Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

В этой главе Локи опять мучают кошмары — крики матери и брата, кроме того, он отмечает, что на кладбище его эмоции и мысли скачут каким-то странным образом. Этот мотив перекликается с мыслями Тора из пятой главы: там он тоже отмечает, что его эмоции ему не подчиняются. Впоследствии этот момент сыграет свою роль.

Лошадь Тора, столь подробно описанная в первой же главе повести, продолжает мелькать в тексте то там, то тут. Вот уже ей собираются купить замену — одной головной болью у Локи станет меньше. Вопрос только в том, куда именно его повезут за животным? Ответ на этот вопрос найдется в третьей части. Вторая же закончится красочным описанием последствий прогулки по кладбищу. Когда сцена писалась впервые, предполагалось, что события будут происходить летом или осенью, так

что Локи скреб ногтями не промерзшую, а вполне себе обычную землю, но, увы, за временами года надо следить. В данном случае время года сыграло свою ключевую роль: из-за него пришлось вставлять новую главу (последняя глава второй части) и переделывать несколько моментов в третьей части. У многих авторов времена года не играют никакой роли или скачут в зависимости от ситуаций: нужен солнечный день, чтобы герои гуляли в парке — будет солнце, нужен дождь — дадим дождь, нужен град — пусть будет град. Конечно, времена года накладывают свои ограничения, однако придают соответствующий колорит. Особенно если фанфик длинный, и если события происходят в нашем мире. Ведь тогда можно посмотреть, как именно в описываемой местности выглядит осень или весна, какие традиции и праздники проходят в это время. На эти праздники можно отправить героев (а то бары, дискотеки, дни рождения — слишком банальный набор локаций), заодно читатель познакомится с традициями неизвестных ему стран. Всем полезно.

Разбор двадцать второй главы

В первой части главы противопоставляются образы двух матерей Локи. Они совершенно не похожи внешне, однако обе поступили одинаково — отказались от Локи в тот момент, когда он в них нуждался. И оба раза на стороне Локи оказывается… Один! Обратимся к стандартному раскладу: Один — главный враг, а Тор и Фригг на стороне Локи и всячески ему помогают. Мне было интересно вывернуть ситуацию наизнанку и усложнить её, насколько это возможно. И Тор, и Фригг не питают никаких положительных чувств к теперешнему Локи, но любили прошлого и не желают зла этому. Единственный, кто готов принимать Локи таким, какой он есть сейчас — это Один.

Разумеется, он знает достаточно много о царице, но в его планы не входит рассказывать правду Локи. Он делает все, чтобы сын о другой матери не вспоминал. У Фригг другие планы, причем она не знает о лжи, которую Один наплел Локи на кладбище.

Образ матери Локи в фанфиках почти не рассматривается. Бывает, что её вводят как вполне себе живого активного персонажа, но редко, обычно о ней не вспоминают и часто даже не пишут, была ли это асинья или ётунша. Для меня же она и её дочери — возможность прописать быт Ётунхейма. С Асгардом мы познакомились уже в достаточной мере. В следующей части перенесемся в Ванахейм и частично, возможно, в Ётунхейм.

Нервная реакция Фригг на прогулку по кладбищу пересекается с упомянутыми в прошлых главах фактами: Локи никогда не ходил в зимние походы с Тором и никогда не плавал в самой глубокой асгардской реке. Последствия поездки на кладбище описаны частично в этой же главе во второй части, а подробно мы на них остановимся в следующей.

Локи измучен неприятным разговором и находит успокоение только с Иваром, с тем, кому нет до его души никакого дела, и с кем Локи хоть немного может расслабиться. Он вспоминает свою юность и неудачную попытку создания Тессеракта — это еще один ключик к цепочке загадок, тянущихся с 15-й главы. Полное решение головоломки будет представленно в следующей части.

Описанный опыт могут провести все: разноцветные кристаллы соли выпадают, если подкрасить воду красками для покраски пасхальных яиц. Получаются красивые разноцветные кристаллы, правда, увы, очень ломкие, и на них быстро оседает пыль. А вот приготовить газировку в домашних условиях сейчас несколько сложнее, чем раньше, но, в принципе, тоже возможно.

