Лоцман кембрийского моря
Шрифт:
Два бревна обтесали — два полоза! Покатые носы пришили железом и связи поперечные железом — бревна же. Этакие нарты не нагрузить и не волочить, а лошадей пяток запречь, не меньше, и порожние с места стронуть лишь. Такие сани — под адские котлы как раз.
Николай Иванович перестал ходить на завод, безотлучно наблюдал за действиями Сени и Вани.
Посем другой воин подошел к Николаю Ивановичу и отвел в каменную хоромину. Начальник с малиновым околышем на картузе выспрашивал его, откуда пришел.
И все допытывался:
— Кто
На такой случай отец наказывал не говорить про Благодатное озеро и горячую воду из горы, ни про Теплую реку, ни про Великую наледь.
Николай Иванович с умыслом отвечал начальнику, с хитрецой:
— Мол, из Русского жила пришел.
— Врешь, — сказал начальник, — ты пришел с Индигирки. Я все про тебя знаю.
— А знаешь, зачем спрашиваешь?
— А ты все-таки отвечай, — сказал начальник.
— Отец послал меня, — сказал Николай Иванович: не приучен врать, не словчился.
— А чего ради ходил к тракторам? Тебе отец велел подобраться-де зачем?
Николай Иванович подумал об отце и о тракторах.
— Смеешься? — удивился начальник.
— Да поверит ли отец о дракторах? — сказал Николай Иванович серьезно.
— Ты сам имеешь на уме какое злое умышление против тракторов? — спросил начальник и дивился тому, что Николай Иванович долго думал, прежде чем ответил:
— Против дракторов не имею на уме никакого злого умышления.
Начальник оставил его жить в каменном доме. Кормили его безденежно. На работу ходил — охрану давали, с ружьем. Уж берегли так, что и вовсе не стали отпускать — не потерялся бы. И расспрашивали тут же и началили, ну, не очень, не как в старину Тарутина Второва на Патриаршем дворе в Москве. Стал уже думать, не впору ли откупиться, и велел начальнику принести копье.
Начальник обрадовался. Велел тотчас принести копье. Николай Иванович снял железо с древка, железом смолу сковырял и вынул из дупла моточек денег.
— Возьми себе, — сказал, — ради бога и отпусти меня. Отпечалуй!
Начальник взял в свои руки древко и вытянул моток копеечек. Пускай берет все, подумал Николай Иванович, новых бы не просил: новые лучше старых.
— Что за вещи? — спросил начальник. — Где взял?
— Деньги и копейки — царя Ивана, хорошие. Взял у отца.
Не поверил. Спрятал в карман и повел Николая Ивановича в город. Привел в другой каменный дом. И, не хотя войти, Николай Иванович уперся в порог, успев прочитать на лбе домовом: «МУЗЕЙ» — крупно написано.
Начальник взял под локоток, силою потянул, но против Николая Ивановича где ему. И с оглядкою на людей, снующих из дверей музея на улицу, с улицы в двери музея, сказал умильно:
— Человек ты за людьми или ты всех человечней?
И Николай Иванович, соумилясь его печали, проворно шагнул через крутой порожек, жалкости не терпя, вошел в кумирню —
Теперь посмотрим сами, какая есть Русь в музее. Грех за смотрение отец приказом своим взял на себя.
Там очень много русских известных вещей развешано было на стенах, разложено на столах под стеклом и расставлено: одежда, копье, лук, железо старое, тарели разные и крестики. Люди ходят, смотрят, а в руки не берут. Увидав кресты, Николай Иванович усомнился в правде батиных наговоров.
Глядя на вещички и картины дивные, мазанные пестроцветно, а на них все как живое, по борошнишку судил Николай Иванович и по картинам разбирался в том, как Русь гомозилась, пошевеливалась народным стремлением и старанием, ползла из году в год, от Ивана грозного царя времени лет четыреста, да и раньше того, и подвигалась от плохонького, тяжеленького к лучшему и легчайшему житию людей. Многого, что ныне есть на Руси, у предков не бывало. Поезда не было, вишь, даже телефона не имели, сердешные.
Все преславное гоможение русское показано было на пожитках и на картинках и растолковано в писаниях, еще хозяин гомузея помог. И ему помог Николай Иванович — поучил:
— Гомузей, по смыслу, пиши на лбе, не музей: то не слово, обломок слова.
Посем начальник вынул из карманов серебрецо. Спросил:
— Такое имеется в музее?
Хозяин гомузея в лице даже изменился, увидав. На Николая Ивановича закричал:
— Где взял?.. У отца есть еще?.. Мы все откупим.
Николай Иванович рассмеялся:
— Разве деньги покупают? На деньги покупают.
— На эти деньги ничего не купишь, — сказал хозяин, — они вышли из употребления четыреста лет назад… ну, триста. Им теперь место в музее, и мы их у тебя возьмем, а тебе дадим много новых денег, нынешних, гораздо больше, чем стоили твои старые при царе Иване.
Николай Иванович подумал: все одно отдать начальнику, те ли, эти — старые ли, новые. И сказал:
— Ладно.
— Попробуйте столковаться с ним, — попросил начальник, — а мы друг друга не очень понимаем.
Хозяин гомузея начал толковать и разные секреты выпытывать, но Николай Иванович не очень-то поддавался. А начальник слушал в оба уха и улыбался. А хозяин то радовался, то сердился. Пока вот так они беседовали, пришел служилый человек, два раза ходил и вывалил на пол такую кучу денег, что начальник закричал:
— Ого!
Николай Иванович подумал, что, наверно, собрали со всего города ясак. А может, и со всего якутского царства. Хозяин сказал:
— Это тебе за моточки. Но ты уж нам отдай и копье в придачу, тебе ни к чему, и лук со стрелами. Я хотя их не видел, но за глаза покупаю; верю, что хорошие, исправные и подлинные шестнадцатого века. Пиши всю расписку в получении денег. — И сам придвинулся, заторопился посмотреть, как Николай Иванович учнет писать.