Логика птиц

Аттар Фаридаддин

Ответ Удода

«О ты, гнусный слабак! — ответил Удод. — Ты ж не собака, зачем тебе печка? [203] Этот пошлый мир — огромная печь, какова в ней цена печке поменьше? Пусть дворец твой подобен райскому саду, но вспомни о смерти, и он станет тюрьмой для страдания. Если бы смерть до людей не добралась, может, и стоило бы в этом дворце отсидеться».

203

Собаки имели обыкновение греться в самих печках, не только поодаль.

Шахрияр строит дворец

Выстроил некий шахрияр дворец, позолотил его. Обошлось ему это в сотню тысяч динаров. Завершив возводить тот райский дворец, приукрасили его коврами и безделушками. Из всех городов народ съехался — входили с подносами, полными даров, изъявляя покорность. Призвал к себе мудрецов и слуг шахрияр, рассадил возле себя

на диваны. «Есть ли в убранстве и совершенстве дворца моего хотя бы один недостаток?» — спросил шахрияр. Но каждый ответствовал, что на земле ещё такой красоты не видывали и о подобном не слыхивали. «О ты, счастливец! Прореха осталась, и это — главный изъян, — встал и промолвил некий аскет. — Если б не этот ущерб в виде дырки, поощрили б тебя даже райским дворцом из сокровенного мира». «Не заметил я никакой дырки, эй ты, дурак, поднимаешь ты смуту», — сказал шахрияр. «О ты, столь гордый царством своим, эта дырка открыта благодаря Азраилу [204] , — ответил аскет. — Тебе лучше бы залатать эту дырку. Иначе зачем тебе трон, дворец и корона? Хотя это место подобно цветущему раю, но ужасным сделает его в твоих глазах смерть. Несомненно, здесь — место жительства. Но не вечно оно, и дворец твой — не выход. Не хвастай чрезмерно своим дворцом, не седлай коня тщеславия и своенравия».

204

Азраил — ангел смерти.

Хоромы купца

Однажды один жалкий купец из тщеславия выстроил шикарный дворец. Как завершились работы, пригласил на приём он людей. Торжествуя, кокетничая, он народ созывал, дабы все посмотрели на роскошный дворец! В день приёма метался купец, выходя из себя, на глаза попался безумцу. Тот воскликнул: «Хотел бы я вместе с тобою пойти, чтоб нагадить в твоём новом дворце, о глупец. Впрочем, занят я, не мешай, исключи-ка меня из списка к тебе приглашённых».

Паук

Встречался ли тебе беспокойный паук? Проводя жизнь в воображении, погружается он в своё восприятие и строит себе жилище в каком-либо уголке. Особую ловушку он строит, желая поймать ею муху. Когда муха в западню попадает, сосёт паук кровь из вен у несчастной. Затем засушит её прямо на месте и долго ещё ей питается. Но вдруг появляется хозяин дома. Постоит рядом с палкой в руках, затем в одночасье уничтожает и сеть паука, и муху его. Мир и тот, кто в нём ест его пищу, подобны мухе и пауку в паутине. Даже если весь мир будешь руками держать, он однажды исчезнет — не успеешь и глазом моргнуть. Если твои владения гордостью наполняют тебя, ты подобен играющему в прятки ребёнку. Не желай своего царства, если, конечно, не переел мозгов ишака. Царство более подходит коровам [205] , о незнающий! Тот, кто не относится к барабану и знамени как дервиш, умер уже, ибо голос барабана — это лишь ветер. Ветер в знамени, крик в барабане, — ломаного гроша всё это не стоит. Не гони так долго пегого жеребца бездарности, не преисполняйся гордостью власти — раз с леопарда шкуру споро снимают, то и с тебя снимут, если нужно, немедленно. Раз не нашлось возможности кем-то стать, то лучше или исчезнуть, или пасть головой. У тебя нет возможности поднять голову, склони же её, сколько можно играть. Или отринь власть, не занимайся ей больше, или облегчи голову, перестань думать о ней. О ты, ведь твой домик с садом — твоя же тюрьма страшно будет твоей душе, твои мечты — это же болезни её. Пройди через эту горделивую землю [206] сколько можно но ней блуждать, о азартный! Открой глаза воли и взгляни на дорогу, затем выступай в путь, смотря на подворье. Когда душу до тех ворот донесёшь, от признательности и Вселенная тебе станет мала.

205

Грубоватое название недалёких, а иногда и просто пассивных людей.

206

То есть перестань вести такой образ жизни.

Беседа в пустыне

Бежал некто с отягчённой душой по пустыне, повстречал он в ней дервиша. «Как твои дела, о дервиш?» — спросил он. «Постыдись! О чем речь? — тот ответил. — Остался запертым в этом мире, сейчас мне этот мир очень тесен». «Нет правды в твоих словах, — сказал проходящий, — тебе тесно в просторной пустыне?» «Если бы тут было просторно, — ответил дервиш, — неужели бы ты наткнулся на нас?» Если дают сотни радостных обещаний, знай, что огонь дают с оборотной их стороны. Что означает «твой огонь»? Это — мир, забудь его, страшись этого огня, словно львов. Когда пройдёшь через него, радость устремится навстречу, затем и дом, где сможешь радоваться, пойдёт навстречу тебе. Огонь впереди, дорога очень длинна, тело слабо, сердце в плену и болеет душа. Ты от всего устранился и отчуждён, занятый лишь этим мирком. Отдай жизнь! Слишком долго ты рассматривал мир, поэтому

не знаешь ни имени мира, ни смысла его. Сколько ни вглядывайся — ничего не увидишь, и довольно об этом твердить — успокойся же наконец.