Работа над Тессерактом совсем не похожа на работу над Каскетом, когда Локи находится в компании действительно работающих асов (по крайней мере, Ивар и Раиду точно занимаются делом). Этому Ивару развлечения гораздо милее, а уж ублажить себя или сына царя — это вообще святое. Собственно, исходя из реалий поселения, иначе и быть не может: всегда есть отдельные

увлеченные личности, но когда контроль сверху достаточно слаб, то гораздо выгоднее и приятнее заниматься ерундой, чем настоящими исследованиями. Особенно, когда времени очень много. Локи так работать не привык, все же дворцовое воспитание дает о себе знать, но развлекаться ему очень и очень нравится. Тем более с веществами. Маг, занимающийся естественной наукой — именно то, о чем в данный момент если и не мечтает Локи, то, по крайней мере, восхищается. Он доверяет ему настолько, что даже готов остаться с ним в полубессознательном состоянии (Локи понимает, что его сон продлится долго). Это выражение доверия, которое Ивар прекрасно понял и которым впоследствии не сможет не воспользоваться.

Разбор двадцать третьей главы

Ну вот и подошла к концу вторая часть, следующая будет повествовать о событиях, отделенных от текущих примерно на два месяца. Итак, каковы же у нас основные итоги?

Локи — практически лишь пешка в руках всего своего окружения. У каждого на него свои планы, каждый старается претворить их в жизнь, и никто не интересуется мнением Локи на сей счет. У большинства персонажей изменились основные задачи.

Так, главная задача Фригг теперь — отгородить Локи от пагубного, как она считает, влияния Хагалара.

Одина — подчинить Локи своей воле и сделать из него то, что, ему кажется, наиболее выгодно Асгарду.

Хагалара — заставить Локи слушаться и таки пойти к светлому будущему, ему уготовленному.

Раиду — саботировать исследования и приложить все усилия, чтобы Локи остался в живых.

У самого Локи на данный момент единственное желание — вылечиться, так что его мы рассматривать не будем.

Кроме того, во второй части появился последний из основных персонажей. В третьей появится несколько промежуточных, в основном, девушек, которые будут участвовать всего в двух-трех сценках, но покажут быт поселения с неожиданной стороны.

В этой главе, наконец-то, полностью собирается мозаика насчет Тессеракта, которая тянулась девять глав.

В пятнадцатой главе Тор думает о своей матери:

Она была достойна своего блистательного мужа, не зря была единственной, на кого не мог направить свой взор всевидящий Хеймдаль — только своей жене Один полностью доверял.

В семнадцатой главе между Локи и Хагаларом происходит следующий диалог:

— Дитя Одина, — Хагалар с великим подозрением смотрел на Локи, а его тон стал неимоверно серьезен. — Без формул создавались очень древние артефакты. Их сотворила сама природа, а не чей-то злой разум. Твой дражайший отец что, позволил тебе играть с подобным артефактом? Создать копию того, что воссоздать невозможно? Да ингредиенты для изначальных артефактов должны варится в столбе энергии не менее шести миллиардов лет!

— Отец ничего не знал, — откликнулся Локи.

— Такого не может… — начал было Хагалар, но вдруг замолчал, будто вспомнил что-то.

Все смотрели на него, ожидая продолжения речи, но он только махнул рукой, переводя тему.

То есть Хагалар понял, что Локи покрывала Фригг, но решил не озвучивать эту мысль (ибо больше не было мест, где за Локи бы не наблюдали).

— Это сделала женщина. И я не скажу ничего, что оставит о ней дурную память! (…)

— Если эта женщина — враг Асгарда… — угрожающе начал Один.

— Она не враг! — даже Тор не осмеливался перебивать разгневанного отца, но сейчас царевич чувствовал, что терять ему уже нечего, и пусть уж лучше все негодование обрушится на него. (…) — Не была врагом, — воскликнул он резко. В голове крутился план. Безумный по своей глупости и наглости, но он был единственным спасением.

— Я никогда не видел женщин в твоем окружении, — голос отца дрожал от уже нескрываемого гнева. Локи отчетливо понимал, что, с точки зрения Одина, недомолвки были лишь глупостью и гордыней. Отец не видел ни одного повода для молчания, ведь он четко дал понять, что не станет наказывать за прошлое. Ему никогда не понять, что легче взойти на эшафот самому, чем предать ту, которая направляла! Любая попытка объясниться могла закончиться случайным раскрытием тайны, поэтому приходилось терпеть все гневные речи безропотно.