Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 1)
Шрифт:
И снова да ладом: «Здесь по — видимому руки человеческие и время нипочем. Если бы еще этот труд и терпение тратились на что — нибудь важное или нужное, а то они тратятся на такие пустяки, что не знаешь, чему удивляться: работе ли китайца или бесполезности вещи? Например, они на коре грецкого или миндального ореха вырезывают целые группы фигур в разных положениях, процессии, храмы, дома, беседки, так что вы можете разглядеть даже лица. Мало этого: сделают дверцы или окна, которые отворяются, и там сидит человеческая фигурка. Каких бы, кажется, денег должно стоить это? а мы за пять, за шесть долларов покупали целые связки таких орехов, как баранки».
Заметьте, как и сегодня, не за рубли ведь покупали, а за доллары. Несмотря на то, что Китай — «наш добрый сосед» во все времена, исключая послесталинские и предпутинские времена, и весь «шелковый путь», включая московский Китай — город, был якобы в наших руках. Но не это главное. Главное в том, что и ныне в демократических странах на нашу сталь, например, вынуждены вводить антидемпинговые
Итак, продолжаю: «разница в подробностях: у нас деготь и лыко — здесь шелк и чай; у нас груды деревянной и фаянсовой посуды — здесь фарфор». Да! Ныне деготь никому не нужен, а то бы мы и ныне завалили им весь мир, «некондиционных» для целлюлозы березняков — то — уйма. А им подавай ныне сосну, в крайнем случае, пихту или елку. И лыко не нужно, хотя липу мы и сами подчистую извели на лапти. Из деревянной посуды у нас ныне остались только «эксклюзивные» расписные ложки да матрешки — непременный атрибут любой нашей выставки за границей в дополнение к водке. Исключая те выставки, где мы не боимся фирмы «Нога» показывать свои истребители и вертолеты «Черная акула». А китайский фарфор все еще в цене и дефиците. Что говорит о бесполезности потуг властей по прививке нам трудолюбия. Но тут — другая причина, не упущенная мной из виду в других работах.
И снова камушек в английский огород: «Вообще обращение англичан с китайцами, да и с другими, особенно подвластными им народами, грубо, или холодно — презрительно, так, что смотреть больно. <…> А нет, конечно, народа смирнее, покорнее и учтивее китайца, исключая кантонских: те, как и всякая чернь в больших городах груба и бурлива. <…> А все опиум! За него китайцы отдают свой чай, шелк, металлы, лекарственные, красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, всю жизнь. Англичане и американцы хладнокровно берут все это, обращают в деньги и так же хладнокровно переносят старый, уже заглохший упрек за опиум. Они, не краснея, слушают его и ссылаются одни на других. Английское правительство молчит — одно, что остается ему делать, потому что многие, стоящие во главе правления лица, сами разводят мак на индийских своих плантациях, сами снаряжают корабли и шлют в Янсекиян. За 16 миль до Шанхая, в Вусуне, стоит целый флот так называемых опиумных судов. Там складочное место травы. Другие суда привозят и сгружают, а эти только сбывают груз. Торг этот запрещен, даже проклят китайским правительством, но что толку в проклятии без силы? Китайцы жадно кидаются на опиум и быстро сбывают товар внутрь. Китайское правительство имеет право осматривать товар на судах только тогда, когда уверено, что найдет его там. А оно никогда не найдет, потому что подкупленные агенты всегда умеют заблаговременно предупредить хозяина, и груз бросят в реку или свезут: тогда правительство за фальшивое подозрение не разделается с иностранцами, и оттого осмотра никогда не бывает. Английское правительство оправдывается тем, что оно не властно запретить сеять мак в Индии, а присматривать — де за неводворением опиума в Китай — не его дело, а обязанность китайского правительства. Это говорит то же самое правительство, которое участвует в святом союзе против торга неграми! Но что понапрасну бросать еще один слабый камень в зло, в которое брошена бесполезно тысяча? Не странно ли: дело так ясно, что и спору не подлежит; обвиняемая сторона молчит, сознавая преступление, и суд изречен, а приговора исполнить некому! Бесстыдство этого скотолюбивого народа доходит до какого — то героизма, чуть дело коснется до сбыта товара, какой бы он ни был, хоть яд! Другой пример меркантильности англичан еще разительнее: не будь у кафров ружей и пороха, англичане одною войной навсегда положили бы предел их грабежам и возмущениям. Поэтому и запрещено, под смертною казнью, привозить им порох; между тем кафры продолжали действовать огнестрельным оружием. Долго не подозревали, откуда они берут военные припасы; да однажды, на пути от одного из портов, взорвалось несколько ящиков с порохом, который везли, вместе с прочими товарами, к кафрам — с английских же судов! Они возили это угощение для своих же соотечественников: это уж — из рук вон — торговая нация! Страшно и сказать вам итог здешней торговли. Тридцать пять лет назад в целый Китай привозилось европейцами товаров всего на сумму около пятнадцати миллионов серебром. Из этого опиум составлял немного более четвертой части. Лет двенадцать назад, еще до китайской войны, привоз увеличился вдвое, то есть более нежели на сумму тридцать миллионов серебром, и привоз опиума составлял уже четыре пятых и только одну пятую других товаров. Это в целом Китае. А теперь гораздо больше привозится в один Шанхай. Шанхай играет бесспорно первостепенную роль в китайской торговле. Он возвысился не на счет соседних городов: Амоя, Нингпо и Фу — Чу — Фу; эти места имели свой круг деятельности, свой род товаров, и все это имеют до сих пор. Но Кантон и Гон — Конг не могли не потерять отчасти своего значения с тех пор, как открылась торговля на севере.
