Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Ты слишком сильно привязан к отцу, — заметила Фригг. — Как и Тор, впрочем. Локи, послушай. Один — правитель Девяти Миров, он мудр, но не всеведущ.
— Всеотец получает всё, что хочет, ведает всё и прочее, — ответил Локи еще одной цитатой. Разговор с матерью и прогулка под ручку по галерее вовсе не входили в его планы, но и отказаться он не мог — этикет не позволял, будь он неладен.
Мать улыбнулась, чуть слышно засмеялась.
— Локи, наверное, ты очень удивишься, но не Один выбрал меня в жены, а я его выбрала в мужья.
— Ты никогда об этом не рассказывала, — Локи весь
— Я была моложе тебя, мне едва ли исполнилось тысячелетие, когда я начала прокладывать себе дорогу к трону.
— Ты? Прокладывать дорогу к трону? — перед глазами Локи проплыли абсурдные картины: мать, держащая в руках меч и прорубающая путь к трону. Конечно, он знал, что она великолепно владеет кинжалами, но на его памяти она участвовала только в дружеских, шуточных боях.
— Да. Не сражаясь на мечах, конечно, — Фригг словно прочитала мысли сына. — Мне ли напоминать тебе, как важно уметь договариваться? Я смогла договориться с близкими к трону асами, я смогла где-то подсобить, где-то помочь, где-то наоборот подставить. И это при том, что я была не просто незамужней бесправной девушкой, я была еще и дочерью своего отца. Ты не застал дедушку, но он был очень суровым асом, и мне едва удавалось скрывать от него свои деяния. Я не была еще совершеннолетней, а уже погрязла в пучине интриг. Я стояла подле трона, еще не будучи невестой твоего отца. И мне это нравилось.
— Интриги? Мама? — Локи не знал, что и сказать. Он настолько привык, что царица либо красуется перед народом, либо управляет Фенсалиром, что просто не мог представить себе ничего другого.
— Локи, ты вырос в очень мирное время, когда нет войн, когда никто не посягает на власть в Асгарде. Еще тысячу лет назад все было не так. Моя молодость была не менее захватывающей, чем молодость той же Сиф. Быть может, когда-нибудь я тебе расскажу.
— Я… буду ждать, — Локи сглотнул. Рассказывать мать явно больше не собиралась, а он не знал, как ее разговорить.
— Я просто хотела сказать тебе, что Всеотец, конечно, направляет всех нас, но свою судьбу определяем только мы, и ответственность несем только мы. Помни об этом завтра.
— Почему именно завтра? — Локи напрягся: неужто мать подслушала их с Тором разговор?
— Я надеюсь, что завтра вы с Тором присмотрите себе невест.
— Невест? — Локи уже устал удивляться. — Вы уже собираетесь женить нас? И разве мы будем выбирать? И разве это не должны быть асиньи?
— Сколько вопросов сразу, — мать остановилась и взяла его руки в свои. — Конечно, главных жен мы вам выберем, и они будут асиньями. И, разумеется, свадеб не будет в ближайшее время. Но вторых и третьих жен вы вольны выбрать себе сами. Надеюсь, что завтра вы присмотрите подходящих девушек.
С этими словами царица оставила ошарашенного Локи одного и нырнула в ближайшую незаметную дверь. Царевич простоял с минуту в пустой галерее, кусая губы. Сбежать хотелось всё больше, особенно учитывая, что мать прозрачно намекнула, что отец не всевидящ. Можно обойтись и без взятки Хеймдалю — отправиться в путешествие по Асгарду. Куда-нибудь подальше от Мирового
Локи поспешил к себе, надеясь застать Тора. Тот возлежал на некоем подобии кушетки и дожевывал очередное яблоко из тех, которые еще недавно обозвал кислыми.
— Брат, я подумал и понял, что твоя идея прекрасна, — начал Локи с порога. — Отправляемся!
— О, Локи, не ожидал тебя, — Тор встал. — А я тут подумал, что все же придется в этот раз присутствовать. Через полгода моя коронация. Надо познакомиться с подданными. Ведь еще немного, и я стану властителем девяти миров, и все склонятся предо мной. Даже етуны!
С этими словами Тор похлопал Локи по плечу и удалился, делая вид, будто подкидывает молот. Мьельнир отец обещал подарить первенцу в день коронации. Копьё он Локи когда-то тоже обещал, только так и не сказал, когда именно подарит.
Младший царевич снова остался один, но на этот раз в комнате среди огрызков яблок. Он не мог выкинуть из головы самодовольное лицо Тора, рассуждающее о подданных и бредящее троном Асгарда. О нет, не бывать этому. «Мы сами вершим свою судьбу», — так ведь сказала царица?
Локи быстрым шагом вышел из Гладсхейма, по дороге одеваясь во все теплое. Он направился в Фенсалир, где и в самом деле не царило праздничное оживление. Всё было готово, и работницы лениво пряли и шили. Локи не знал точно, но ему казалось, что именно из Фенсалира он может ходить по другим мирам незамеченным. И вот сегодня он впервые воспользуется своим умением не для забавы.
Ётунхейм встретил царевича холодом, снегом и льдом — всем тем, чего и так хватало в конце года в Асгарде. Локи поплотнее закутался в темный плащ, который полностью скрывал его фигуру и лицо, и направился к ледяной хижине у полуразрушенной столицы. Там жили етуны, за которыми царевич давно исподтишка наблюдал. Правда, до последнего не мог придумать, зачем ему могут понадобиться ледяные твари.
— Приветствую воинов славного народа, — произнес он, входя в пещеру. Етуны сидели прямо на снегу и занимались каждый своим делом. Каким именно — Локи вовсе не интересовало.
— У меня есть для вас важные вести: через полгода Один уступит свой трон наследнику. В этот день все асы соберутся в тронном зале, а оружейную будут охранять только двое слабо вооруженных охранников. Я проведу вас туда, и вы выкрадете Каскет, который принадлежал вам много веков назад.
Локи хотел ошеломить етунов, поэтому начал без предисловия, не представившись и даже не выйдя из тени. Он ожидал вопросов, недоверия, подозрений, и у него в запасе было достаточно времени, чтобы ответить, а также имелись пути отступления на случай, если что-то пойдет не так. Но всё прошло благополучно. Етуны недолго упрямились: слишком большую награду обещал Лафей за возвращение Каскета. А уж слава, которая разнесется не только о добытчике, но и обо всем его роде, была столь притягательна, что етуны поверили странному незнакомому предателю-асу, явно приближенному самого Одина. Локи ликовал: он убьет нескольких тварей ненавистной расы монстров, а брат не получит заветный трон. О да, царевич усвоил урок дорогой матери и отныне будет творить свою судьбу самостоятельно. Ведь недаром он — сын самого Одина!