Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Пока я вижу, что Хагалар ревнует) По своему, но есть. В чем это заключается? Ребенок не желает учиться у него магии, которая гораздо нужнее ему, вместо этого он проводит свое время за опасными реактивами, а это, несомненно, давит на Хагалара. Вот стал бы он так беситься, если бы Локи у него учился, допустим? Он был бы зол, но не настолько. Скорее всего, отругал бы, отобрал реактивы и опять увел тренироваться, быстро остыв, а теперь он наверняка будет за Локи с удвоенной силой наблюдать — вдруг навредит себе опять? Тем более что Локи решит благополучно вернуть себе все скляночки, так нагло унесенные Вождем. (Ревность не обязательна должна быть направлена на человека или аса, в данном случае, она будет направлена на само общение, скорее… А Локи, как и писала я очень давно — одеяло, которое каждый тянет на себя —

Один в семью, Хагалар к себе под учительское крыло, Раиду к себе в боги, Ивар к себе в друзья. Причем Локи то никто спрашивать не желает! И если с Иваром он нашел общий язык, то с остальными в отношениях — лес дремучий.)

Как у нас все грандиозно! И вообще, а что мешает слить воедино все мнения?.. Вот смотрите:

Первое: Локи сидит и ничего не делает — у Хагалара полно времени разрушить его домик до основания и забрать/уничтожить вещества. Ваша идея, что он делает это в состоянии аффекта от страха пойдет, если бы Локи задумчиво там порох смешивал именно в ту секунду, когда Хагалар вошел. Тогда да, маг бы дал царевичу ощутимую оплеуху и забрал склянки. А так — нет какого-то действия, чтобы Хагалар ударил ребенка. А он его не просто бьет, он болью выбивает сведения, которые мог получить и так.

Вопрос: а наш маг как-то на именно магическом уровне эти баночки не чувствует?

Вариант: мысли о покалеченном Локи, приход в дом и тот же диалог, только Хагалар бьет не Локи, а бесцеремонно, желательно магией, опрокидывает какие-нибудь сундуки/открывает шкафы и проч. — суровый обыск — приговаривая, что раз царевич взрослый, сам бы отдал ему то, о чем его просят, а не упрямился как баран, заставляя обыскивать его вещи. Локи, после легкой разрухи его жилища должен быстро смекнуть, что маг, как все поселенцы, псих, и швырнуть ему коробку с реагентами, чтобы не нарываться. (кстати! Хагалар может что-то упомянуть Локи о шраме Берканы, но как-то так в спешке и криво, что мнительный бог решит, что этот шрам был наказанием за неподчинение Хагалару и окончательно уверится, что тот — псих (или Локи знает о том, откуда у Берканы шрам?)).

Второе: идея ревности шикарна. Почему я не подумала об этом? Хагалар ведь действительно ревнует Локи к Ивару, так же, как и Раиду. Это же не просто новый поселенец, это бесценная няшка, которую можно научить всему! И Хагалар раздосадован тем, что Локи почему-то отвергает его идеи магии, а идет к Ивару. У Вас это написано, но можно написать больше. И еще — если мы будем делать сцену с Раиду, вернувшему Локи реагенты, то когда Хагалар пойдет стучать ему по голове, то в уста Раиду можно вложить эту мысль — дескать, ты, старый маг, ревнуешь, что наша естественная наука волнует молодого царевича больше, чем твои фокусы.

Вся эта дискуссия происходила в тот момент, когда Локи просто сидел за столом, когда не было разлитой ртути (её место занимала книга), когда Хагалар волне сознательно шел на причинение боли подопечному и прочее.

Многие идеи, приведенные выше, впоследствии будут развиты.

Самым жутким камнем преткновения стали пытки: проводить их или договориться по-хорошему? А также отношение к процессу Хагалаа: с одной стороны, он воин и переживать никак не может, с другой — он и не садист. Мнений было много (здесь приведено только самое основное, а ведь почти все эти монологи вытекали из диалогов), вариантов описаний была куча. Мы очень долго комбинировали эту сцену так, чтобы все или почти все корректоры остались довольны.

Основная идея второй части — показать ярого противника пыток, радостно их применяющего, а заодно и укрепляющегося мысли, что перед ним ничего не умеющее неразумное дитя. Гнев и страх за жизнь Локи ослепляют Хагалара настолько, что он выдает одну из своих тайн — прямо говорит сперва Локи, а потом и фелагу, что несет за царевича ответственность. Он бы сам по известным ему причинам предпочел бы и дальше скрывать свои права и полномочия. Это второе «боевое» столкновение Хагалара и Локи. Старый маг проводит параллели и понимает, что его обманывали, но вот, зачем — он все еще не знает и не догадывается, что Локи пытался перетянуть его на свою сторону.

