Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— А это не мог быть маг с заклятьем невидимости? — спросил Брюс вечером.
— Местные маги не почувствовали никакого волшебства. Локи, правда, говорит, что слабые маги не слишком чувствительны, но…
— Даже если чувствительны, ведь все вчера спали или пили.
Тор неопределенно махнул рукой, не пожелав продолжать разговор. Он принял случившееся очень близко к сердцу. Беннер видел, что на царевича асы смотрят как на воплощение высшей справедливости, который обязательно найдет преступника и отомстит. Брюс после первого же дня поисков уверился, что искать чужака нет смысла, но Тор не терял надежды, а обитатели хутора со всё большей
— Послушай, — обратился к другу Беннер на третьи сутки. — Ты же сам понимаешь, что никто посторонний тут не замешан — он бы не успел далеко уйти. Это кто-то из своих сводил счеты.
Тор молчал, будто не расслышал обращенных к нему слов.
— Эй! — Брюс дотронулся до его плеча. — Ты меня слышишь? Посторонний тут ни при чем.
— Ты не понимаешь, — нарочито медленно произнес Тор. — В нашем мире есть несколько вещей за гранью нравственности. Первая — это уничтожение еды во время войны, а вторая — убийство родственника. Если мы объявим, что убил кто-то из клана, то это будет внутрисемейное дело.
— И? — спросил Беннер, не уловив сути трагедии. — Что в этом такого?
— Внутрисемейное дело не выносится за пределы семьи. Ни я, ни отец ничего не можем сделать. А я бы предпочел лично разобраться с безумцем. Ас, совершивший такое преступление, опасен.
— Подожди, как это? — Брюс пожалел, что за последние месяцы так и не удосужился разобраться в законах Асгарда, увлекшись проблемами поселения. — Какая разница, кого убил этот псих? Его все равно надо изолировать от общества.
— В дела семьи никто не имеет права вмешиваться. Семья сама решает, никакие законы нашего общества не превышают право главы клана. И убийство — не повод для убийства. Смертью у нас карается изнасилование, кража, мужеложество.
— Как так?
— А вот так.
— Тор, эм, — Беннер постарался сформулировать мысль так, чтобы не обидеть друга. — Тебе не кажется, что это неправильно? Что в вашем мире не хватает основ правового государства, например? Верховенства закона над традициями? Глава клана может сойти с ума или выжить из ума. Что тогда?
Тор только отмахнулся от навязчивого друга, опять сделав вид, что не расслышал. Брюс настаивать не стал, памятуя старую истину, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут, но неприятный осадок остался.
Поиски не дали никакого результата, и утром следующего дня друзья двинулись в обратный путь, ведя за собой лошадей Эльмы и Локи. Их провожали всем хутором, но, как показалось Беннеру, немного насторожено. Только местная медичка попрощалась очень тепло во многом потому, что Брюс, несмотря на поиски убийцы, уделил ей время и расспросил о жизни. Выяснил, что карьера целительницы — почти единственный путь для женщины с возможностью получения образования. В столице готовили медичек в течение нескольких столетий, запрещая выходить замуж и видеться с родными. Кроме медицины, девушки изучали прочие науки, ремесла и языки, поэтому Брюс нашел на хуторе
Беннер слушал, наблюдал за жизнью крестьян, и она казалась ему тяжелой и несправедливой, особенно по сравнению с яркой, красочной столицей. Невольно вспоминались многочисленные реформационные идеи Локи, по поводу которых Брюс предпочитал не высказываться. Локи, живя в мире отверженных, только и думал, что о реформах, Тор же, будучи лишь гостем в деревне преступников, ничего менять в устройстве родного мира не собирался.
Дорога обратно заняла много времени, и Беннер таки решился расспросить друга о планах.
— Тор, дело, конечно, не мое, но я посмотрел, как живут обычные асы, и мне кажется, что ты мог бы, взойдя на трон, сделать их жизнь лучше.
— Друг, не об этом нам надо сейчас думать, — откликнулся Тор. — Ты не знаешь, но Асгард на пороге войны. Каждый воин на счету. Возможно, придется объявить всеобщий призыв.
— Какой войны? — Беннер нахмурился. — С кем? Разве в Асгарде живет кто-то, кроме асов?
— Как только восстановят Радужный Мост, на Асгард бросятся полчища иномирцев. Миры, подчиненные нам, готовят армии, и их ничто не остановит…
Беннер с огромным удивлением услышал о том, что война неизбежна, что пять миров нападут, как только починят Радужный Мост, а с ним и тайные тропы. Локи ни о чем таком даже не упоминал. Его приближающаяся война нисколько не волновала, он занимался исключительно благоустройством быта асов. И теперь Брюс не понимал, как младший принц мог быть столь беспечен.
— Можешь рассчитывать на меня и на большого парня, — сказал он, как только Тор умолк. — Мы поможем вам.
— Спасибо тебе, но асы не примут твою помощь, пока не убедятся в твоей силе.
— Ладно, — процедил Беннер сквозь зубы. — Когда приедем домой, я поборюсь с кем-нибудь из ваших воинов, если это так необходимо. Я не хочу оставаться в стороне, когда народ, который так хорошо принял меня, вынужден сражаться.
— Спасибо, друг, — Тор остановил лошадь и склонил голову в знак признательности. — Я думал, ты захочешь вернуться в свой мир, чтобы не участвовать в чужой войне.
— Чужой войны не бывает, — твердо заявил Беннер. Он не желал разорения миру асов, а еще больше не желал расставаться с Эльмой. Она уехала вместе с Локи всего несколько дней назад, а он уже скучал, вспоминал ее горячие прикосновения. Что это, если не любовь?
На третий день пути друзья, спешившись, преодолевали ущелье. Конь Брюса поскользнулся на камнях и чуть не упал. Конь Тора, не отличавшийся крепкой нервной системой, тут же заржал и встал на дыбы, едва не опрокинув поклажу. Тору потребовалось время, чтобы успокоить животных.
— В Асгарде считается, что конь — вещее животное, предсказывающее несчастную судьбу хозяина, — заметил он, проходя мимо Брюса.
— Судя по тому, что мой оступился, но не упал, несчастливая судьба все же обойдет меня стороной и я не убью вашего самого сильного воина, — откликнулся Брюс, отрываясь от ноги коня: вроде бы все обошлось, травмы нет.