Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Но была и другая сторона, огороженная высоким забором, на деле — иллюзией, непроницаемой для человека, представлявшейся ему естественной границей поселения. И вот там располагался филиал христианского «ада». Ингвар был категорическим противником опытов над людьми: за почти пятьдесят лет жизни в Мидгарде он проникся уважением к тем, кого сородичи воспринимали муравьями, создавшими страшное оружие. Раньше в «аду» томились только пленники, на которых исследовали вирус уничтожения человечества, но ситуация коренным образом изменилась с тех пор, как маги утопили целый остров! Тот самый, на котором проверяли вирус. Причем прежде, чем утопить, асы основательно похозяйничали на нем. Испепелили большую часть трупов людей, захватили скот, отловили некоторое количество диких животных для возможного разведения, собрали плоды, гербарные образцы и семена, а после погрузили остров магией на несколько футов под воду. Стихийники гордились блестяще проведенной операцией, подробностей которой Ингвар не хотел знать, хотя с точки зрения законов Асгарда ничего дурного не произошло. Ингвар
Правда, на время об утилизации живых людей забыли. Разбирались с мертвыми. От вируса погибли почти все жители маленького острова с непроизносимым названием. Переболели и вылечились только двое, и сейчас их изучали со всех сторон сразу несколько лабораториумов. Прочие вскрывали трупы, подробно описывали увиденное, выводили статистику. Не только врачи, но и естественники и даже многие рабочие резали тела, заодно изучая анатомию, иначе с таким количеством покойников не справились бы никогда. Ученые здорово рисковали, оставаясь с погибшими без надлежащих средств защиты. Даже если свеже выведенный вирус не опасен для асов, кто знает, во что он мутирует через минуту? Не хватало только эпидемии в поселении, а потом и во всем Асгарде! Поэтому все, кто работал с покойниками, были заперты в строго определенных домах под мощными защитными фильтрами, из-под которых выпускали только после длительного карантина. Филиал «ада» работал круглосуточно и был отгорожен не только от друга царевичей, но и от мидгардских «умных» рабов: от Йохана, который приезжал в поселение ради уроков, и от нескольких пленных инженеров, которых заставляли дорабатывать идеи Локи. Рядом с ними всегда находился кто-то на случай, если люди попробуют совершить такую глупость, как побег. Побег есть смысл устраивать, когда где-нибудь спрятан выход. Но максимум, на что могли рассчитывать ученые люди — это сбежать из поселения и умереть от голода и холода на лавовых полях вдали от родной Земли. Даже если бы они добрались до какого-нибудь хутора, то столкнулись бы с языковым барьером: заворотные асы если и знали когда-то мидгардские языки, то давно их забыли. Другое дело, что беглецов мог вполне засечь Хеймдаль… Так что охрана у рабов была хорошей, но Ингвара она не устраивала. Кто знает, что взбредет в голову инженерам? Рабам нельзя доверять, они могут принципиально все испортить, потому что терять им нечего. Они же не представляют себе весь арсенал магических пыток, которые к ним применят в случае намеренной порчи имущества, а уж определить, что намеренно, а что нет, сможет специалист по ментальной магии.
И все же не все люди ненавидели асов и жили на правах рабов. Некоторые приехали добровольно, вроде как в командировку. Закрытый объект, где они проработают несколько месяцев, а потом вернутся домой с кучей денег. Не вернутся — это знали асы, но не люди.
До мастеров недавно дошло, что «инженеров» на Земле как грязи, и похищать их можно прямо из квартир. Камеры в спальне люди обычно не ставят, а если возникали хоть малейшие подозрения, то все вещи в квартире либо уничтожали пожаром, либо ломали до состояния щепок.
Асы играли в людей — Ингвар отчетливо это видел и, хотя не признавал вслух, все же не мог себе простить, что поспособствовал творящемуся кошмару. А ведь как хорошо все начиналось — с идеи провести канализацию, наладить интернет. Да он сам позаботился о том, чтобы электричество из его квартиры поступило в Асгард…
Все изменилось в худшую сторону после взрыва первого дома отопления. Вот ведь Наутиз! Знала бы, к каким последствиям приведет ее смерть, сто раз подумала бы, прежде чем спускаться в Хельхейм. Где ее еще и не дозовешься. Ингвар несколько раз приходил, но она не желала общаться. Ни с ним, ни с кем прочим из живых. И Хель ничего не могла сделать. В сознании начитанного Ингвара Наутиз была схожа с наследником Австрийского престола, из-за которого началась Первая мировая война, унесшая жизни миллионов. Ученые Асгарда убили гораздо меньше — всего лишь сотни, но Ингвару казалось, что все эти смерти на его совести, а смотреть на людей, как на муравьев, он просто не мог. Как и высказывать свои настоящие мысли. В компании асов он неизменно был весел и строил
Раздираемый противоречиями, Ингвар подружился с инженерами и даже свел дружбу с умными рабами. Он развлекал их, узнавал об их родных странах и семьях.
