Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Ответ простой. Единоличная власть. Бессмертный наш Один всегда к ней стремился, но законы Серого Гуся препятствовали. Я не знаю, что тебе рассказывали из древней истории Асгарда, но послушай, что происходило на самом деле. Когда-то в Асгарде были только тинги в каждой области и альтинг, собиравшийся раз в несколько лет для решения серьезных вопросов. Это было задолго до рождения Одина. Потом началась централизация власти и общение между мирами. Построили столицу, выбрали царя, но он не обладал единоличной властью, а был связан советом — промежуточным звеном между альтингом, который решал местные вопросы, и царем, который решал проблемы государственного масштаба. Вот рассказываю

тебе эти простейшие вещи и не могу понять: ты их знаешь или тебя всю жизнь пичкали лишь байками про великого Одина, а всё, что было до него, как бы и не существовало? Можешь не отвечать. Так вот, постепенно совет все больше переходил на внешнюю политику. А потом на трон взошел Один и возжелал не просто низвести совет до слуг, а уничтожить. И уничтожил. Последовательно. Несколько раз он убивал советников, заменяя одних другими: более лояльными, более удобными, и только иногда — более талантливыми. А потом был печально известный последний совет, в который входил мой обожаемый мучитель. Всех членов последнего совета Один лично повесил, обвинив в предательстве короны. Кроме тех, кто вовремя унес ноги…

— … Дальше я знаю, — нетерпеливо перебил Локи. — Он создал себе помощника взамен совета. Но вдвоем не управиться с тем, что делали тринадцать асов. Должен быть еще кто-то. Какие-то «тайные советники». О которых нам с братом никогда не говорили.

— Были и тайные, — согласился Хагалар с тяжелым сердцем. — Их головы полетели последними после установления мира во всех мирах. Один решил, что с мирными царствами он управится в одиночку, что сильные личности больше не нужны, нужны только исполнители, которых ты наблюдал в течение всей своей жизни, мой юный бог. Безынициативные исполнители вроде Хеймдаля, ни во что не вмешивающиеся. Он безрассудно предан Одину, также как я безрассудно предан монархии. И в этом наше колоссальное отличие. Один оставил подле себя тех, кто предан лично ему, и у кого не хватит мозгов и смелости не то, что на полноценный заговор, а даже на сомнение в правильности поступков своего царя.

— А ты, значит, из умных, инициативных и опасных, так получается? И отец не знает о том, что ты предан не лично ему, а монархии? — глаза Локи пронзали насквозь. По крайней мере, пытались.

— Неисповедимы знания Одина, — Хагалар взъерошил волосы ребенка. Тот словно и не заметил вольности. Прогресс налицо.

— А твои знания исповедимы? Мне нужны ответы на скользкие вопросы.

— Да неужели? — Вождь наклонил голову. Похоже, высшие силы все же существуют, и они услышали его воззвания. Детеныш хотя бы пытается пошатнуть пьедестал, на который поставил родителей.

— Ужели, — Локи явно получал удовольствие от коверкания родного языка. — Последняя война, о которой я вроде как знаю всё. Отец никогда не объяснял, как наша маленькая армия сражалась одновременно с полчищами темных эльфов и разномастных гигантов?

— Военная хитрость и тактика, не более того, — Хагалар прекрасно помнил, как именно выигрывались сражения с численно превосходящим противником. Неужели Один не показывал детям подробности тех блестящих операций? — Милый мой, поверь, войны выигрываются не силой, не числом, а умением.

— Предположим. Но почему после битвы за Мидгард все миры признали Одина Всеотцом?

Хагалар скривился, но все же решил, что крутые времена требуют крутых решений.

— Благодаря тебе, в первую очередь. Ты ведь якобы родился сразу после Тора, чего не бывает у асов, и это восприняли как проявление божественное силы Одина, особенно учитывая, что ты родился магом, а считалось, что магия Одина не передается по наследству. Ни один из сотен его

детей не был магом вне зависимости от сил и умений матери.

— Так вот зачем меня взяли в Асгард, — прошептал Локи. Лицо его выражало большую сосредоточенность. — Я считал себя артефактом, который должны применить в будущем, а меня, оказывается, уже применили. С самого начала!

Хагалар не позволил ему уйти на очередной круг самобичевания и саможаления.

— Дело было не только в тебе. Что ты знаешь о Вальгалле?

Недосын Одина повернул голову, нахмурился. Хагалар сбил его с мысли своим нелепым вопросом. По крайней мере, со стороны вопрос казался нелепым.

— Что это второй загробный мир наравне с Хельхеймом, — медленно ответил Локи, продумывая каждое слово, словно щупал болотную почву. — Туда попадают воины, погибшие с оружием в руках. Асы только после смерти оказываются там, а живых туда не пускают. Кроме отца.

— В общем, верно. Когда Один покусился на работу Хель, на мертвецов, то она поставила жесткие условия, мол, Один будет забирать только тех воинов, которые призвали его в бою. Но постепенно правила смягчились, и валькирии стали отбирать павших воинов собственноручно. Сотни, тысячи, миллионы духов пребывают в Вальгалле, пируют, борются друг с другом и ждут Рагнарек. Об этом ты знаешь. Именно из-за предсказания Вельвы у Одина обязательно есть сын Тор и страж моста Хеймдаль, повелительница мертвых — всегда Хель, как и царь Муспельхейма — всегда Суртр. Но ведь необязательно ждать страшного конца нашего мира. Понимаешь меня?

— Прекрасно понимаю, — глаза Локи опасно сверкнули. — То есть Вальгалла — это не чертог для Рагнарека, а огромная дополнительная армия Асгарда, превышающая численностью население всего Девятимирья!

— Официально — да, — Хагалар поспешил спустить Локи с небес на землю. — Так все считают, но это блеф.

— Блеф?

— Увы, да, — Вождь понизил голос до шепота. — Все дело в том, что наши многомиллионные войска действительно мертвые. А дух не может причинить живому никакого физического вреда, только напугать или проклясть. Можно, конечно, запустить дух в чье-нибудь тело, но тело должно быть подходящее, сильное, а где ты наберешь миллионы подходящих тел? Так что войско эфемерно. В Рагнарек мертвые пойдут сражаться с мертвыми, и это будет настоящая битва, а сейчас всё иначе. Но отдельно ни Муспельхейм, ни Свартальвхейм не выступят против нас открыто — боятся, скорее будут подтачивать нас изнутри.

— Подожди, — Локи нахмурился, обдумывая какой-то план. Хагалар милостиво не мешал.

— Говоришь, что духа можно вселить в сильное тело? Много поколений асов и прочих существ будут защищать Асгард, если дать им тела. Много сильных тел.

— И? — Хагалар легонько дотронулся до плеча Локи. Царевич закрыл глаза и медленно заговорил:

— Семь миллиардов людей. Вторая по численности раса Девятимирья — альвы — их два или три миллиона, из них едва ли пятая часть — взрослые мужчины, способные держать в руках оружие. Семь миллиардов людей. Анабиоз. Армия мертвых в телах сильных людей — Асгард станет непобедимым.

То, что вначале показалось Хагалару преступной глупостью, через пару минут обрело смысл. Конечно, ни о каких семи миллиардах речь не шла, но увеличить численность живой армии Асгарда за счет людей-химер теоретически возможно. Нужны длительные исследования, ведь никто прежде не пробовал так использовать одержимость. Впервые за два года Хагалар слышал от ребенка разумную мысль, но для ее воплощения нужно время, а его катастрофически не хватало. Ближайшие конфликты точно придется разрешать по старинке, а вот в будущем возможно всё.