И все это — справедливо, и даже с учетом временной нелюбви к англичанам, воспротивившимся нашему «завоеванию новых земель», в частности — Босфора, выдаваемому за «освобождение» болгар и прочих единоверных греков «от турецкого ига». Читайте другие мои статьи, а также прямого свидетеля — Глеба Успенского. Вот только надо к этому кое — что добавить, чтобы быть справедливым. Например, оружие и деньги Чечне на войну с нами же, что переплюнет любое снабжение порохом кафров англичанами. Надо сослаться хотя бы на Диккенса, из некоторых романов которого следует, что такие же в точности опиумные притоны и в самой Англии — совсем не редкость, и уж туда — то опиум попадал тоже через руки английской аристократии. И оттуда же, «из Индии», хотя это место ныне называется героиновым или опиумным треугольником (Таиланд и еще какие — то две страны, границами сходящиеся, кажется, одна из них — Камбоджа).
Господи, да ведь и холодно — презрительное отношение в нашем же огороде растет, притом не к чужестранцам, а к своим собственным гражданам, притом по сей день. Или мне перечислять? Ну, о крепостном «праве» вы знаете. О выставлении своих собственных войск для испытания на них атомной бомбы — тоже. О солдатиках, собирающих голыми руками кусочки урана в ведра на Чернобыле, наверное, слышали. О военных «заградителях» из Смерша с пулеметами в руках сзади «наступающих» штрафников — тоже с голыми руками, если не считать «трехлинейки образца 1898 года» в 1944 году, надо ли вам вновь рассказывать? И вообще о любой русской войне с потерями наших солдат в три — четыре раза большими, чем у противника, вам вообще — то и не следует знать. И разве не холодно — презрительно отношение, когда зарплата, пенсия и так далее — сами знаете, какие. Причем в сравнении даже с Африкой, про которую вы до сих пор понимаете, как будто они и сегодня на деревьях сидят как обезьяны. Или о Новой Зеландии, из которой вы никак не можете переесть масло «Анкор».
И вообще разве сравнить опиум, за который китайцы отдавали свой чай и еще что — то там с нашими колхозными «трудоднями» — совсем пустыми бумажками, из которых даже кайф не получишь? Не говоря уже о хлебе насущном. Но я уже устал, и продолжать не буду, сами можете найти подходящее сравнение на каждое предложение в приведенной целой странице английских зверств в Китае. И это не оправдание англичан, а всего лишь пожелание заглядывать в свой собственный огород. А то у Гончарова получается, что в России на фоне зверств англичан — сущий коммунизм. А вы же сами знаете, что это — несбыточная мечта человечества.
Другими словами, англичане вели, как и американцы, и мы сами — нормальную государственную внешнюю политику. Вот ведь что важно понимать. А еще важнее понимать — откуда само государство появилось на нашей планете? Когда почти в каждом государстве, исключая Сан — Марино и Люксембург, от двадцати до двухсот и более народов. А вы даже и не догадываетесь, что государство возникло исключительно для удобства еврейской прибыльной торговли, правда, для этого им пришлось нам создать религии, к которым и перейду с помощью Гончарова. Так как о том, что государства появились на основе религий и стали — источниками войны, вы и без меня знаете.
Вот как это происходило в Китае по словам Гончарова: «Протестанты начали торговлей и привели напоследок религию. Китайцы обрадовались первой и незаметно принимают вторую, которая ничем им не мешает. Католики, напротив, начинают религией и хотят ее преподавать сразу…»
В этой маленькой, но емкой цитате, как говорят в Одессе, две большие разницы. О католиках и протестантах у меня — в других работах, и протестантов я больше люблю, если вообще можно любить религии, ибо все они — технологии подчинения массового сознания. Но протестанты хотя бы выводят человека из замкнутого круга тотального подчинения, давая ему возможность подумать о своей судьбе и выстроить собственную жизнь себе во благо, тогда как все остальные религии предпочитают убеждать своих сограждан в той или иной степени следовать «предначертаниям» и не рыпаться самостоятельно, правда, просить бога — можно.
Именно этим и объясняется, что протестанты начали с торговли, чтобы показать ее прелесть для самоопределения сознания и подспудно, так сказать, внедряли правила самоопределения, ставя выше всего труд и находчивость себе на благо. И здесь то хорошо, что людям понятно, почему правила жизни надо исполнять. Католики же, как папа с мамой, объясняют ребенку, что это можно, а это — нельзя, и без объяснения причин, что ставит ребенка в тупик слепого подчинения. Православие же, особенно русское, еще менее объясняет, ставя себя на место шаманов или гадалок, оказывающих платные услуги, а людей — в послушных налогоплательщиков. Примерно как «наперсточники».