Главное, чего он не понимал до сих пор: в курсе ли Локи хотя бы о десятой доли того, что творится во имя него? И если в курсе, то одобряет ли геноцид? Ингвар хорошо помнил новости Нью-Йорка двухлетней давности. Помнил, как Тор и Локи сражались с полчищами читаури. Только вот на чьей стороне? Может, они и вели полчища крыс-переростков? А потом в Асгарде их чествовали как героев, а на деле… Два года назад разобраться было невозможно. Газеты и прочие СМИ выдумывали самые жуткие, нелепые и фантастические версии, не имевшие к правде никакого отношения. Особенно отличились французские журналисты, которым всегда хватало фантазии на первоклассные желтые сплетни. Добраться до американских газет не представлялось возможным, никто из логистов в США не работал, а в интернете несли какую-то немыслимую пургу. Как минимум, большинство пользователей не верило в существование богов.
В Асгарде дела обстояли примерно также, хотя средств массовой информации тут не было вовсе. Почему все уверовали, что Локи — смертник, приговоренный Одином к повешению и необходимый только для починки каскета? Ингвар долгое время был заперт в Мидгарде и узнал о Локи только во время визита Фену и Раиду. Ему рассказали некую версию, в которую верили, но теперь Ингвар не знал, что думать.
Когда-то давно он бежал из Гладсхейма, потому что был замешан в грязном «серебряном» деле. Всего лишь оказал небольшую услугу родичу, а вылилось всё чуть не в государственную измену. Едва успел ноги унести. Раньше жизнь была понятна и проста, особенно в Мидгарде: только и делай, что на вулканы лазай, на войны ходи да снимай клевые фоточки. А теперь поселение превратилось во второй дворец. Непонятно, ни что происходит, ни кому верить, ни за что в конечном счете бороться. А главное — кто руководит процессом? От чьего имени на самом деле отдаются многочисленные, порой безумные приказы?
Беркана могла поступить как обычно, то есть категорически отказаться от сомнительной чести, которую ей пытались навязать бывшие софелаговцы, но не то внутренний голос, не то проснувшееся чувство собственного достоинства, не то банальное ощущение превосходства не позволило заявить, что она никуда не пойдет. Она только что была во дворце, она видела то, что не видели обычные поселенцы, да и вообще ей обещали чертог царицы — Фенсалир! Правда, она совсем не представляла себя ни в образе царевны, ни уж тем более царицы, но само предложение настолько льстило ее самолюбию, что она собралась с силами и отправилась на поиски Локи. Естественники потянулись за ней, как за вождем, даже Лагур не отставал.
Найти Локи оказалось не так-то просто: ни в доме, ни в лабораториуме, ни в доме мастеров, ни с господином Брюсом его не было. И только случайно встреченные магиологи указали на небольшую полянку у Речки, где царевич работал с Отал Чернобурой. «Странная компания для сына Одина», — подумала Беркана, недолюбливавшая прислужников Хагалара. И ее удивление возросло многократно, когда она увидела, чем маги занимались. «Такой брак царская чета не одобрит, Отал же Локи в матери годится!» — едва не воскликнула Беркана. Она не понимала, как хоть кому-то могла нравиться грубая Отал? Незадолго до коронации Тора Дочери Одина пришлось терпеть ее общество: надменная магичка вроде как защищала ее непонятно от чего. У Берканы было достаточно времени, чтобы оценить всю ее спесивость и вульгарность. Вождь прекрасно знал, что его протеже не переносит развязность и наглость его личных боевых магов, поэтому всегда общался с ней один на один, без свиты, и вот теперь Беркане предстояло отвлечь Локи от сомнительного действа, отдаленно напоминающего танец и непристойное лапание. Учитывая жару и полуобнаженного Локи, учитывая валяющиеся вокруг детали защитного костюма… Одним словом, Беркана замедлила шаг, а вперед выступил подслеповатый Лагур, который, должно быть, не заметил, чем занимается царевич с немолодой магичкой.
— Скажи мне, о любезных сын Вотана, осмелюсь ли отвлечь тебя сейчас?
Локи, не отрываясь от Отал, повернулся, сверкая белозубой улыбкой. И было в одном этом жесте столько царского величия, что Беркана склонила голову в приветственном поклоне.
— Для вас у меня всегда есть время, мои дорогие, любимые друзья, — нежно проворковал он, словно пародируя себя прошлогоднего: таким же медоточивым голосом он приглашал их войти в дом, где должно было свершиться наказание. Тогда они тоже видели его раздетым. Беркана почувствовала, что краснеет при одной мысли о событиях прошлого года.
— У нас есть дело до тебя, о Логе. Тебя оно касается, каскета, а также будущего и твоих сестер.
— О, так это по поводу Етунхейма, — Отал отцепилась от Локи и села на ближайший валун. — Ну что ж, я вся внимание. Локи тоже. Вы успели побывать в Етунхейме?
— Не совсем, — вступила Беркана, немного оттеснив Лагура. Все же это ей доверили переговоры с царевичем, а вовсе не Лагуру с Отал. — Локи, твоя сестра хотела посетить тебя.
— Сестра, — повторил Локи, растягивая гласные. — Да, я так и думал, что она захочет посетить Асгард и проверить, что получилось.