Локи. Дилогия
Шрифт:
– Ста-нем. Сдела-ем. Замк-нем… – после недолгих колебаний твердо уточнила Даша, намеренно выделив интонацией последние слоги всех трех слов, а потом подытожила: – В нашей команде слабых звеньев не будет…
…Открыв глаза и обнаружив над собой закрытую крышку медкапсулы, я решил, что брежу, ибо привык, что она поднимается за пять-десять секунд до пробуждения пациента. Однако проверить эту мысль не дал слишком хорошо знакомый голос, раздавшийся откуда-то справа:
– …зачем загонять человека в безвыходное положение? Оставляешь ему один-единственный выход, который устраивает тебя целиком и полностью, позволяешь всесторонне
– Перепрограммировали? – щелкнув ногтем по прозрачному пластику, поинтересовался я.
– Угу… - сыто мурлыкнула Забава. – Но это к делу не относится. Что там с твоим положительным ответом?
Несколько часов раздумий перед процедурой дали возможность хорошенечко обдумать все возможные перспективы и, заодно, окончательно вправили мне мозги. Говоря иными словами, решение было принято. Однако сдаваться вот так сразу было нельзя, и я капризно поморщился:
– А это ваше «счастье» свежее? А можно на него предварительно посмотреть? А как ознакомиться со всеми альтернативными?
Со стороны мягкого уголка, прикрытого от меня непрозрачной частью медкапсулы, раздался сдавленный смешок, секунд через сорок в комнате заиграла музыка, а потом в поле моего зрения вплыла Беклемишева. С распущенными волосами, в любимом шелковом халатике и босиком. На меня даже не посмотрела – изобразила добрый десяток фантастически красивых и чувственных танцевальных пируэтов, затем прервала выступление, уперевшись ладонями в стену, чертовски эротично прогнулась в пояснице, медленно приспустила ткань халата с точеного плечика и… вернула ее на место:
– Остальное – только после оплаты душой и сердцем всего предложения!
Два последних слова, выделенные интонацией, свидетельствовали о том, что девчонки обо всем договорились, и я перестал валять дурака:
– Да согласен я, согласен! Только мне придется к вам заново привыкать.
– Мы тебе поможем! – хохотнула она, подскочила к капсуле и ткнула пальчиком в панель управления. А когда крышка поднялась, склонилась надо мной и изобразила строгую учительницу: - Тема первая, «Поцелуй». Выполняется…
Я притянул ее к себе, легонечко укусил за нижнюю губку и выскользнул из слишком высокотехнологичной ловушки. Потом натянул трусы, шорты и майку, подмигнул смеющейся Даше и виновато развел руками:
– Да, пока дается не очень. Но я обязательно научусь! Кстати, как там мелкие?
– Они в УТК. С Лизой. Играют в «Хозяйку Замка Двух Лун». Полчаса назад судили рыцарский турнир, а теперь, скорее всего, развлекаются на балу в честь победителя… - доложила Федосеева, встав с кресла и потянувшись. – А Настя, как дежурная по гостиной, накрывает на стол.
– Левая бровь, приподнятая на слове «как», говорит о том, что Ярика интересуют их характеры, особенности поведения и самые неприятные привычки… - подсказала Забава, повернулась ко мне и продолжила «доклад»: - В общем и целом девочки очень даже ничего. Анька воинственна, излишне непоседлива, жутко болтлива, но управляема и понимает слово «Нет». Танюшка вроде бы мягче и спокойнее, но при этом избалована и, бывает, капризничает. Вернее, капризничала. До тех пор, пока не узнала от Шереметевой-младшей, как
– И как же? – заинтересовался я.
– Выдашь запас еды и воды на десять суток, разблокируешь входную дверь и отправишь слишком самостоятельную особу ждать помощи в гордом одиночестве.
– Что ж, суть образа, который надо изображать, понял. И если вам нечего добавить, идем ужинать. А то я что-то проголодался.
– У нас есть вопрос. Важный… - приобняв меня за талию и заглянув в глаза, томно мурлыкнула Беклемишева. И хищно впилась в спину коготками: – Что именно ты обещал Шереметевым?
Я почесал затылок, восстановил в памяти разговор в ванной и вздохнул:
– Дать им возможность взыскать долг жизни натурой после того, как ты сочтешь меня здоровым.
Забава задумчиво потерла переносицу, переглянулась с Дашей и ехидно продекламировала придуманное одностишие:
– Ты им отдашь долги сегодня. А мы присмотрим за детьми…
…Торжественный ужин, посвященный излечению последнего участника эпической битвы за «Левиафан», начался с небольшой застольной речи. Нет, никакого желания ездить по ушам Шереметевым и Титовым у меня не было. Но моя… хм… в общем, просто «старшенькая» решила, что небольшой праздник нам не помешает, и убедила его организовать:
– Империя Росс – это десятки населенных систем, расположенных на умопомрачительных расстояниях, сотни миллиардов людей и одно мировоззрение на всех. Да, мы, россы, можем не знать о существовании друг друга, но при необходимости встаем плечом к плечу против общего врага или закрываем собой тех, кому угрожает опасность. Именно поэтому две добрые, кроткие и миролюбивые девушки с Усть-Илимска с легкостью влились в команду своих сверстников с Рубежа и помогли уберечь пассажиров круизного лайнера «Левиафан» от тварей в человеческом обличье. Да, противостояние длилось не так уж и долго, но за эти часы каждый из нас выложился до предела и помог другим совершить невозможное – переиграть группу профессионалов, готовившихся к захвату корабля не один месяц. Теперь, когда все это уже позади, я хочу сказать несколько слов о вкладе каждого из нас в эту победу. Вся слабая половина нашей компании рискнула свободой и изобразила пленниц, чтобы дать мне возможность подобраться к паре злоумышленников на расстояние выстрела. Сестры Болотниковы спасли мне жизнь во время скоротечной схватки с людоловами на второй палубе. Даша Федосеева закрыла собой Забаву во время боя на восьмой. А Забава со снайперской точностью отстреливала тварей, поднимавшихся к нам с добычей, а потом выбила из них очень важную информацию. Говоря иными словами, дрогни кто-нибудь из нас хотя бы раз – и этой победы не было бы. И тогда сто пятьдесят семь девушек, отобранных людоловами, были бы проданы на аукционах Арабского Халифата, а девять с лишним тысяч человек погибли во взрыве реактора «Левиафана». В общем, девчонки, я перед вами преклоняюсь. И горжусь тем, что сражался с вами плечом к плечу!
Учитывая то, что я не поленился немного подготовиться и сопроводил свои слова показом фрагментов соответствующих записей, речь получилась настолько зримой, что впечатлило даже непосредственных участниц демонстрируемых событий. Ну, а мелкие вообще сидели, вытаращив глаза, и тихо дурели.
Старшие тут же попытались захвалить, затискать и зацеловать меня. Но я отбился и подарил «боевым подругам и спасительницам» те же самые ножи, которые одалживал перед визитом людоловок. А когда сказал, что это – на долгую память, Шереметевы расчувствовались и дали волю слезам!