Шедший за гробом

В трауре некто гроб провожал, печально и горько он причитал: «О мой отец, не видевший мира, как ты ушёл? Не повидав толком мира, ушёл из него!» Услышав это, один взволнованный заметил: «Пусть хоть сотню раз ты посмотришь на мир и даже возьмёшь мир с собой — всё равно умрёшь ты, так мира и не повидав. Пока любуешься миром, жизнь минует твоя, не вылечив боль. Пока не очистишься от стяжательства нафса, теряешь ты драгоценную душу в грязи».

Сгоревшее благовоние

Возжигал один ветреник благовоние, а другой в восторге всё восклицал: «Ах!» Некто благородный заметил ему: «Пока ты голосил своё "ах", давно сгорело то благовоние».

Довод восьмой птицы

«О почётная птица! — говорила другая. — Охватила любовь к любимой меня. Любовь к ней пришла и подтолкнула меня, ум мой украла, своё дело выполнила. Мечта о лице её сбила меня с пути, всё, чем владел, — всё обожгла. Ни на миг без неё нет покоя, я ещё могу вынести её отсутствие, но как неверие это чувствую. С таким волнением в крови разве можно мне, бедной, выступить в путь? Надо идти по пустынным дорогам и быть готовым к сотням несчастий. Не могу жить без лица той луноликой ни мига, никогда не смогу в путь собраться. Лекарство, лечение не облегчат мне боли, моё дело перешло грань неверия и веры. И вера, и неверие мои — из-за неё, огонь в моей душе — из-за любви к ней. С кем это горе мне разделить? Тоска по её любви — единственная спутница мне. Любовь к ней меня окровавила и швырнула на землю, её кудри выгнали меня из-под занавеса. Настолько не по себе мне от стремления к ней, что не переживу и вздоха в разлуке. Зачем делать кровавой дорогу себе? Вот такой я, что же мне делать?»

Ответ Удода

«О ты, пленённый внешностью, — ответил Удод, — оставшийся во тьме с ног до головы. Любовь к внешности не приводит к познанию. Это всё игры с похотью, ты мне напоминаешь животное. У любой такой красоты есть недостаток, человеку придётся чем-то платить за такую любовь. Если не вечная это красота, гибнуть из-за неё — просто неверие! Лицо, сделанное из крови и слизи, названо «неполной луной». Если убавить в нём этой крови, уродливее его ничего не найдёшь в этом мире. У того, чья красота зависит от крови и слизи, знаешь сам, каков неминуемый конец. Что суетишься капризно вокруг личика, красота — в ином мире, ищи её там! Когда поднимется занавес с дела, исчезнет и суфий, и отчизна его. Оплывут края лица полностью, обернутся все восторги досадой. Влечение к ничтожному лицу обернётся полным его неприятием. Только дружба с миром иным — безупречная дружба. Брось всё, ибо эта любовь перейдёт дорогу тебе. Крепко пожалеешь об этом впоследствии».

Плакавший перед Шибли

Плакал некто, страдая, перед Шибли. «Отчего ты плачешь?» — спросил шейх. «Был друг у меня, — ответил тот, — радовал он своей красотой мою душу. Вчера он умер, и я умер от горя, мир почернел для меня от утраты такой». «Раз твоё сердце болеет от этого, — сказал шейх, — мало ещё тебе горя, надобно тебе его больше». Выбери иного друга себе, бессмертного, чтобы тебе так жалко не мучиться. Дружба, которая пострадает от смерти, привязанностью к ней всю душу измучит. Заболевший любовью к внешности благодаря внешнему и попадает в беду. Но быстро внешнего он лишится и останется в крови сидеть в удивлении.

Продавший свою наложницу

Некий состоятельный купец с обширным имуществом владел наложницей, чьи губы были сладки, словно сахар. Вдруг он продал ее, но стал сожалеть и мучиться, сильно раскаиваясь. Отправился к новому хозяину, предложил её выкупить в тысячу раз дороже. Тот, однако, не продавал, а у купца от желания сердце горело. Пребывал он в метаниях, непрерывно голову землёй посыпая. «Заслуживаю я этого горя, и все, — восклицал он, — ибо достоин такого горя тот, кто по глупости, не думая, пошел и продал любимую за динар». В самом разгаре этого великолепного базара ты поднялся, чтобы нанести себе же ущерб. Драгоценен каждый вдох из дыханий твоей жизни, каждая новая крупица знания ведёт тебя к Истине. С ног до головы то, что считаешь своим, [207] , — это, по сути, Его изобилие. Подари же своей душе наполненность Другом, чтобы узнать, с кем ты разлучён, и узнать, что слишком терпеливо переносишь разлуку. Истинный милостиво создал тебя, с нежностью и признанием. Но ты от Него отвернулся по глупости в сторону.

207

«Своим» в данном случае назван состав человека, или то, что человек обычно считает собой, — тело и части души.