Логово гадюк
Шрифт:
— Посмотри, детка.
Я поднимаю тяжелую голову, пока он держит зеркало, и наклоняюсь, чтобы увидеть татуировку. Когда я это делаю, я задыхаюсь. Она чертовски красива, немного болит и кровоточит, но совершенно потрясающая. Она нежная, в отличие от их толстых, тяжелых татуировок. Розы спускаются по моему бедру с острыми шипами, капают мандалы и бусины, а вокруг стебля розы извивается крошечная гадюка, ее глаза выглядывают из листьев. Она потрясающая и такая реалистичная, ее тени создают впечатление, что она живая.
—
Он пожимает плечами и вытирает ее для меня, прежде чем наклониться и поцеловать мои губы.
— Не за что, детка, — тихо прошептал он и попытался отстраниться, но я схватила его за затылок и не отпускала, показывая своим поцелуем, как много это значит. Когда я отстраняюсь, он ухмыляется.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы стать татуировщиком? — спрашиваю я с любопытством.
— Нет, мой отец им был, хотя до того, как его убила одна из семей, которые управляли этим городом до нас. Наверное, мне просто нравится, что это напоминает мне о нем, драки всегда были моей стихией, — объясняет он, снова садясь.
— Тебе это нравится? — спрашиваю я, прижимаясь к груди Дизеля.
— Раньше нравилось, — вздыхает он. — Очень. А сейчас? Сейчас для меня это разрядка эмоций, и одно из единственных мест, где мне не нужно беспокоиться о сдерживании. Я могу просто причинять боль людям, и это нормально.
Дизель фыркнул.
— Раньше Гарретт был профессиональным боксером, и он тоже был чертовски хорош, у него было несколько титулов.
— Правда? — спрашиваю я, расширив глаза от удивления.
Гарретт кивает.
— Это всегда было слишком… ограничивающим для меня. Я предпочитаю бои без правил. Я люблю причинять боль людям, детка, всегда любил, всегда буду.
Я ухмыляюсь.
— И что? Ты думаешь, мне не нравится, когда я использую свою биту на людях? Или когда я пнула тебя по яйцам?
Он смеется, и Дизель тоже.
— Я никогда этого не переживу.
— Неа, извини, здоровяк.
Я вздыхаю и кладу голову на Дизеля.
— Они нашли того, кто вас предал?
— Пока нет, но мы найдем, Птичка, и когда найдем… — он застонал. — То, что я сделаю с ними, а потом с тобой…
Я дрожу от обещания в его тоне, и Ди смеется, шлепая меня по бедру.
— Так что ты хочешь делать теперь, Птичка?
Я обсуждаю свои варианты.
— Хочу увидеть, как ты работаешь, а не мучаешься. Я видела Кензо в его роли… но чем вы, ребята, занимаетесь каждый день?
Гарретт фыркает.
— Все меняется. Мы не часто бываем в залах заседаний, этим занимаются Кензо и Райдер. Мы управляем барами и казино, собираем информацию на улицах и у торговцев.
— Мы могли бы отвести ее в «Лаундж», — предлагает Дизель.
Гарретт поднимает бровь.
— Стрип-бар? Зачем?
Я оживилась.
— Потому что она хочет увидеть, как мы занимаемся бизнесом,
Гарретт смотрит на меня, и я ухмыляюсь.
— Голые женщины в блестках? Я в деле.
Он удивленно моргает, заставляя меня рассмеяться.
— Детка, ты забываешь, что у меня бар, и, если мне не по вкусу салат, это не значит, что я не могу оценить эстетику.
— Салат, — прохрипел Дизель, и тут мы все разразились хохотом. Когда мы берем себя в руки, он снова дарит мне пощечину.
— Иди, одевайся. Надень что-нибудь, чтобы я мог видеть твою новую татушку, Птичка, и мы тебя отвезем.
~
ПОСЛЕ ШЛЮШНО-ДУШНОГО ДУША НЕ желая обнажать свою татуировку в душе и выпрямляя волосы, я наношу макияж и надеваю украшение с гадюкой, а затем просматриваю свою новую одежду. Остановившись на черном комплекте, который купил мне Райдер, я влезаю в него и туфли на каблуках, смотрю в зеркало, чтобы убедиться, что он открывает мою тату, что и происходит. Затем я замираю, глядя на себя.
Я не похожа на себя, но в то же время похожа. Эта версия Рокси лучше одета, окружена цветами, но меня шокирует улыбка на моем лице. Когда в последний раз я просто улыбалась? Я даже не могу вспомнить… Я счастлива здесь?
Что это значит?
Я не хочу уезжать, я знаю это, но я все еще… злюсь. Я хочу свободы, я хочу свою собственную жизнь и право выбора, но я все еще… чертовски счастлива. Из-за них. В этот момент открывается моя дверь, и входит Дизель. Он обхватывает меня сзади, его голова покоится на моем плече, его светлые волосы распущены, и эти детские голубые глаза светятся счастьем.
На нем кожаная куртка, узкие черные рваные джинсы и на нем нет рубашки. Его золотистая грудь блестит, новая татуировка гордо красуется, а его пресс на мгновение притягивает мой взгляд. Мы хорошо смотримся вместе, светлый и темная, золотистая кожа и золотистые волосы у него, бледная кожа и серебристые волосы у меня.
— Такая идеальная, Птичка, — пробормотал он, целуя мою шею, когда встретился с моими глазами в зеркале. — Ты идеальна. Всегда. Пойдем, хочешь посмотреть, чем занимаются Гадюки? Ты хочешь увидеть, кто мы такие, когда мы там, и мы хотим показать тебя. Чтобы они знали, что ты наша девочка.
— Девушка Вайперов? — ухмыляюсь я, и Ди ухмыляется, прижимаясь к моей коже.
— Навсегда, — пробормотал он.
— Ты готова? — орет Гарретт из коридора.
Дизель берет меня за руку и выводит из комнаты, а потом возвращается обратно, останавливает меня в коридоре и опускается на колени. Глядя на меня сверху, он берется за край моего платья и медленно тянет его вверх, обнажая мои бедра. Достав из кармана что-то черное, он оборачивает это вокруг моего бедра, не покрытого свежими чернилами, и вставляет в него мой клинок, который он мне подарил.