Логово горностаев. Принудительное поселение

Руссо Энцо

— Траинито! — остановил его старший сержант уже у самого порога. — Надень-ка мой плащ, а фуражку просто не надевай. Думаю, этот господин из тех, что сразу пугаются, завидев карабинера.

Траинито последовал совету начальника. Он и сам считал, что в иных случаях для маскировки полезно одеть карабинеров в гражданскую одежду либо заставить преступников носить мундир.

— Увы, когда сержант Траинито был еще на полпути к бару, он увидел в дверях бара нечто белое. Потом разглядел, что по противоположной стороне навстречу ему идет человек в белом плаще. А прямо за незнакомцем чуть ли не бежит Бруно. Когда он и незнакомец сошлись, Траинито заметил, что тот ниже среднего

роста, стройный, а на голове у него мягкая фетровая шляпа. Шел он спокойно, неторопливо. Едва он прошел дальше, Траинито остановился, порылся в карманах, будто что-то забыл, и повернул назад. Бруно, уже настигший его, помахал ему газетой, а зачем — Траинито так и не понял и устремился вслед за незнакомцем по улице, ведущей к шоссейной дороге.

Когда и Траинито добрался до дороги, он только успел увидеть, как серая машина, похоже «опель-кадет», понеслась по направлению к Виченце. Бруно подскочил к нему и помахал книжечкой комиксов.

— Я записал номер! — прохрипел он и показал страничку приключений Летающего Дьявола с цифрами наверху.

— Да ты просто Великий Дракон! — похвалил его Траинито, вырвал страничку с Летающим Дьяволом и сунул себе в карман.

— Прачитали паскри?

— Конечно. Потому-то я и отправился в бар. Что за вопросы задавал незнакомец?

— Хотел знать про мафиозо, где шивет, што делаит, как праводит день.

Оба направились к бару. Отец Бруно все подтвердил. Да, темноволосый, худощавый человек со множеством золотых зубов во рту заказал чашку кофе и, пока Мариетто готовил его, завел беседу. Говорил он на южном диалекте.

Он будто бы слыхал, что в городке поселился ссыльный, не Джузеппе ли Паломбелла его имя?

Когда ему подтвердили, что да, Паломбелла, незнакомец сильно оживился. Значит, это правда? Но разве он мафиозо? Он дона Джузеппе знает еще по Амальфи, опытный землевладелец, цитрусовые выращивает. Вот ведь как несправедлива судьба к порядочным людям! А где он поселился? Почти не выходит из дома? Ну, он всегда был немного нелюдим. Утром часто отправляется на рыбную ловлю? Интересно! А тут бывают хорошие уловы? A-а, в реке за холмами водится форель! В самые ближайшие дни преподнесу ему сюрприз, сам съезжу туда порыбачить. Нет-нет! Не говорите ему, что я сюда приезжал. Не то какой же это будет сюрприз? А я хочу его здорово удивить! Потом выпил кофе и ушел, а следом за ним отправился и Бруно.

— Однажды моему сыну проломят башку, тогда у него пропадет охота играть в полицейских и воров! — с горечью заключил Мариетто.

— Ваш сын хоть сейчас мог бы открыть сыскное агентство! — горячо возразил Траинито. Но отец Бруно остался при своем мнении — лучше не совать нос в чужие дела. С ним самим в баре не раз случались неприятности: тут всякая шваль собирается, а потом его же и обвиняют в сводничестве.

Все же он счел нужным спросить у Траинито, как ему теперь поступать:

— Должен я сказать синьору Паломбелле об этом его друге?

Траинито пожевал губами, подумал и сказал:

— Послушаем, что скажет старший сержант, а потом решим. — У него самого возникла задумка, но простому сержанту не положено навязывать свои идеи.

Пока он рассказывал Брандолину о том, что ему удалось узнать, тот беспрестанно потирал мозолистые ладони. Появление любопытного вознаградило его за все неудачи этого невеселого дня. Он вскочил и стал возбужденно расхаживать по маленькому — четыре на четыре метра — служебному помещению. Его худое лицо с длинным носом раскраснелось от возбуждения. Траинито, низкорослый, со смуглой кожей, рядом с ним казался Санчо Пансой возле Дон Кихота.