Третья часть пирога — преддверие научной революции. Раиду увлечен ею и Локи. Ради любимого бога он готов на все — и революцию он делает тоже ради него. Его убеждения достаточно просты —

все на благо Асгарада и, главное, на благо Локи. Он ничего не знал о милом общении братца с богом — разумеется, это будет причиной крупной размолвки, ибо своим богом Раиду не собирается делиться ни с кем. Ни он, ни прочие члены фелага не знают, каким образом Хагалар отобрал у Локи реактивы. По крайней мере пока. Раиду готов сделать все, чтобы защитить интересы и жизнь царевича и видит единственный выход в саботировании исследований. Пойдут ли на них другие — это другой вопрос. Что касается замечаний Раиду насчет дня Локи, то это интересный исторических факт: в англоязычной литературе 19-го века «Лаугардаг» переводится как «день Локи», а вот исследования двадцатого века доказывают, что это «день стирки».

Четвертая часть — реакция Локи на происходящее и, в первую очередь, разбор его ошибок в сцене с Хагаларом. Во вторую — защита дома. Дискуссия под одной из последних глав очень сильно помогла мне разрешить вопрос: как именно Локи будет защищать свой дом. Рунами, разумеется, так же легче всего! Пришлось углубиться в них, благо, материал мне предоставили.

Появление нового эпизодического персонажа — вторая попытка защититься от Хагалара Новый персонаж несет несколько функций: он должен передать Локи, что к нему все благодушно настроены, должен утвердить Локи в мысли, что отец ни перед чем не остановится, чтобы выбить из него нужные сведения, а также рассказать, что он знает, кто такой Локи на самом деле. Этот вопрос беспокоил меня достаточно давно: если Локи полукровка или даже чистейший ледяной гигант, то как асы могли этого не знать? Во-первых, как могли не знать учителя, которые работали с «телом»? Различия должны были быть. Во-вторых, как могли не знать врачи? Ну да можно предположить, что боги не болеют. И, в-третьих, как могли не знать любовницы? Ведь то, что родится у Локи, точно асом не будет. Если у Локи были любовницы, то почему ни у одной из них не было ребенка от него? А главное, как Один и Фригг могли относиться к любовным похождениям сына и как намеревались от него вечно скрывать его сущность? Сплошные вопросы и никаких ответов.

Разбор двадцать первой главы

Очередной разговор с Одином. Если предыдущие три разговора (два с Одином, один с Фригг) я про себя называла «Адом» (там происходил грубый допрос Локи), то это уже следующая ступень, названная мною «Чистилищем» (привет «Божественной комедии»). Это допрос наоборот: здесь допрашивает Локи, причем очень удачно: Один отвечает на все его вопросы, но не развеивает его сомнений. Этот разговор — очередная психологическая война, которую Локи в очередной раз проигрывает, причем практически выдавая существование Таноса. Однако взамен он получает много чего полезного: и информацию об обеих матерях, и истинное отношение отца к нему, и гарантию собственной безопасности. Вопрос только в том, сколько правды было в словах Одина? А сколько недосказанности? Ответы появятся в ближайших главах.

Линия Одина и Локи — единственная эмоциональная в повести, практически заменяющая обычные любовные отношения. К сожалению, персонажей я как не чувствовала, так и не чувствую, поэтому все главы с эмоциями пишутся по моему каркасу, но не мною. В предыдущих главах это было не так заметно, в этой чужой слог виден, разумеется, лучше (учитывая, что изначальная глава была примерно в два раза меньше, если не в три).

Параллели с детством, проведенные Локи, аукнутся во многих последующих главах. Вообще тема детства и ранней юностей персонажей мне очень интересна. Создать настоящего персонажа, не зная его биографии, нельзя. Прописанная (пускай только в уме, а не в тексте) биография очень хороший помощник при написании. Если известен предыдущий опыт, то можно достаточно точно спрогнозировать, как именно герой отреагирует на ту или иную ситуацию. Краткие биографии прописаны у всех персонажей, но далеко не все они столь полны и интересны, как биографии Локи и Тора — им будет посвящено достаточно места на протяжении повести. Разумеется, придумывать самому гораздо сложнее, чем с кем-то. Обычная переписка с корректорами, обсуждение самых, казалось бы, незначимых вопросов, порой приводило к какому-нибудь важному открытию или целой идее. Так, например, воспоминания Локи о «допросах» — небольшая часть огромной системы, придуманной за несколько дней переписки.