы из Москвы. Но об этом узнали осаждающие.
Когда Замойский получил известие (15-го сентября)[785], что с другой стороны города движутся на судах по реке Великой московские отряды с намерением проникнуть в Псков, гетман поставил там стражу, лично осмотрев местность. Несмотря на это, два московских судна проскользнули в город. Тогда Замойский, по приказанию короля, поставил у берегов реки две барки и поместил в одной из них отряд немецких пехотинцев в 100 человек, а в другой в 60[786]; кроме того, на берегу расположен был караул из польских солдат, а река заграждена бревнами и цепями[787].
В ночь с 16-го на 17-е сентября московский отряд пытался на 17 судах пробраться в город, но наткнулся на заграждение в реке и был разбит стражею. Многие Москвитяне успели высадиться на противоположном берегу реки, но были встречены здесь венгерским караульным отрядом, который обратил их в бегство и стал преследовать. В погоню за бежавшими посланы были и польские всадники. В этой схватке некоторые из побежденных были убиты, другие утонули; 150 человек боярского рода попали в плен, в том числе и один воевода, другой погиб в сражении[788]; захвачены были и все суда, за исключением одного, которому удалось ускользнуть из неприятельских рук.