— Для

начала позвоним в Виченцу. Пусть поищут машину. Если Лаццерелли на месте, послушаем, что он думает о столь неожиданном визите. Невиданное дело, едва этот ублюдок оказался здесь, весь Юг словно невзначай устремился в наш городок!

Он пододвинул к себе листок с пометками Бруно — на серебристом плаще Летающего Дьявола чернел номер «ВИ 76 586».

Уже семь часов вечера. Кто знает, пошел ли Лаццерелли, вернувшись из Фиа, прямо к себе в управление?

Лаццерелли, к счастью, оказался в своем кабинете. Он молча выслушал рассказ Брандолина, записал номер машины и попросил описать внешность незнакомца в белом плаще. На вопрос Брандолина, сообщать ли об этом визите Паломбелле, он долго молчал. Старший сержант даже решил было, что нарушилась связь.

— Алло, алло! — закричал он в трубку, но сразу же устыдился своей нетерпеливости, когда отчетливо и громко, словно тот был совсем рядом, донесся до него голос Лаццерелли.

— Я думаю, да, лучше, если бармен скажет ему о визите. А потом проследите за господином Паломбеллой, его действия могут навести на след.

— Не забудьте сообщить нам, чья это была машина.

— Хорошо, через полчаса я вам перезвоню.

Но позвонил Лаццерелли только в половине девятого. В ожидании звонка Брандолин и Траинито успели подкрепиться сэндвичами, запивая их белым вином. И даже не пожаловались на сей раз на свою несчастную судьбу. Наконец-то они участвовали в деле, от которого мурашки по коже бегают, хотя в больших городах привыкшие ко всему полицейские изумляться и переживать уже разучились. Хоть это дело и приносило им кое-какие неудобства, зато они чувствовали себя словно воины на поле брани в этой атмосфере напряженности и возбуждения. Часы и дни летели незаметно, не то что в удручающе-рутинной, заранее известной до мелочей, сонной службе.

Машина принадлежит конторе автопроката, — сообщил Лаццерелли. — Это «опель-кадет», взятый вчера вечером напрокат неким Микеле Аваллоне — торговцем из Казерты. Та же фамилия фигурирует в водительских правах, предъявленных владельцу конторы. По описанию, похоже, это тот самый человек в белом плаще. С ним был его приятель, тоже из Казерты, — Луиджи Куомо, представитель фирмы. Об обоих мы запросили сведения в полиции Казерты.

Он на секунду прервался. Хлюпнул носом и, судя по звуку, вытер его платком. Потом продолжил уже более звонким голосом.

— Послушайте, старший сержант! Что за человек этот владелец бара? Иными словами, можно ли ему доверять?

— Вполне!

— Ну тогда я бы так его проинструктировал: когда Паломбелла заявится в бар, пусть сообщит ему, что некий тип настойчиво о нем расспрашивал, ясно вам? И пусть будто невзначай обронит, что этот тип назвался Микеле Аваллоне.

В трубке что-то зашуршало, а затем Лаццерелли чихнул прямо-таки оглушительно: промозглый день отыскал-таки свою жертву. Брандолин отставил трубку, но тут же снова поднес ее к уху, чтобы не пропустить ни единого слова начальника.

— Вы уверены, что владелец сумеет точно передать реакцию Паломбеллы?

— Суметь-то он сумеет. Но вы сами сегодня убедились, что наш Барон всегда сохраняет невозмутимое выражение лица.

— Да не только о выражении лица я говорю, — сказал Лаццерелли, занервничавший при одном упоминании о безмятежном спокойствии Паломбеллы и его насмешливой ухмылке. — Важно узнать, как он себя поведет. С кем будет говорить. И что тому человеку скажет.

Новый отчаянный чих грохотом отозвался в ушах Брандолина. В трубке снова что-то зашелестело, и наконец Лаццерелли заключил: